Риша решает! - Алекс Хилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нахожу чистый комплект постельного белья на верхней полке шкафа рядом с полотенцами и перестилаю кровать. Раскладываю лекарства на этажерке и замечаю на нижней полке перекидной блокнот с железными кольцами, из которого торчит ручка. Неплохо бы оставить близнецам инструкции по лечению, потому что второй такой подвиг я не перенесу. Беру блокнот и раскрываю его, размашистые каракули на белом листе складываются в подобие слов. Дыхание замирает в груди, ноги не держат, и я опускаюсь на край кровати. Стас правда писал речь и, похоже, действительно в горячке. Так много извинений и разрозненных объяснений, столько зачеркнутых фраз и, наоборот, – слов, которые были обведены не один раз.
Это похоже на бред. На шум тысячи голосов в голове, которые пытаются перекричать друг друга, но говорят об одном и том же. Закрываю блокнот и убираю его на место. Скелет принятых решений трещит, пугая меня до чертиков. Это все неправда. Глупость. Пшик. Еще пару дней, и от чувств не останется и следа. Мы заживем, как раньше. Все будет хорошо.
Взгляд падает на рюкзак, лежащий на полу у кровати. Первая внятная мысль – пора валить. Вторая – нужно закончить начатое, раз уж я здесь. В конце концов, нельзя забывать только из-за болезни, что проверка Стаса причинила мне боль. Тянусь рукой и хватаю рюкзак, открываю большой карман и достаю упаковку шприцов и коробку ампул. Зуб за зуб. Страдания за страдания. Мы будем квиты, и это поможет поставить точку.
Стас возвращается в комнату, когда я с особым усердием выстукиваю из шприца воздух, щелкая ногтем по пластиковой стенке.
– Я надеялся, ты пошутила, – говорит он с нескрываемым ужасом.
– Не-а. – Я прищуриваюсь, чтобы проверить, выгнала ли все пузырьки.
– Сжалься, Риша Мариновна. Давай я просто штаны сниму, и мы обойдемся без иголок.
– Разве ты не хочешь, чтобы я тебя простила?
Он сжимает зубы и решительно подходит к кровати, в глазах за пеленой усталости даже появляется озорной блеск, но как только они цепляются за шприц в моей руке – все исчезает.
– Это как комариный укус. Раз – и все, – елейным тоном говорю я. – Не такая уж и большая плата за твой косяк.
– И ты правда меня простишь?
– Хочешь, на крови поклянусь?
– На моей?
– Ну разумеется.
Стас вздыхает, все еще с недоверием глядя на шприц, и ложится на живот. Подхожу ближе и присаживаюсь на край кровати. Хватаюсь за резинку спортивных штанов, приспуская их, и слышу мученический стон. А еще сильным полом притворяется. Боится какой-то маленькой иголочки.
– Риша, ты вообще умеешь делать уколы? – бурчит Стас, вжимая лицо в подушку.
– Сейчас узнаем, – отвечаю я, протирая верхнюю часть оголенной ягодицы спиртовой салфеткой.
– Риша! – вскрикивает Стас и дергается, точно от удара током.
– Лежи смирно! – хлопаю по каменным мышцам. – И расслабься, иначе будет больнее.
– Значит, больно в любом случае будет?
Я молчу, а Стас хнычет на нечеловеческом языке. Это даже забавнее, чем я думала. Прицеливаюсь, зажав шприц между большим и указательным пальцем. Практики в уколах у меня, конечно, маловато, но ничего, это же не дома строить. Тут главное – легкая рука и вера в успех. С первым у меня, конечно, проблемы, зато со вторым – никаких.
– Долго еще?
– Не скули, – бросаю я, взмахивая кистью.
Секунда, и игла легко входит в кожу. Стас молчаливо выдерживает вступление, но рассыпается в ругательствах на основной части, потому что самое болезненное – ввод не иглы, а жидкости.
– Что это? Жидкие лезвия? – шипит Стас.
– Теперь ты понимаешь, каково было мне, – отвечаю я и убираю шприц. – Сделка завершена.
Легонько массирую место укола, чтобы не образовалась шишка, а после быстро натягиваю штаны Стаса. Он приподнимается на локтях и поворачивает голову:
– Ты практически лишила меня девственности.
– Тебе раньше не делали уколы?
– Да вот как-то удавалось избежать этой участи.
– Глупость дорого стоит, Стас. Сам виноват.
– Не спорю. Но теперь… я прощен?
– Конечно, – серьезно киваю я. – Для демонов сделки дороже жизни.
– Чувствую подвох, – хрипит Стас, и я отвожу взгляд, потому что он прав.
– Суп готов! – раздается бодрый голос Влада.
Оглядываюсь, первый близнец держит в руках деревянный поднос с глубокой тарелкой, над которой поднимается пар, и скромно улыбается.
– Класс, – улыбаюсь ему в ответ. – Мы как раз закончили все процедуры.
– Я не буду… – начинает было Стас.
– Ты ешь, и мы говорим, – затыкаю его я.
– Снова сделка? – безрадостно хмыкает он.
– Я могу только так.
Стас усаживается на кровати, подложив подушку под спину, и Влад опускает поднос ему на колени.
– Осторожно. Еще горячий.
– Спасибо, роднуля, – мрачно говорит Стас.
– На здоровье, – бросает Влад и снова оставляет нас одних.
Стас смотрит на светлый бульон, в котором плавает половинка вареного яйца и мелкие кусочки чеснока, и кривится.
– Могу через клизму или сразу на голову, – напоминаю я.
Он берет ложку и опускает ее в тарелку, водя по кругу, будто размешивает сахар в чае.
– Так в чем подвох, Риша?
Набираю в грудь побольше воздуха, чтобы произнести одну из самых лживых, но при этом правдивых речей. Парадоксы – это про меня.
– Я не злюсь на тебя за то, что ты сделал. Это в общем-то не так уж и важно в нашем случае.
– Что еще за случай?
– Ты ведь и сам понимаешь. Мы… между нами… – облизываю губы, подбирая нужные слова. – Мы не подходим друг другу. Никогда не подходили. Ничего бы все равно не вышло.
– Почему? – сипло спрашивает он.
– Потому что я не хочу. Мне не нужны отношения. Да и тебе, наверное, тоже. Это было просто развлечение, которое отвлекало нас от насущных проблем.
– Не решай за меня.
– Хорошо. Не буду. Но за себя я уже все решила.
– Ты меня так и не простила.
– Дело не в этом.
– В этом! – настаивает Стас и прижимает кулак к губам, борясь с приступом кашля.
– Стас, послушай… – почти ласково говорю я, чтобы подсластить последнюю пилюлю. – Так будет лучше. Правда. Если мы снова попробуем, то просто сожрем друг друга, и все закончится еще большим скандалом, полным ненависти и взаимных обид. Мне это не нужно, и тебе я тоже такого не желаю. Мы могли бы просто…
