Долг, окрашенный любовью (СИ) - Касс Селена

— Что случилось? — грубо, так как он привык, спросил Габриэль.

Катриона всхлипнула. Она сама не понимала, что с ней происходит, но взять себя в руки не могла. Не удержавшись, Катриона обхватила Габриэля за шею, прижимаясь к нему как можно ближе.

— Я не хочу возвращаться в город. Я боюсь. Что если там все опять вернется на свое место? Смогу ли я выдержать это? — с жаром в голосе прошептала Катриона, — Давай просто останемся здесь.

Габриэль закрыл глаза, резко втягивая в себе воздух.

— Нет, мы не можем поступить так, — пробормотал он, крепко прижимая жену к себе.

— Почему? Мы всегда может уехать обратно в поместье, — обреченно спросила Катриона, опуская голову на плечо мужа.

Габриэль вздохнул.

— Если я не найду того, кто пытался похитить тебя, у нас никогда не будет спокойной жизни.

Катриона покачала головой. Конечно, Габриэль был прав. Но совсем не это пугало Катриону. Что если, вернувшись в город, Габриэль снова охладеет к ней? Она больше никогда не хотела видеть ненависть в его глазах. Она больше никогда не сможет прийти в себя, если это снова случится.

— Обещай мне, что там между нами ничего не изменится, — отпрянув от Габриэля, чтобы хорошо разглядеть его лицо, взмолилась Катриона. Она знала, что не перенесет еще одно предательство со стороны Габриэля. Если он снова откажется от нее, она просто не сможет этого пережить.

Габриэль смотрел на Катриону, помедлив всего на одно мгновение. Затем, он вскочил на ноги, легко удерживая жену на руках. Катриона еще крепче обхватила его руками за шею.

— Обещаю. Ничего не изменится. Ты моя.

Сказав это, Габриэль понес Катриону обратно в комнату. Завтра, они вернутся в свою привычную жизнь, но этот вечер все еще принадлежит только им.

Следующим утром Катриона проснулась от горького чувства одиночества. Повернувшись, она хмуро посмотрела на соседнюю подушку. Как она и думала, Габриэля в комнате уже не было.

Встав с кровати, Катриона надела свою рубашку, а поверх нее широкий халат, который вчера ночью, когда они все же решили поужинать, Габриэль отыскал в гостевой спальне. Катриона еще тогда заметила его пристальный взгляд, которым он осматривал чужую вещь. Тогда Катрионе с трудом удалось сдержать смешок. Скорее всего, если бы этот халат принадлежал Саймону, Габриэль не позволил бы ей его надеть.

Запахнула халат, Катриона как была, босиком, вышла из комнаты, чтобы отыскать мужа. К ее удивлению, на кухне его тоже не оказалось. Остановившись в гостиной, Катриона огляделась по сторонам, прислушиваясь. Кажется, какой-то звук доносился с улицы. Хмурясь, Катриона еще плотнее запахнула халат и только после этого подошла к двери, которая, кажется, вела на задний дворик, где располагалась конюшня.

Присев на верхнюю ступеньку крыльца, Катриона с тоской взглянула на Габриэля. Прямо сейчас, полностью погруженный в свои мысли, он умело занимался лошадью, не обращая внимания на звук захлопнувшейся за Катрионой двери.

С тоской вздохнув, Катриона покачала головой. Она знала, к чему именно готовится Габриэль. Как только он закончит, они сразу же отправятся в путь. Катриона снова не удержалась от вздоха. Пусть она и понимала, что они должны сделать это, ее сердце из-за всех сил хваталось за любую возможность отложить возвращение в Лондон. Она хотела остаться в этом домике, навсегда. Вместе с Габриэлем и их ребенком.

Но, это было невозможно. И, Габриэлю не нужно было ей это объяснять. Разумом Катриона все понимала. Наверное, там, дома, все были в диком волнении. Что если Александр уже отправился на их поиски? Могла ли болезнь матери снова вернуться? Мысли крутились в голове Катрионы и только легкий толчок в животе привел ее в себя. Закрыв глаза, Катриона прижала руку к животу, наслаждаясь этими невесомыми движениями. Жаль, что она пока не могла поделиться этим счастьем с Габриэлем. Пусть между ними и наступило перемирие, он так и не заговорил о ребенке. Катриона же просто боялась ступить на этот опасный путь и первой заговорить с ним. Только поэтому, несколько недель назад, впервые ощутив движения своего ребенка, она не стала говорить об этом Габриэлю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Слезы навернулись на глаза, грубо возвращая Катриону в реальность. В ту реальность, в которой Габриэль все еще не принимал своего собственного ребенка. Сможет ли она поменять отношение мужа, когда малыш родится? Катриона могла только надеяться на это. Особенно теперь. Может быть, именно это станет следующим этапом их жизни.

Проведя рукой по животу, Катриона поднялась на ноги и сойдя со ступенек, направилась к Габриэлю. Тот же, словно почувствовав ее приближение, быстро развернулся. Катриона затаила дыхание от того пристального взглядом, которым Габриэль оглядел ее. Как будто он не видел ее уже долгое время. Но, конечно же, это было не так.

— Тебе не стоило выходить на улицу в таком виде, — проворчал Габриэль. Он снова повернулся к лошади и еще раз проверил, надежно ли закреплено седло. Воспользовавшись этой небольшой передышкой, он несколько раз глубоко вздохнул. Проклятье, в этой объемном и не по размеру большом халате, Катриона выглядела слишком маленькой и хрупкой. Но вместе с этим как всегда до боли женственной. Пояс на талии только подчеркивал ее округлый живот. Пальцы Габриэля сжались. Это его ребенка носит Катриона. Его и только его. Больше не один мужчина никогда не прикоснется к ней. Только он. Это осознание, заставляло его ощущать странное чувство гордости. Габриэль всегда был собственником, а рядом с Катрионой эта черта его характера увеличивалось в разы.

Габриэль тут же вспомнил, как утром, воспользовавшись тем, что Катриона спит, рассматривал ее. Интересно, что она сказала бы, узнав об этом? Воспротивилась бы? Или нет?

— Я искала тебя, Габриэль, — ответила Катриона, поджимая пальцы на босых ногах. Сейчас, стоя на холодной траве, она поняла, что совершенно позабыла об обуви, когда выходила из дома. — Все готово?

— Да. Как только переоденешься, можем отправляться в путь, — ответил Габриэль, встряхивая головой. Лучше бы сейчас избавиться от мыслей, которые вызывали в нем дикие чувства. Но рядом с Катрионой это сделать оказалось очень сложно. В общем-то, как и всегда.

Только почувствовав, что более-менее контролирует себя, Габриэль развернулся к Катрионе. Его взгляд не упустил ни единой мелочи ее лице. И, конечно же, он сразу заметил, какой расстроенной выглядела Катриона.

— Что случилось? — спокойно спросил он, делая шаг ближе к жене.

Катриона быстро покачала головой и натянуто улыбнулась. Как же ему объяснить то, что и сама плохо понимала? Странное беспокойство прочно засело в душе, мешая радоваться. Катрионе казалось, что с каждым мгновение, которое приближало их возвращение в город, ее собственное настроение становилось хуже некуда.

— Просто, я очень волнуюсь, — ответила Катриона, натянуто улыбаясь, — Все, что произошло здесь, меня немного смущает. Такое чувство, что я просто сплю.

Габриэль горько усмехнулся. Нет, все это совсем не походило на сон. Обычно в его снах все было несколько иначе. Габриэль только сейчас осознал, что ему уже давно снится только Катриона. У нее получилось изгнать из его сновидений все самое плохое. Хотя бы там у них было счастливое настоящее и будущее. То, что происходило наяву, казалось менее радушным. К сожалению, Катриона еще многого не знала о его прошлом. И, Габриэль подозревал, что когда она обо всем узнает, больше никогда не захочет быть рядом с ним. Она никогда не сможет любить такого, как он. Даже родная мать не смогла.

Катриона, не думая, шагнула к мужу. Она сразу же поняла, что его обуревают не хорошие мысли. Слишком мрачным стало его лицо. Торопливо обхватив Габриэля за талию, Катриона, запрокинув голову, прошептала:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я люблю тебя, — она была готова повторять это, столько, сколько было нужно для того, чтобы Габриэль смирился с ее чувствами.

Усмехнувшись, Катриона быстро поцеловала молчаливого мужа, а потом отпрянула в сторону.

— Я иду собираться, — весело сказала она. Отвернувшись, она поспешила обратно в дом. Только оказавшись внутри, улыбка сползла с ее лица. Катриона сжалась от боли. Доведется ли ей когда-нибудь услышать от Габриэля ответное признание?