Надбавка за вредность - Вера Эпингер

даже думать страшно — Воронцов — старший должен быть очень сложным человеком.

Родители Кирилла обосновались в одном из коттеджных поселков вблизи озера. Проехав пост охраны со шлагбаумом, оказались на широкой улице. Мое сердце колотилось, словно бешеное. Я смотрела на великолепные дорогие коттеджи и понимала, что совершенно не вписываюсь в их антураж. И когда Воронцов притормозил возле высокого кованного забора с резными воротами, мне захотелось сбежать. Сглотнув, подняла глаза на светло — желтый фасад довольно скромного по здешним меркам двухэтажного дома. Не стремятся к роскоши… хоть это радует.

Ворота отъехали в сторону, запуская нас на территорию, и я сделала глубокий вдох. И чего разволновалась? Вряд ли Кирилл собирался представить меня, как свою девушку. Скорее, как помощницу.

— Даже не надейся, — словно прочитав мои мысли, выдал начальник. — У тебя на лице все написано. Идем.

Я до последнего оставалась в уютном салоне паркетника, но галантно открытая Кириллом дверь намекнула на то, чтобы пора бы и вспомнить о приличиях. Мысленно отчитав себя за глупое поведение, вышла наружу. Воронцов тут же положил мне руку на талию, оказывая поддержку и заодно превращая в прах все мои надежды на сокрытие наших отношений.

Нас встречали. Стоило только пройти по аккуратной, выложенной тротуарной плиткой дорожке к дому, как навстречу вышла высокая, статная и выглядящая просто невероятно молодо мать Кирилла. Темные волосы свободно ниспадают на плечи, одета в рубашку и брюки до щиколотки — как будто с обложки зарубежного журнала. Я чуть замешкалась, но Воронцов остановиться не дал — только коснулся губами виска и шепнул:

— Все хорошо.

— Кирюша! — женщина ослепительно улыбнулась. — Ты сегодня рано. И не один, — ее голос был насквозь пропитан любовью к сыну, и сказанная фраза прозвучала так, будто она была действительно рада увидеть Кирилла в женской компании.

— Здравствуй, мама, — ухмыльнулся начальник и подвел меня к матери. — Познакомься, Кира. Лидия Ивановна Воронцова, самый талантливый в мире дизайнер и по совместительству моя мать. Мам, Кира Ржевская, прошу любить и не жаловаться, — разрядил обстановку Воронцов.

— Добрый вечер, — я искренне улыбнулась. — Очень приятно.

— И мне, — кивнула Лидия Ивановна. — Ко мне, будь добра, обращаться по имени. Я еще не так стара, чтобы зваться Ивановной, — несколько удивила меня она. — Идемте! Отец уже заждался.

Вслед за Лидией мы прошли в дом, и в прихожей она во второй раз меня удивила.

— Кирочка, там в ящике тапочки. Возьми их.

И сама Лидия переобула мокасины. Заменив их на такие огромные, похожие на когтистые лапы тапки. Кирилл заметив мое оцепенение, не сдержал смешок.

— Тапочки, Кира, не стой. Отец не любит, когда его задерживают.

Ладно. Переборов свой шок, открыла ящик и вытащила на свет точно таких же монстров, только не рыжего, а белого цвета. Господи, это не сон?

— Догоните, — хихикнула Лидия. — Кирилл, объясни девушке, а то она совсем не в своей тарелке! Я пока на стол накрою.

— Ты ей понравилась, — выдал Кирилл довольно.

— С чего ты взял? — нахмурилась я, переобувая туфли. Нет, даже подумать не могла, что у столь обеспеченных людей такая милая «особенность».

— Она кому попало тапки, — он кивнул на белых монстров с наклеенными когтями, — не доверяет.

— И многих ты приводил знакомиться? — вырвалось само собой.

— Нет, — как-то напряженно ответил Кирилл, будто думал, что говорить.

— Тогда с чего ты взял? — подняла на него глаза.

Кирилл промолчал, так что мне пришлось сменить тему.

— Не думала, что у твой мамы такая страсть.

— Удивляет, да? — он облегченно выдохнул. — На самом деле все началось, когда в гостиной постелили паркет. Мать над ним тряслась — как бы не поцарапали. Потому, не взирая на протесты отца, заставила всех ходить в доме в тапках с мягкой подошвой. А однажды увидела вот это чудо, и мы поняли, что она влюбилась. У нас таких мягких ужасов полная гардеробная.

— Впечатляет, — выдала я.

— Я тебе обязательно покажу, — испугал меня Кирилл. — Готова?

Кивнула. Столовая оказалась светло — бежевой, просторной, но уютной. Много тепла, света и воздуха — словно ты и не в доме вовсе. Наверное, причина всему высокие потолки. Лидия уже практически закончила накрывать на стол, но я все же предложила свою помощь.

Женщина как будто удивилась, но кивнула. От меня не укрылся внимательный взгляд, которым она меня одарила.

— Принеси с кухни бокалы, пожалуйста.

— Мам, — в голосе Кирилла прозвучало негодование. — Какие бокалы? Я за рулем, отец не пьет.

— Кир, дорогой мой! Как я могла вырастить тебя таким эгоистом? А мы с Кирой кто для вас? Предмет мебели?

Я робко возразила, что не пью. Да — да, не пью. После посиделок с Настасьей.

— Похвально, — благосклонно улыбнулась Лидия. — Но совсем недавно мы привезли красное сухое из Испании, оно как раз подходит случаю. И ты просто обязана его попробовать, Кира! Это лучше, чем секс, — она довольно хихикнула.

Я на мгновение прикрыла глаза. Мне начинает нравиться Лидия Ивановна. Надо бы смущаться да не получается. Какое тут смущение, когда на ногах когтистые тапки, а мать начальника предлагает выпить?

— Мама! — ледяной голос Воронцова несколько отрезвил меня.

— Все — все, молчу, — пожала плечами Лидия. — Извини, сыночек, что обидела тебя. Кирюш, идем. Как ты его терпишь? Он такой сноб! Ладно я его мать, но ты — то!

Я кое — как сдержала смех. Бросила на Кирилла озорной взгляд и скрылась вместе с Лидией на кухне. Вернувшись же с бокалами, увидела за столом Романа Глебовича. Они же с Кириллом похожи, как две капли воды! Даже взгляд тот же — испытывающий, проникновенный. Но закаленная такой особенностью начальника, практически не среагировала. Кирилл, сидевший с ним рядом, тут же поднялся.

— Мой отец, Роман Глебович Воронцов, — представил отца Кирилл. — Кира Ржевская, моя девушка.

Прозвучало пусть и странно наивно, но… мне понравилось.

— Приятно познакомиться, — вежливо кивнула я.

Роман Глебович обвел взглядом мою фигуру, наткнулся на ужасающие тапки и хмыкнул.

— Рад, — скупо отозвался он. Кажется, знакомство состоялось. Только на душе не легче.

Поставила бокалы на стол, и Кирилл отодвинул мне стул, приглашая сесть. Села. Отец Кирилла молчит, смотрит на меня внимательно, но молчит. Как раз подошла Лидия с бутылкой вина, о которой говорила.

На столе множество блюд, но мне кусок в горло не лезет. Надо с этим что-то делать. Сделала глубокий вдох.

— Вы ешьте, Кира, не стесняйтесь, — милостиво разрешил Воронцов — старший. Сам же выбрал интересного вида салат, положил себе немного и, как ни в чем не бывало, начал трапезу. Кирилл последовал ему примеру. Лидия мне улыбнулась