Ведьмин огонь - Джеймс Клеменс

И, описывая медленные круги, топор полетел к цели.

И от этого полета зависела теперь судьба девушки. Крал знал, что миссия его исполнена, и позволил тьме унести себя. Раздался протяжный стон, и массивное тело горца рухнуло в грязь.

Елена видела летящий к ней топор, но не сделала и шагу, чтобы избежать своей участи. Она просто покорно прикрыла глаза. Пусть он вонзиться в нее — и это принесет конец всем мучениям.

Вот над головой что-то громко просвистело, и девушка упала на колени.

Но вдруг до нее донесся такой знакомый голос, это кричал Эррил:

— Елена, беги!

Девушка с трудом поняла смысл услышанного, но, открыв глаза, с удивлением увидела, что ее грозный страж, хотя и стоит по-прежнему рядом, однако из его груди, подобно третьей руке, торчит длинное древко топора Крала. Лезвие же полностью ушло внутрь. Из раны медленно сочилась кровь.

Скалтум стоял, положив пальцы на рукоять. Его сотрясал кашель, от которого кровь начинала вытекать толчками, а спустя еще несколько мгновений, чудовище рухнуло на колени, оказавшись, по насмешке судьбы, в той же позе, что и девушка рядом с ним. Из пасти скалтума хлынула черная кровь, едва не облившая Елену.

— Назад! — крикнул Эррил.

— Елена, родная, беги! — голос дяди разрушил, наконец, оцепенение, в которое привел девушку вид раненого скалтума, она обрела способность двигаться, но оторвать взгляд от умирающего чудовища так и не могла.

Крылья скалтума опустились в грязь, глаза стали тревожно перебегать по поляне до тех пор, пока не остановились на лице Рокингема. Коготь слабо поднялся и указал на предателя, и, разбрызгивая вокруг черную пену, скалтум проговорил:

— Кровь взывает к праву первородссства! Най гору тум скал мор!

И Елена в тот же миг почувствовала, как некая сила от подыхающего чудовища пронеслась над ее головой. Волосы у нее на голове зашевелились от ужаса. Скалтум опрокинулся на спину, и древко топора уткнулось прямо в нависшие тучи. Грудь его поднялась в последний раз, и изо рта рванулся вверх чудовищный фонтан черной крови. Затем он затих.

Все еще смотрели на мертвого скалтума, когда Рокингем вдруг начал задыхаться, хватаясь за горло. Он уже не обращал внимания на рычание волка и на то, что происходило перед ним. Лицо его густо побагровело, глаза выкатились из орбит.

Начальник кордегардии протянул руку по направлению к Елене:

— Помогите! — прохрипел он.

Но тело его завалилось назад и вытянулось, хотя он еще умудрялся стоять, балансируя на самых носках.

— Линора! — вдруг вырвалось из его губ забытое имя и унеслось в темное небо. Потом раздался хруст ломаемого хребта, и, как тряпичная кукла, Рокингем замертво рухнул на землю.

Елена молча смотрела на смерть человека, убившего ее родителей, но не испытывала никакой радости, а чувствовала только отупляющую усталость и пустоту.

Над поляной повисло молчание, лишь затихающий ветер стонал среди мокрых ветвей.

Волк наклонился над трупом Рокингема и обнюхал его. Шерсть на загривке у него все еще стояла дыбом.

— Елена, посмотри, Крал, кажется, еще дышит, — позвал племянницу Бол.

— Он жив!? — не поверив своим ушам, переспросил Эррил. Елена отвела взгляд от Рокингема и повернулась к горцу. Бол стоял перед ним на коленях, подняв голову горца из грязи. На искаженное мукой лицо налипли опавшие листья. Крал открыл глаза, судорожно глотнул воздуха и закашлялся:

— Я… Я убил его? — едва слышно простонал он.

— Да. А теперь не двигайся, пока мы не разберемся с ногой.

— Покажите… покажите мне девочку…

Бол махнул Елене, чтобы та подошла, и девочка рванулась к лежащему горцу. Неужели еще одна смерть сегодня!? Глаза Крала скользнули по ней, и он успокоился. Подошел Эррил и тоже встал на колени рядом с Болом.

— Ты спас всех нас, — он указал на Мерика и Нилен, которые силились встать на ослабевшие ноги.

— Спасли мы все, — прохрипел Крал. — С божьей помощью. — Горец жестом попросил приподнять себя, чтобы увидеть рукоять топора, торчащую из груди скалтума. Взглянув, он тяжело вздохнул и без сил снова опустился на землю. Елена услышала, как губы его шепчут слова благодарности.

— Твой топор не миновал цели, — тронул его за плечо Эррил. — Твоя рука спасла нас всех на этом рассвете.

— Но она не спасла моего сердца, — пробормотал горец, отворачиваясь.

— О чем ты? — удивился Эррил. — Ты храбро сражался и…

— Нет, сражались боги. Одно мое лезвие никогда бы не пробило брони черной магии. Это работа богов, не моя.

— Нет, Крал, никакая сила никаких богов не может прорвать черную защиту — просто твое лезвие закалилось в черной крови чудовища, убитого тобой в Винтерфелле. Черный дух омыл твое лезвие, и теперь оружие, получившее такое крещение, всегда будет пробивать их защиту.

Крал вздрогнул при этих словах, глаза его вспыхнули, а слабая рук сжала колено Эррила:

— Ты говоришь правду?

Эррил смутился такой горячностью, но горец быстро убрал руку, а глаза его сузились от боли, на этот раз уже не телесной.

— Но я думал, это заблуждение, ложь…

— Что ложь? — удивился Эррил.

— Мой язык… там, около дома… он произнес ложь, чтобы спастись от них… Я сказал им, будто знаю способ продырявить их, что мой топор может их убивать…

Эта боль удержала Эррила от комментария. Но тут вмешался Бол, заговорив громко и положив руку на грудь горца:

— Но оказалось, что это правда. И ты не солгал.

В глазах Крала по-прежнему стояла боль:

— Но в сердце своем я солгал.

Бол взглядом позвал на помощь Эррила, но тот лишь покачал головой, не зная, что можно сказать еще. Глаза горца закрылись, и он начал тихо постанывать от боли.

И тогда Елена, взяв за руки дядю и Эррила, тихонько отвела их от раненого, а сама опустилась рядом с ним. Этот человек спас ее, и она не допустит, чтобы он нес в своем сердце такую боль. Слишком многие уже отдали за ее спасение слишком много. И теперь пришла пора отдавать долги.

Почувствовав ее присутствие, Крал приоткрыл глаза, но великая мука тлела под тяжелыми веками.

Елена приподняла его голову и приложила к пересохшим губам пальчик:

— Никакая ложь не коснулась твоих уст, человек гор. Твое сердце защитило тебя, как сам ты защитил меня. И не позволяй глупой вине чернить твои храбрые действия. Сердце твое правдиво всегда. — Елена наклонилась и легко поцеловала Крала в губы. — И никакая ложь никогда не касалась этих губ, — шепотом повторила она.

Эти слова и поцелуй смягчили ожесточившиеся черты горца, и гигант расслабился:

— Благодарю тебя, — пробормотал он. Но глаза его снова закрылись, хотя дыхание стало более мерным и спокойным.