Война - Кирилл Левин

В одной из стен землянки была прорезана узкая поперечная щель. У этой смотровой щели стоял третий наблюдатель и внимательно смотрел по сторонам. Отсюда была хорошо видна Лысая гора, деревня Хорошоуц и опушка расположенного между ними леса.

— Опять лезет! — сказал наблюдатель, стоявший у смотровой щели.

— Где? — спросил тот, кто сидел на табурете.

— На Лысой, — ответил первый.

Сидевший на табурете взглянул на часы и сделал запись в полевой книжке. Потом встал и подошел посмотреть.

Несколько дней тому назад наблюдатели обратили внимание «а подозрительный бугор, который виднелся на Лысой горе немного правее установленных там рогаток. В одиннадцать часов утра стала стрелять неизвестная неприятельская батарея. Наблюдатели заметили, что, пока стреляла эта батарея, из-за бугра на Лысой горе все время высовывался офицер с биноклем. Это был неприятельский наблюдатель. Когда батарея смолкла, он исчез. В семь часов вечера из блиндажа на бугре вышел человек, стал ползать по земле, а потом скрылся за горой. Очевидно, это был телефонист, проверявший провод.

Наблюдатели все это записали в своем журнале. Они стали с удвоенным вниманием следить за бугром. На следующий день, в половине девятого утра, в блиндаж пробрался офицер. В руках он держал какую-то папку, блестевшую на солнце. Офицер этот через десять минут ушел, а еще через десять минут опять начала стрелять та же неприятельская батарея. И опять из-за бугра выглядывала фигура.

На рассвете третьего дня наблюдатели отметили, что бугор увеличился почти вдвое и от него появился ход сообщения за гору. Было видно, как работали австрийские саперы. Они углубляли ход и выбрасывали землю.

А вот теперь опять неосторожно вылез офицер и, покопавшись немного в земле, скрылся. Наблюдатели ясно увидели в бугре щель. Вероятно, ее недостаточно хорошо сделали изнутри. Не оставалось сомнений, что противник устроил здесь постоянный наблюдательный пункт.

Все это во всех подробностях было записано в артиллерийском журнале наблюдения. Но не только это удалось заметить наблюдателям с пункта № 1. По записям в журнале начальник артиллерии видел, что в те же дни им удалось обнаружить австрийскую батарею восточнее костела в деревне Хорошоуц. Они «поймали» ее по блеску выстрелов, которые появлялись между костелом и серым дымом, когда батарея стреляла по расположению русских войск. А затем наблюдатели увидели однажды, как за костелом остановился зарядный ящик и солдаты носили патроны на батарею.

Точно так же они обнаружили и батарею в направлении на домик лесника и, видимо, штаб полка, расположенный в домике с красной крышей у южной опушки леса, там, где проходило широкое шоссе.

Так артиллеристы-наблюдатели раскрывали постепенно основные точки противника, по которым нужно будет сосредоточить огонь своих орудий. Десятки незаметных, скрытых глаз следили за каждым движением врага, за каждым его дыханием, ловили малейшую его оплошность…

Скрипели и хлопали двери. Жалобно стонали половицы под тяжестью грубых сапог. Приходили и уходили люди. Приходили связисты, и с ними нужно было разработать схему телефонных пунктов. Приходили топографы и приносили вычерченные планы: неприятельских позиций. Приходили начальники ударных групп и требовали указаний, больше орудий, больше снарядов, всего больше. Приходили командиры дивизионов и батарей, и с ними нужно было ехать на дополнительную разведку. Приходили аэрофотограмметристы и приносили расшифрованные снимки, сделанные с самолетов. Приходили для личных докладов летчики, комендантские помощники, наблюдатели с привязных аэростатов.

Агентурная разведка доносила, что силы неприятеля, расположенные между селами Городенки и Доброноуц, включают: австрийскую пехотную дивизию, венгерский ландверный полк, две кавалерийских дивизии, группу ландштурмистов и, кроме того, венгерские гонведные части, которые надо отнести к наиболее крепким и устойчивым частям противника. Есть и отдельные части немцев; среди инструкторов много германских офицеров.

План местности, который был развернут на столе начальника артиллерии, покрывался все новыми и новыми значками. У винокуренного завода начальник артиллерии нарисовал черный квадратик, он означал штаб полка, обнаруженный летчиком. Здесь же неподалеку, на пересечении двух ручьев, он провел короткую линию, перечеркнув ее двумя поперечными черточками. Это означало неприятельскую батарею, о которой рассказывал перебежчик на допросе. Она вошла в список под № 22. Дальше в глубине была отмечена около березы с тополем батарея за № 21, та самая, которая была укрыта кустом и которую летчик заснял с воздуха. На вершине Лысой Поры появился кружок с крестиком внутри. Это был неприятельский наблюдательный пункт на бугре, «пойманный» русскими наблюдателями.

Точно так же были отмечены на плане и домик с красной крышей, и батарея у костела Хорошоуц, и многие другие наблюдательные пункты и батареи, местонахождение которых раскрыли артнаблюдатели, разведчики, летчики…

Теперь австро-венгерские позиции предстали перед начальником артиллерии, как на ладони. Все было ясно. Все основные укрепления, все наиболее важные точки огневого сопротивления, связи и управления, все возможные подходы противника из тыла к передовой линии — все теперь сложилось в одну стройную картину. Результат целого месяца кропотливой, напряженной работы огромного количества людей самых разнообразных военных специальностей лежал теперь на столе, собранный и сконцентрированный в немногих картах, схемах и таблицах.

Оставался последний этап подготовительной работы — составление артиллерийского плана, того железного графика, по которому будут точно расписаны действия всей артиллерийской массы, начиная от целых групп и кончая отдельными батареями.

Вся артиллерия, которая была сосредоточена для прорыва главного участка — «языка», была в свою очередь разбита для удобства управления на три группы. При этом опять средняя группа была наиболее сильной. Она представляла собой как бы самое острие жала, которым должен быть нанесен смертельный укус противнику.

Каждая группа должна была проделать по шести проходов в проволочных заграждениях противника. Для этого в группах было выделено по двенадцати легких орудий. Было так же точно определено, сколько орудий в той или иной группе должно стрелять по неприятельским окопам. В средней группе еще предусматривались специальные орудия для разрушения телефонных ходов.

Помимо всего была намечена совершенно особая и самостоятельная группа артиллерии, которая должна была вести борьбу с батареями противника и обстреливать его тыл.

Если бы какой-нибудь сторонний наблюдатель зашел в середине мая к начальнику артиллерии, он бы подумал, что люди увлечены весьма интересной военной игрой. За столом сидели начальники участков, начальники групп, ближайшие помощники начальника артиллерии. Перед ними лежал план неприятельских позиций, вычерченный в большом масштабе.

— Я предлагаю, — говорил маленький толстый полковник, которому было поручено командование средней группой, — я предлагаю второму дивизиону тридцать второй бригады в начальный период боя обстреливать окопы противника. Вот эта батарея будет стрелять по белым рогаткам. Очень удобно: огонь получается совсем косоприцельным, — полковник провел пунктирную линию, которая показывала, что снаряды будут ложиться в окоп противника сбоку. — Огонь других батарей этой бригады распределяется по другую сторону «языка», — полковник ткнул пальцем в серый блиндаж и известковое пятно. — Во второй период боя этот дивизион переносит свой огонь в тыл противника. Он захватывает своим обстрелом весь сектор от хорошоуцкого ручья до винокуренного завода, — полковник провел на плане две жирные линии, обозначавшие сектор обстрела.

Седой генерал-майор, командующий правой группой, с большой горячностью доказывал, что восемнадцать легких орудий его одиннадцатой артиллерийской бригады должны стрелять в первый период боя по хорошо укрепленному району на вершине «272», а во второй период — по району, где стоит береза с тополем, откуда, несомненно, будут подходить подкрепления противника…

Генерал чертил на плане синим карандашом и с увлечением рассказывал, как противник подходит по дороге от хутора Влайко, как его останавливает огонь одиннадцатой бригады и как противник обращается в бегство…

Вскоре план стал походить на пеструю разноцветную картину со множеством различных условных значков, крестиков, тонких и жирных линий, в сложной паутине которых сторонний наблюдатель уже ничего не мог бы понять.

Но начальник артиллерии прекрасно разбирался в этой кажущейся путанице. Для него это была стройная «схема участков обстрела» отдельными батареями. По ней он сразу видел, что огонь почти всех орудий был направлен по косой линии к неприятельским окопам, что сектора обстрелов, как и полагалось, ложились один на другой, что «пустых», непростреливаемых мест в неприятельских позициях не было. Все это было хорошо. Но надо было сделать еще очень многое. Надо было убедиться, что одни батареи не мешали другим. Надо было по возможности выполнить все пожелания пехоты о том, где именно проделывать проходы в проволоке и какие огневые точки противника следует подавить в первую очередь. Надо было согласовать действия отдельных групп и выработать план выдвижения батарей с началом атаки…