Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта - Диана Ольховицкая

- Почти Газпром, - бесцветно пояснил Ромка. - Дочерняя структура, со стопроцентным финансированием. Да, собеседование жесткое – всю душу вынули. И решение непростое.

Женька сочувственно погладила Ромку по плечу:

- Понимаю. Первый раз на руководящую должность соглашаться страшно. По себе знаю. Но у тебя все будет хорошо!

- Надеюсь, - первый раз улыбнулся он и окинул ее быстрым взглядом: - Вижу, собралась. Умница. Потихоньку иди в конец пляжа, к границе детского лагеря. Жди меня там. Про сюрприз помнишь?

- Нет, - честно ответила Женька.

- А он уже рядом! - подмигнул Ромка.

Женька брела по кромке пляжа и наблюдала, как багровое солнце медленно погружается в бездну вод. Закатные лучи раскрасили облака, прочертили по морю огненную дорогу, даже прибрежная галька приобрела красноватый отлив.

Отдыхающих в этой части пляжа было немного. Море выглядело спокойным – мечтательным, погруженным в себя, даже слегка утомленным бурным купальным сезоном.

«Невероятный день… - думала Женька. – Столько событий, впечатлений, волнений, эмоций! А Ромка еще сюрпризы обещает… Приятно, конечно, но меня сегодня уже ничем не удивить».

И оказалась неправа.

Она сидела на камне у сетки, разграничивающей территории пансионата и лагеря, и ждала Ромку. Вглядывалась в сумерки, предвкушая, что он вот-вот проскользнет в калитку.

Но Ромка появился с другой стороны.

- Эй, Сусанина! – послышался с моря знакомый голос. – Вот и мы.

Женька резко обернулась.

К берегу бесшумно приближалась лодка. Обычная, не моторная. Точнее, совсем необычная! Суденышко были декорировано. Как те, что они видели на празднике Нептуна.

- Узнаешь? – улыбнулся Ромка, отпуская весла.

Женька вгляделась. Нос и корму лодки украшали две одинаковые – глазастые, ушастые и рогатые, а в целом - необычайно милые головы.

- Тянитолкай?!

- Он самый. Что, не такая, дождалась своего зверя? Руку давай.

Суденышко мягко скользило по бархату воды: без шума, без всплесков – был полный штиль и Ромка оказался опытным гребцом.

Солнце почти полностью скрылось за горизонтом, и его последние лучи придавали летним сумеркам нежно-розовый оттенок. Розовыми казались борта лодки, хитрые мордашки Тянитолкая, бывшая изначально белой Женькина футболка. Да что там – весь мир виделся сейчас исключительно в розовом цвете!

Женька сидела в лодке напротив Ромки и смотрела на него восторженными глазами:

- Ром… Где ты взял это чудо?!

- Как где? В детском лагере, естественно. Еще на празднике Нептуна на Тянитолкая показывал, а ты без эмоций. Наклонился – действительно, с твоего места его за сеткой не было видно. Тогда и решил – тем лучше, будет сюрприз.

- Сюрприз удался… - растроганно призналась Женька. - Чувствую себя Ассолью, встретившей бриг с алыми парусами. Если бы кто-то сказал, что в реальной жизни существует такая романтика – не поверила бы ни за что!

- Сусанина, шоколадный эклер будешь? – довольно улыбнулся Ромка. – Специально захватил для тебя в буфете. Или после шашлыков уже?

- Не, давай прямо сейчас! – воодушевилась Женька. – У тети Кати великолепная кондитерка. А шашлыки пока еще пожарятся.

Ромка нагнулся, вытащил из спортивной сумки пакет с пирожными и протянул подруге:

- Все верно. Теть Катя кондитер высшего разряда, поэтому и пирожные у нее на высоте. Всегда нужно обращаться по адресу: за кондитеркой к кондитеру, а за романтикой – к Роману.

- Логично! – рассмеялась Женька, выудила из пакета эклер и с наслаждением откусила: - Обалденно! И кондитерка, и романтика! И…

Глава 42. Ночь между седьмым и восьмым днем. Страшилки у костра

«Затерянный мир» оказался удивительным местом.

Небольшой пятачок песчаного пляжа с трех сторон обступали отвесные скалы. С четвертой стороны было море – ласковое и покорное.

Но Женька оглянулась на отшлифованные до блеска склоны и не стала обольщаться: явно в шторм полоска суши полностью заливается водой, и волны яростно набрасываются на скалы, обтачивая их до идеальной гладкости.

Поражала тишина – полная и всеобъемлющая. Ни голосов, ни отдаленных звуков музыки, ни даже птичьего гомона. Ничего. Лишь едва уловимый шепот моря – доверительный и откровенный.

Женька уселась на берегу и погрузила ладони в воду. Волна подползла к берегу, а потом отхлынула, засасывая руки в песчаный водоворот. Удивительное ощущение – немного щекотно, но так расслабляюще…

Ромка тем временем развел костер, уложил вокруг него принесенные из лодки карематы, сверху накрыл одеялами.

Потом притащил ведерко с замаринованным мясом и начал нанизывать его на шампуры.

Женька почувствовала острый укол совести:

«Ромка уставший и все один делает, а я тут балдею! Позорище!»

И резко подскочив с места, бросилась к другу:

- Ром, давай я шашлыки сама пожарю? А ты отдохни!

- Не, Сусанина, - почти испугался он. – Мясо на костре – не просто еда. Это священнодействие, шаманский ритуал. Непосвященных допускать нельзя, а то испортят.

- Ну и ладно! – Женька сделала вид, что обиделась. – Шамань шаман, а я искупаюсь!

Небрежным движением стащила футболку и юбку, бросила их на одеяло и осталась в одном купальнике.

Ромка окинул подругу откровенным взглядом, но сразу же отвернулся к костру и продолжил работу.

Женька хитро улыбнулась и побежала к морю.

Вода была теплой-теплой – парное молоко - ласково обнимала, окутывала плюшевым пледом, искрилась под ладонями. Женька вдоволь наплавалась, а потом долго лежала на спине и смотрела в ночное небо.

Звезд было натыкано густо-густо – как блесток на цыганской шали.

«Сегодня не просто удивительный день, - вдруг поняла она. – Он лучший в жизни! Потому что… потому что Ромка! Все от него, все из-за него, все в нем. И… Сказочный день просто обязан закончиться по-особенному».

Женька вспомнила про Макса и решила Ромке ничего не говорить. Зачем расстраивать и заставлять ревновать на пустом месте? В своем ответе Максу она не сомневалась.

Из-за гор лениво выползла луна – толстая, ярко-желтая, как переспелое яблоко. Ее ущербный край еще больше бросался в глаза.

«На убывающую луну нельзя начинать новое, - всплыло откуда-то в голове непрошенное. – Все закончится ничем. Зато хорошо делать операции и удалять зубы – резать и рвать не так больно».

Женька настолько обалдела от собственных мыслей, что набрала в ладонь воды и ополоснула лицо, будто желая смыть ненужную информацию.

«Достала Сонька своей мистикой-дуристикой! – недовольно подумала она. – Все уши ерундой прожужжала, теперь она ни с того ни с сего на ум приходит».

- Сусанина, хватит медитировать, мясо готово! – прервал размышления