Рыцарь курятника - Эрнест Капандю

В эту минуту свет луны внезапно исчез, и туча, гонимая ветром, повисла над землей. Она была небольшой и должна была скоро пройти. Князь понял, что должен воспользоваться этой благоприятной темнотой, которую он ждал с таким нетерпением. Он толкнул мех в густой тростник.

– Течение не сможет его увлечь, – сказал он себе, – а по возвращении я узнаю, что в нем заключается.

Он миновал тростники и пересек реку почти по прямой линии. В тот момент, когда он достиг другого берега, луна вышла из-за тучи и светила еще великолепнее и ярче, чем раньше.

Там, где лодка пристала, была довольно глубокая бухта – она хорошо скрывала лодку; князь прыгнул на берег и осмотрелся вокруг. Направо был лес де Барри, налево – большая равнина, где далеко у горизонта виднелся осажденный город Турне.

Уверенный, что ни одно человеческое существо не подсматривает за ним, князь прямо пошел к одиноко стоящему дому наподобие фермы, окруженному небольшим садом.

Дверь, ведущая на крытый двор, была открыта; князь вошел.

Едва он сделал несколько шагов по двору, как из конюшни вышел слуга, держа за узду оседланную лошадь. Князь вскочил на лошадь и выехал со двора, не говоря ни слова.

Оставив направо де Барри, налево Турне, он поехал к Лезу, маленькой деревушке, образующей вершину треугольника, два других угла которого составляли Турне и Фонтенуа.

Скоро на равнине показались палатки, пушки, солдаты в блестящих расшитых мундирах. Это был лагерь англоганноверской армии. В середине лагеря возвышалась палатка герцога Кемберлендского.

Эта часть союзной армии составляла угрозу лесу де Барри и Фонтенуа, другая часть, голландцы, под предводительством принца Вальдека, противостояла Антуану. Австрийцы занимали центр.

В этих лагерях, как и во французском лагере, все огни были погашены. Князь не замедлял бега своей лошади, напро-

тив, он подгонял ее. Скоро он доехал до аванпостов. Там не спали, как и в лесу де Барри.

Князя спросили по-английски, он ответил на том же языке, назвал пароль и въехал в лагерь. К нему навстречу вышел офицер; князь сошел с лошади, дружески пожал руку офицеру, который, приказав солдату держать лошадь, взял князя за руку и быстро его увлек за собой.

Оба в несколько минут дошли до палатки герцога Кемберлендского. Офицер, провожавший князя, был адъютантом герцога и потому без затруднений прошел в его палатку.

Эта палатка была устроена настолько комфортабельно, насколько того мог пожелать привыкший к роскоши англичанин, особенно в походных условиях. Разделенная тремя полотняными перегородками, палатка имела столовую, гостиную и спальню.

Офицер попросил князя подождать в столовой и прошел в гостиную, служившую также кабинетом. Князь остался неподвижен среди множества офицеров главного штаба, наполнявших комнату. Взгляды всех были устремлены на него, но он, по-видимому, не замечал внимания, предметом которого был. Офицер, который привел его, приподнял полотняную портьеру и проговорил:

– Войдите!

Князь переступил порог и низко поклонился.

Герцогу Августу Вильгельму Кемберлендскому было тогда только двадцать четыре года. Третий сын короля английского Георга II, он рано предназначил себя военному искусству и в 1743 году, в сражении при Достингене, сражался возле своего отца. Назначенный главнокомандующим английской армией на континенте, он по своему званию, положению и могуществу был самым влиятельным из трех полководцев союзной армии. Высокий, стройный, с рыжими волосами, английский принц был настоящим потомком Эрнеста Августа, принца-курфюрста Ганноверского, которого прозвали Белокурым Геркулесом.

В ту минуту, когда князь входил в гостиную, герцог сидел на складном стуле перед низким и круглым столом, на котором была разложена большая карта.

– Подойдите, – сказал он князю.

Тот подошел, портьера опустилась за ним, адъютант герцога встал возле князя.

– Вам удалось? – спросил герцог после краткого молчания.

– Да, – отвечал князь.

– У вас есть сведения?

– Верные.

– А у меня – обещанные деньги.

Князь вынул из кармана бумаги, взятые у Шароле, и подал английскому принцу, который поспешно взял их. Он развернул их и прочел, потом, приподняв голову, устремил на князя пристальный взгляд. Князь выдержал этот взгляд абсолютно спокойно.

– Эти подробности верны? – спросил герцог, ударив по бумагам.

– Совершенно верны, принц.

– Когда решили это?

– Сегодня вечером, три часа назад, на большом военном совете, который происходил в Калоне, где присутствовали маршал Саксонский, принц Конти, герцог де Ноайль и все генералы, был утвержден план сражения.

Герцог Кемберлендский опять взял бумаги и перечитал их с глубоким вниманием.

– Семьдесят тысяч французов, – сказал он, – это так. Но восемнадцать тысяч в Турне, шесть тысяч в Калоне, с другой стороны Шельды!.. Сорок шесть тысяч против наших пятидесяти пяти! Все шансы на успех у нас!

Герцог встал и начал ходить по комнате, потом вдруг остановился перед адъютантом, который оставался неподвижен на своем месте, и сказал:

– Дорогой Кемпбелл, позовите, пожалуйста, Чарльза Гея, капитана королевской гвардии.

– Лорда Гея привести с собой? – переспросил адъютант.

– Да, дорогой Кемпбелл.

Адъютант поклонился и поспешно вышел. Герцог Кемберлендский сел опять на складной стул и, взяв бумаги, стал снова рассматривать их с большим вниманием.

Затем, отложив бумаги, он склонился над планом. Взяв циркуль, он стал медленно водить им по бумаге, делая тут и там легкие отметки. Адъютант приподнял портьеру и сказал:

– Милорд, Чарльз Гей ждет приказания вашего высочества.

– Пусть он войдет, – сказал герцог.

Лорд Гей, капитан английской гвардии, тот самый иностранный гость, которого мы встретили в Париже во время маскарада в ратуше, в ночь торжества Антуанетты д'Этиоль, вошел в комнату герцога Кемберлендского.

– Здравствуй, Чарльз, – сказал принц, фамильярно протягивая руку лорду Гею. – Как ты поживаешь?

– Всегда хорошо, мой герцог, – отвечал капитан, – когда дело идет о службе Англии.

– Любезный Кемпбелл, – продолжал герцог, обратившись к адъютанту, – уведите с собой этого человека, передайте его в руки кавалергардов и следите за тем, чтобы он не мог иметь контактов ни с кем до моих дальнейших распоряжений.

Лорд Кемпбелл сделал повелительный знак князю и сказал:

– Пройдемте.

Князь сделал шаг и остановился.

– Принц, – обратился он к герцогу Кемберлендскому, – через полчаса я должен быть или свободен, или мертв.

– Почему? – спросил герцог.

– Я не могу отвечать, но могу только утверждать, что причина, заставляющая меня требовать свободы, нисколько не касается предстоящего сражения. Принц, – продолжал он после некоторого молчания, – повторяю: через полчаса я должен быть или свободен, или мертв.