Паустовский. Растворивший время - Олег Д. Трушин

и даже учителем многих из тех писателей второй половины XX века, которые при жизни уже стали классиками: Виктор Астафьев, Василий Белов, Григорий Бакланов…

Время, в отличие от человеческой жизни, не знает границ. Оно не замкнуто в пространстве бытия, не ограничено рамками созерцания. Оно бывает милосердным и безжалостным, обладает памятью и впадает в молчание, придаваясь забвению. Время вечно, как и субстанция, его породившая.

И в этом бесконечном пространстве Паустовский открывал для своих читателей смысл жизни, наполняя его философией миросозерцания, восприятия действительности в красках добра, пусть и наигранных, фантастических, но искренних. В какой-то степени это было бунтом его души, не желавшей примеряться с тем, что так или иначе угнетает жизнь, губит лучшие качества, заложенные в человеке самой природой. Его философия бытия сочится глубоким человеколюбием. Он столь искусно умел всматриваться в мир, как никто другой. Благодаря способности плести кружева словес, он будто «подсвечивал» жизнь, дарованную Создателем.

Вселенная его души есть бескрайний простор щедрого романтика-первооткрывателя, увлечённого наблюдателя, неугомонного путешественника. Философия его прозы, о чём бы Паустовский ни писал, высоконравственна и направлена на то, чтобы как можно ярче облагородить душу человека светлым чувством любви ко всему живому. В Паустовском было всё гармонично. Было гармоничным в нём и время.

Творчество, будь это талант художника, скульптора, музыканта, писателя, есть благо, дар Всевышнего. Ведь талант нельзя спрогнозировать, предугадать, предопределив чем-либо. Его лишь можно упрочить, направив в русло понимания. А потому человек, наделённый даром творчества, обязан передавать его людям и при этом благодарить природу как великое творение Создателя. Именно так и работал Паустовский, рождая своими произведениями в читателе радость. Паустовского ни в коем случае нельзя упрекнуть в эгоцентризме по отношению к природе. Он был всего лишь проводником в мир прекрасного и ставил своё отношение к природе выше ощущения себя в ней.

Блестящий новеллист и великолепный рассказчик, реалист и мистификатор, человек, в душе которого жила сказка и мир прекрасного, который он щедро преподносил своим читателям. Он был чародеем и литературным магом и мог приукрасить в своих произведениях даже те вещи, которые, казалось бы, вовсе не должны были «удерживать» радугу красок. Непобедимая им самим вольность воображения владела им так, что за чистым листом бумаги он даже свою собственную биографию отчасти сделал сказкой. Он был Андерсеном в романтике и соединял невозможное с возможным, нереальное с реальным, и порой сам признавался читателям: «…верьте писателю и не ищите обязательно реальных фактов за всем тем, что он пишет».

В среде литераторов бытует поверье, что писатель начинает творить лишь тогда, когда невидимые белые ангелы обращают на него свой взор и пристально смотрят в его глаза. Кто знает? Может быть, так оно и есть! Тогда как же они смотрели на Паустовского?!

«Он был живописен во всём – в своей биографии, внешности, манере говорить, ребячливости, в своей разносторонней и бурной талантливости», – скажет Паустовский о Владимире Гиляровском. Но то же самое можно сказать и о самом Паустовском.

Он был глубоким философом и истинным ревнителем России, ни при каких жизненных обстоятельствах не позволявшим принять то, что не отторгали его душа и сердце, что настойчиво оборачивал вспять его разум. Его непримиримость ко лжи и предательству, трусости и невежеству, стяжательству, ко всему тому, от чего чахнет и сгорает личность, была непоколебима. Он никогда не торговал своим талантом. Его писательский кодекс чести работал беспрекословно. Он тревожился за Россию, потому что очень любил её.

Глубоко понимая душу русского человека, Паустовский однажды скажет: «В России надо уметь ненавидеть, тогда только мы можем встряхнуться»376.

Пусть резко, но как актуально это звучит! А может быть, это и есть тот самый «ключ» к успеху, посыл, определённое пророчество, данное нам великим писателем для того, чтобы жила Россия!

Образ Паустовского «густо» растворён в России.

И если вы всматриваетесь в морскую даль, прогуливаясь под шум набегающей пенистой волны по набережной на черноморском побережье, или грибной порой на Мещёре вслушиваетесь в песню ветра, сидя в лесу у манящего теплом костра, или провожаете взглядом уплывающий в поднебесье косяк журавлей, поверьте, что, может быть, именно через эти картинки природы с вами незримо разговаривает не кто иной, как сам Константин Паустовский. А ещё, оказавшись поздним зимним вечером под сводом звёздного неба, найдите на нём самую яркую звезду, включите своё воображение и представьте, что из глубин вселенной, мерцая неземным огоньком, вам светит та самая малая планета-астероид № 5269, что бороздит космическое пространство, имя которой – Константин Паустовский!

Спасибо Вам, Константин Георгиевич!

Москва – Санкт-Петербург – Крым – Минск – Саратов – Шатура – Саматиха – Рязань – Спас-Клепики.

2020–2024 годы

Приложение. Романы, повести, рассказы, статьи К. Г. Паустовского, изданные в СССР в 1925–1968 годах

Морские наброски: Рассказы. М.: Библиотечка газеты «На вахте», 1925.

Минетоза: Рассказы. М.: Библиотека журнала «Огонёк», 1927.

Встречные корабли: Повести и рассказы. М.: Молодая гвардия, 1928.

Блистающие облака: Роман. Харьков: Пролетарий, 1929.

Записки Василия Седых: Рассказ. М.; Л.: Государственное издательство, 1930.

Кара-Бугаз: Повесть. М.: Детская литература, 1934.

Озёрный фронт: Повесть. М.: Детская литература, 1934.

Гигант на Каме: Повесть. М.: Госхимтехиздат, 1934.

Колхида: Повесть. М.: ОГИЗ; Детская литература, 1935.

Судьба Шарля Лонсевиля: Повесть. М.: Детская литература, 1935.

Чёрное море: Повесть. М.; Л.: Детская литература, 1937.

Летние дни: Рассказы. М.: Детская литература, 1937.

Исаак Левитан: Повесть. М.; Л.: Детская литература, 1938.

Орест Кипренский: Повесть. М.; Л.: Детская литература, 1938.

Мещёрская сторона: Повесть. М.: Детская литература, 1937.

Северная повесть: Повесть. М.: Библиотека журнала «Огонёк», 1939.

Лермонтов: Пьеса. М.: Искусство,1941.

Наши дни: Рассказы. Ташкент: Советский писатель, 1942.

Ленинградская ночь: Рассказы. Л.: Военмориздат, 1943.

Далёкие годы: Повесть о детстве и юности. М.; Л.: Детская литература, 1946.

Рождение моря: Повесть. М.: Военное издательство Военного министерства СССР, 1952.

Бег времени: Сборник. М.: Советский писатель, 1954.

Собрание сочинений: В 6 т. М.: Художественная литература, 1957–1958.

Бросок на юг: Повесть. М.: Советский писатель, 1961.

Повесть о жизни: Кн. 1: Далёкие годы. Беспокойная юность. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1962.

Повесть о жизни: Кн. 2: Начало неведомого века. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1962.

Потерянные романы. Главы из романов, рассказы, очерки. Калуга: Калужское книжное издательство, 1962.

Рассказы. М.: Молодая гвардия, 1962.

Дым Отечества: Роман. М.: Советская Россия, 1964.

Книга скитаний: Повесть. М.: Советский писатель, 1964.

Наедине с осенью: Сборник. М.: Советский писатель, 1967.

Близкие и далёкие: Очерки. М.: Молодая гвардия, 1967 (серия «Жизнь замечательных