Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта - Диана Ольховицкая

обиженно подумала Женька. – Сам не может, а я должна объяснять все, как маленькому! Нечестно!»

- А ты не знаешь? – вслух произнесла она. – Не бойся, я добрый Сусанин, не брошу на полпути.

- А как же три месяца?!

- Как-как… никак.

Ромка отстранился и уткнулся взглядом в огонь:

- Хочешь радикально сломать мою картину мира второй раз за несколько дней? Сама же убеждала, что нужно время – подумать, разобраться в себе. Плюс жизненные обстоятельства, накопившаяся усталость. Ок, понял, согласился - не животное, в конце концов… Хотя чувствовал что-то такое, но списывал на собственную неуемную фантазию.

Он подбросил в костер еще несколько сухих веток. Запах вишни усилился:

- Теперь выходит, те твои слова - неправда?

«И что с ним таким делать?! – простонала про себя Женька. – Угораздило же влюбиться в малолетку! То не отвяжешься, то, наоборот – не уговоришь. Никогда не думала, что соблазнить парня, причем, явно влюбленного – такая трудная задача!»

- Правда! – вздохнула она и положила голову Ромке на плечо. – Чистая правда. Просто эти три месяца… они уже прошли.

- Как это?

- Столько романтики, как с тобой, у меня за всю жизнь не было. Не то, что за какие-то три месяца. Ромка, ты же умный… - Женька скользнула губами по его шее. – Знаешь, что время не всегда течет одинаково, иногда его бег ускоряется, а иногда замедляется. Физики со мной согласятся!

- Теория относительности Эйнштейна? – осторожно улыбнулся Ромка. - Никогда бы не подумал, что ее можно применить в отношениях. Но, пожалуй, ты права. Я тоже за неделю прошел путь длиннее, чем за несколько лет.

Он погладил ее по голове:

- Жень, прости… Неохота портить такой момент, но я не готов.

- Морально? – растерялась Женька. В голове замелькали предположения одно фантастичнее другого. – Или физически?!

- Технически… - Ромка отвел взгляд. – У меня нет с собой «защитного артефакта». Ну, ты понимаешь…

- А… - облегченно выдохнула она. – Ерунда. Ты же видел мое приложение – расчет цикла? Сегодня условно-безопасный день.

- В том-то и дело, что «условно». А я в таких вещах - за твердые гарантии. Насмотрелся уже, что бывает с теми, кто головой не думает. Далеко ходить не надо, родители мои – идеальный пример. Думали - одноразовый секс, а вышло… Нет, у меня железное правило – без защиты ни-ни.

- И что реально откажешься? – недоверчиво улыбнулась Женька. Ее пальцы опять нашли пуговицы Ромкиной рубашки, завершая начатое.

Ромка вздохнул и сгреб ее в охапку:

- Зараза ты, Сусанина! Жуткая, невыносимая зараза! Не успокоишься, пока все не переломаешь: планы, принципы, убеждения, привычки. Хрясь об колено! Хрясь! Куда я от тебя денусь…

- Не надо с больной головы на здоровую! – довольно рассмеялась Женька на ухо. – Раз такой принципиальный, нужно «артефакты» все время с собой носить! А если забыл…

- Не забыл. Когда мы вернулись… после поцелуев в маршрутке, помнишь? Собрал все, что у меня было такого, и вышвырнул в мусорное ведро. Чтобы и мыслей не было.

Женька отодвинулась и уставилась на Ромку:

– Какой же ты…

- Чокнутый? Балбес?

- Не… - глаза почему-то отчаянно зачесались. Наверное, вишневый дым добрался до них. Отчего же еще? - Какой же ты родной, Ромка…

- Повтори!!

Женька отвернулась от дыма и часто-часто моргала, пытаясь привести глаза в порядок.

- Что повторить? – не сразу поняла она.

- Слово, которое сказала только что. Повтори!

Что за дым проклятущий! Никакого от него спасения! Глаза зачесались еще сильнее:

«Он что – не знает? Или не до конца уверен?!»

- Родной, - четко произнесла она. – Самый родной на свете.

- Если так, то да, Женечек! – Ромка прижал ее к себе, запутался губами в волосах. - Без вопросов. Все – да.

Из-за тучи выглянула ущербная луна, но Женька незаметно за Ромкиной спиной скрутила ей дулю:

«Нечего зыркать! Все у нас будет хорошо! Никогда не верила в приметы и не собираюсь. И никто насильно не заставит».

- Вот какой у тебя код полного доступа, оказывается! - Ромка спустил укрывающую Женьку толстовку и целовал плечи.

- Ром, ты о чем? – она долгожданно зарылась пальцами в его шевелюру. – Ничего не понимаю.

- Об одной научной теории.

- Эйнштейна?

- Нет, другого гениального теоретика. Потом расскажу.

Он зубами стянул с плеча бретельку купальника:

- Нежные булочки скучали без меня?

- Да…

- Простите, хорошие мои… - виновато шептал Ромка, касаясь губами. – Я все исправлю! Возмещу, отплачу, наверстаю.

Женька молчала и во все глаза смотрела на него. Пламя костра отражалось в его глазах, и это был хороший огонь – согревающий, живительный, умиротворяющий.

И то, что Ромка делал сейчас, казалось удивительно красивым - как древняя песнь о любви. Море шелестело в унисон, создавая полную гармонию.

Прикосновение к Ромкиным волосам вызывало на кончиках пальцев сладкое покалывание. А его нескромные поцелуи погружали в мягкую, тягучую истому: как густое, засахарившееся варенье, как «долгоиграющая» конфета-ириска, как…

- Ромка, как же сладко с тобой… - выдохнула Женька переполняющие ее эмоции.

- Стараюсь! - довольно улыбнулся он. – Знаю, что ты у меня сладкоежка, Женек. Во всех смыслах. Обещаю, дальше будет еще много вкусного! Другое слово скажешь?

- Через год! – вырвалось у Женьки само собой.

- Зараза! – Ромка со смехом чмокнул ее в живот. – Но согласен, через год оно дороже будет.

- А ты мне скажешь?

- Тоже через год! – Ромкины пальцы коснулся резинки ее трусиков от купальника. – А пока сама угадывай. Но подсказки будут, прямо сейчас.

Женьку внезапно бросило в краску.

Надо же – взрослые люди, и сама пять минут назад недвусмысленно приставала, а тут… Все дело в Ромке – невероятном, невозможном, ненаглядном Ромке. С ним все по-особенному.

- Стесняешься? – он потерся щекой о Женькину коленку. – Не поверишь, я тоже. Немножко. Предлагаю воспользоваться лайфхаком от моего младшего брата.

- В смысле?

- Он обожает шоколадные конфеты. А сам парень в теле, - Ромка развел руки в стороны, показывая что-то раза в два толще его самого. - Я бы даже сказал – жирдяй. Потому стыдно ему в открытую сладкое топтать, сразу же начинается: «Руслан, тебе вредно! Руслан, на диету пора!» Он хитрый – нагребет конфет в кровать,