Фантастическая сага - Пол Андерсон

Вскоре стал слышен и лай гончих. Он звучал все ближе и ближе. Свора здоровенных черных, с горящими, как уголья, красными глазами псов мчалась прямо к тому месту, где укрылась Фрида. Скафлок, милый! Едва сознавая, что делает, не слыша даже собственных рыданий, Фрида пошла, проваливаясь ногами в глубокий снег, навстречу вражеской охоте. Скафлок!

В наступившей кромешной темноте она наткнулась на ствол какого-то дерева. Она принялась остервенело бить его кулаками:

— Уйди с дороги, мерзость ты эдакая! Скафлоку нужна моя помощь!

Луна вновь выглянула из-за туч, и в ее свете Фрида увидела неподалеку незнакомого старика с седой бородой, в развевающемся на ветру плаще. Незнакомец был высоченного роста, а копье, что держал он в руке, ни одному смертному было бы не под силу поднять. Хотя широкополая шляпа отбрасывала на лицо старика густую тень, Фриде удалось-таки разглядеть, что он крив на один глаз.

Задыхаясь, она отступила назад и собиралась уже воззвать к Силам небесным, как незнакомец обратился к ней вдруг густым басом, очень похожим на шум ветра, но более зычным, что ли:

— Я пришел с добром, а не со злом. Желаешь ли ты, чтобы возлюбленный твой вернулся к тебе живой и невредимый?

Фрида медленно опустилась на колени. На какое-то мгновение удалось ей увидеть сквозь пургу далекий холм, вверх по склону которого бежал из последних сил безоружный, измученный Скафлок, преследуемый по пятам сворой свирепых псов, чей лай и подвывания достигали, казалось, самых небес.

Видение исчезло. Девушка взглянула на возвышающегося над ней, коленопреклоненной, незнакомца.

— Ты Один, — прошептала она. — Нельзя мне иметь с тобой никаких дел.

— Однако я могу спасти твоего любимого. Только я один. Он ведь язычник, — пронзительный взгляд одинова единственного глаза имел какую-то невероятную притягательную силу, и Фрида не могла отвести от него глаз. — Готова ли ты заплатить мне за его спасение цену, какую я сам назначу?

— Чего ты хочешь?

— Решай скорее, собаки вот-вот растерзают Скафлока.

— Я отдам тебе все, что ни спросишь! Отдам!

Бог кивнул.

— Тогда поклянись своей душой и всем, что для тебя свято, что по первому моему требованию отдашь мне то, что у тебя сейчас за поясом.

— Клянусь! — крикнула Фрида, ничего не видя вокруг от переполнивших глаза слез. Один-то, оказывается, вовсе не так безжалостен, как говорят. Плата, что он просит, чисто символическая, как бы ни было ценно волшебное зелье, что дал ей Скафлок.

— Клянусь тебе в том, повелитель, коли не исполню я той клятвы, пусть буду я отринута и землей, и Небом.

— Вот и отлично, — проговорил Один. — Тролли идут теперь по ложному следу, Скафлок же здесь, рядом. Помни, хорошенько помни, женщина, о данном тобою слове.

Лик луны снова заслонила туча, и наступила совершенная темнота. Когда же окрестность вновь озарилась лунным светом, Одина нигде не было видно.

Но Фрида едва заметила его исчезновение: Скафлок был здесь, в ее объятиях, живой и невредимый. Возлюбленный же ее, хоть и дивился тому, что какая-то неведомая сила вырвала его чуть ли не из самых зубов тролльих псов и перенесла сюда, к любимой, но все же не настолько, чтобы остаться безучастным к поцелуям, которыми она его осыпала.

ГЛАВА XX

Всего два дня отдохнули они в своей пещере, и Скафлок снова засобирался в дорогу.

Фрида не плакала, но к горлу у нее подступил комок.

— Ты думаешь, что счастье наше только начинается, — сказала она как-то Скафлоку на второй день после их вылазки в Эльфхолм. — А я чувствую, что конец его совсем уже близок.

Он удивленно взглянул на нее.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Меч этот есть зло. То, что мы собираемся сделать, неправильно. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Скафлок положил руки ей на плечи.

— Я понимаю, тебе не хочется, чтобы родичам твоим пришлось пройти сей горестный путь. Мне и самому это не по нраву. Но кто еще из мертвых захочет помочь нам, не станет мстить за то, что мы нарушили их сон? Коли невмоготу тебе смотреть на это, останься здесь, не езди со мной.

— Нет, я буду с тобой и у отверстой могилы. Не боюсь я своих родичей. Они любили меня, а я их. Этого сама смерть не может изменить. Теперь и ты принят в круг той любви, — Фрида опустила глаза и закусила нижнюю губу, чтобы не было видно, как она дрожит. — Кабы мысль эта пришла в голову тебе или мне, не мучили бы меня сейчас тягостные предчувствия. Но совет Лиа — не добрый совет.

— С чего бы Лиа желать нам зла?

Фрида не ответила, только покачала головой. Скафлок же задумчиво проговорил:

— Признаюсь, не нравится мне твоя встреча с Одином. Не в его привычках спрашивать пустячную плату за свою помощь. Не могу понять, чего он добивается.

— А меч этот! Скафлок, если он будет выкован вновь, в этот мир придет страшная, смертоносная сила. Неисчислимые бедствия принесет она.

— Верно. Бедствия те падут на голову троллей. И поделом, — Скафлок выпрямился во весь свой богатырский рост, коснувшись головой закопченного потолка пещеры. Глаза его сверкали в сумраке подобно голубым молниям. — Избранный нами путь — единственно возможный, хоть и труден он, и тернист. От судьбы не уйдешь. Надо иметь мужество встретить ее лицом к лицу.

— Мы вместе, рука об руку, выступим ей навстречу, — Фрида склонила свою рыжеволосую головку ему на грудь, не сдерживая более слез. — Об одном прошу тебя, любимый…

— О чем?

— Не уезжай сегодня. Подожди еще день, всего один. Потом мы отправимся вместе, — лежавшие на плечах Скафлока руки ее как-то судорожно сжались, и тонкие девичьи пальцы больно впились в его плоть. — Один только день, Скафлок.

Он с неохотой кивнул.

— Только зачем ждать-то?

Она не ответила на его вопрос, и вскоре разговор этот как бы забылся, смытый бурным потоком их со Скафлоком взаимных ласк. Но у Фриды он никак не шел из головы. Даже в мгновения величайшей близости с возлюбленным, когда сердца их бились в унисон, она помнила об этом, и горьки были поцелуи, которыми одаривала она Скафлока. Что-то говорило ей, что это последняя их со Скафлоком ночка.

Встало солнце. Потом наступил бледный зимний полдень. Потом солнце скрылось за поднимающимися из моря зловещими тучами. Студеный ветер гнал к берегу громадные валы, с грохотом разбивавшиеся о прибрежные утесы. Вскоре после наступления темноты до пещеры донеслись звуки Дикой охоты: топот скачущих быстрее ветра коней, лай и завывания гончих псов. Было страшно. Даже Скафлоку.

Они с Фридой оседлали двух из имевшихся у них коней, а на других двух навьючили свое добро: возвращаться в пещеру они не собирались. Сломанный меч Скафлок привязал себе за спину, обернув его в волчью шкуру. На поясе у него висели ножны с эльфийским мечом, в левой руке он держал копье. И на нем, и на Фриде под меховой одеждой были надеты кольчуги и шлемы.