Единорог и три короны - Альма-Мари Валери

Разумеется, она не могла обставить свою ванную комнату столь же роскошно, как это сделала графиня, ванная у той сверкала позолотой, на полочках стояли великолепные фаянсовые сосуды. Однако ей удалось добиться желаемого комфорта.

Осталось дождаться прибытия Клер, и мадемуазель де Бассампьер могла наконец занять свои новые апартаменты.

Тибор и Клер прибыли в Турин через неделю после отъезда венгра. Девушки крепко обнялись; им надо было столько рассказать друг другу! Камилла тут же повела подругу во дворец показать ее новое жилище и звонко смеялась, видя, как молодая крестьянка восхищенно взирает на роскошное убранство королевского дворца. Она помнила, что еще совсем недавно ее также ослепляли богатство и пышность столичных особняков.

Прежде всего она позаботилась о том, чтобы подобрать для Клер соответствующий гардероб. Они вместе выбирали наряды, подходящие для ее нового звания. У молодой крестьянки оказались весьма строгие вкусы, и она отдавала предпочтение скромным платьям. Клер боялась привлекать к себе внимание слишком пышными туалетами, и Камилле с трудом удалось уговорить ее выбирать наряды не только серого цвета.

Дворцовая горничная объяснила Клер, в чем заключается работа, показала, как следует одевать знатную даму и следить за ее нарядами. Девушке пришлись по вкусу ее новые обязанности; хотя она и предпочитала исключительно простые темные платья, ей необычайно нравились ослепительные туалеты Камиллы, и она с удовольствием занималась ими. Когда она чистила и развешивала платья, ей казалось, что она играет в красивые куклы.

В маленькой спальне она без труда разместила все свои сокровища; ее комната казалась ей достойной самой королевы. Клер переполняла благодарность к Камилле. Не избалованная жизнью девушка понимала, что ей необычайно повезло: если бы она не встретила Камиллу, то вряд ли вырвалась из своей деревни.

Как только Камилле удавалось улучить свободную минуту, она убегала из казармы или из дворца и вместе с подругой отправлялась бродить по городу. Ей хотелось самой показать Клер Турин. Эти прогулки сопровождались беспрерывным смехом: как только девушки оставались вдвоем, они всегда находили повод посмеяться.

Во дворце Клер познакомилась со своими товарками; они встретили ее дружелюбно и с удовольствием делились с ней секретами своего ремесла. Камилла заставила Клер взять имя отца, и теперь юная уроженка Савойи именовалась мадемуазель де Сент-Альбан. Хотя Клер было противно называться именем ненавистного ей человека, она склонилась перед волей Камиллы, которая отныне стала для нее не только подругой, но и госпожой. К тому же она сознавала, что Камилла, принуждая ее взять имя отца, заботилась о ней самой: с дворянской фамилией легче завоевать положение при дворе.

Поклонники мадемуазель де Бассампьер тотчас заметили, что теперь предмет их обожания часто сопровождает камеристка, чья красота столь же ослепительна, как и очарование ее госпожи. Камилла быстро расставила все по местам, заявив во всеуслышание, что ее камеристка вполне достойная и благоразумная особа. Однако, несмотря на это, многие из поклонников, Камиллы решили добиться расположения хотя бы камеристки, раз уж госпожа совершенно недоступна. Их поведение страшно смущало Клер, еще не умевшую незаметно, но решительно давать отпор назойливым ухажерам.

Не прошло и недели со дня приезда юной крестьянки в Турин, как с ней случилась весьма неприятная история. Камилла отправилась упражняться в фехтовальный зал, договорившись с Клер встретиться возле малого выхода из дворца. Они вместе собирались навестить Пьера. Клер испытывала глубокую симпатию к карлику: они оба родились в Савойе, оба выросли в деревне среди простых крестьян. Их также сближала любовь к Камилле.

Чтобы добраться до места встречи, Клер предстояло миновать длинные анфилады дворцовых комнат, где она пока что чувствовала себя не очень уверенно. Девушка решила отправиться самой безлюдной дорогой, уверенная, что никого не встретит на своем пути, как вдруг впереди увидела мужчину; тот решительным шагом направлялся к ней.

Не зная его имени, она уже встречалась с ним во дворце: он не раз пытался за ней ухаживать. Печать порока, лежавшая на лице этого вельможи, вызывала отвращение у Клер. Когда он пытался с ней заговорить, она делала вид, что не слышит, старалась вообще не замечать его.

— А вот и вы, моя красотка, как всегда, печальны, но на этот раз в полном одиночестве, — преувеличенно любезно произнес он.

Клер не ответила и только презрительно взглянула в его сторону. Но он не обратил внимания на отнюдь не дружелюбный взор и, преградив ей дорогу, ярко накрашенными губами прошипел:

— Я знаю массу способов развеять унылых красоток!

— Извините, сударь, но я тороплюсь, — ответила Клер, пытаясь пройти.

Внезапно вельможа бросился на нее и схватил за талию. Клер еще не успела сообразить, что происходит, а насильник уже волок ее в маленький темный закуток под лестницей. Намерения его были очевидны: он силой хотел получить то, чего не мог добиться по доброй воле!

Клер принялась кричать и отбиваться, однако коридор оставался пуст, вокруг никого, никто не слышал ее криков.

Тем временем Камилла в сопровождении Ландрупсена, Бискано и д’Амбремона неспешно направлялась к месту свидания. Прибыв к выходу, она обнаружила, что подруги нет.

— Странно! — воскликнула она. — Клер должна уже быть на месте, она не имеет привычки опаздывать.

— Возможно, она пришла и, не застав вас, сама отправилась к вашему студенту, — ответил Микаэль.

— О, нет. Она бы непременно подождала меня. Лучше я поднимусь к себе: может быть, она ждет меня дома. Только бы она не заблудилась в дворцовых переходах — их так много, и все они так похожи друг на друга!

— Не волнуйтесь, не у всех же полностью отсутствует чувство ориентации, как у вас, — ехидно заметил д’Амбремон.

Обеспокоенная отсутствием Клер, Камилла пропустила насмешку мимо ушей и, сопровождаемая виконтом, направилась в свои апартаменты, в то время как Бискано и д’Амбремон пошли к другому выходу — на тот случай, если девушка действительно заблудилась и вышла в другом крыле дворца. Камилла и Микаэль свернули в галерею; внезапно внимание их привлек необычный шум, доносившийся из встроенного стенного шкафа.

Почувствовав недоброе, девушка бросилась к стене и распахнула дверцы; ее подруга из последних сил вырывалась из объятий негодяя, уже наполовину сорвавшего с нее платье. Удивленный столь неожиданным вторжением, мужчина выпустил свою добычу и, бешено сверкая глазами, уставился на двух офицеров.