Презерватив для убийства - Андрей Воробьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Нечего было мне дорогу перебегать! — злорадно думала адвокатесса. — Если Даутов собирался взять меня юристом в фирму, то я и буду ее обслуживать. Именно я, а не тот, кто спит с генеральным директором».
Накапав достаточное количество яда в душу собеседницы, Светлана перешла к не менее важной теме разговора. Она предложила, чтобы именно ее юридическая консультация взяла на обслуживание «Транскросса», мол, все равно новому начальству нужны свои люди, в том числе и адвокаты. А консультация солидная, по городу все «схвачено» — и суды, и арбитраж, не говоря уж о городском правительстве.
— Там лишковских друзей еще осталось, не представляешь, сколько, — убеждала Светлана. — А они мне многим обязаны…
Однако Нина, вполуха выслушивая предложения о сотрудничестве, думала совсем о другом. Она не верила в то, что ей рассказала адвокатесса, набивающаяся в приятельницы, но, с другой стороны, не могла понять, какой интерес Светлане был врать? В конце концов Нина, сославшись на срочную встречу, с грехом пополам выпроводила посетительницу, пообещав ей дать определенный ответ в конце недели. В глубине души она решила, что постарается сделать все, дабы Светочка, отныне ассоциировавшаяся у нее только с сегодняшним рассказом, больше не попалась ей на глаза. А знакомых, которые сосватают хорошего юриста, у ней появилось немало…
С древних времен известно, что главное — выпустить ложь на волю. Потом, оправдывайся — не оправдывайся, а все равно червячок сомнения будет то и дело покусывать. Так же получилось и с Ниной Климовой. Когда адвокатесса ушла, она села, подперев голову руками и крепко задумалась. «А вдруг эта стерва не соврала, вдруг он и правда мечтает только о деньгах? Может, его надо проверить?» — растерянно размышляла Нина…
Если бы она более внимательно проанализировала ситуацию, то поняла, что не права. Однако женская логика логике не поддается, и, когда в кабинет вошел Нертов, Нина была настроена достаточно решительно. Она даже не стала слушать Алексея, который хотел серьезно поговорить с девушкой и о письме ее отчима, и о том, что в любом случае он не считает возможным занять предложенную должность в «Транскроссе», так как работать вместе с любимой женщиной, которая к тому же начальник, просто нельзя.
Когда Нертов вошел в кабинет и хотел поцеловать девушку, она отстранилась и сухо заявила, что он может и дальше оставаться в фирме. Но на продолжение каких-нибудь внеслужебных отношений может и не рассчитывать. На недоуменный вопрос Алексея: «Что случилось?», Нина, еле сдерживая слезы ответила, что ничего не произошло, просто она так решила, а сейчас просит оставить ее в покое.
Алексей попытался успокоить девушку, пытался объяснить, что он вовсе не собирается оставаться в «Транскроссе», снова невпопад спросил, что произошло. Но Нина почти прокричала, что не нуждается в его помощи и вообще в помощи всяких лакеев-переростков. Этого уже Нертов выдержать не мог и, бросив на стол письмо-завещание Даутова, быстро направился к выходу.
— И не смей мне никогда звонить! — выкрикнула Нина, когда Алексей, уходя, замешкался, открывая дверь. — Слышишь, никогда!..
Нертов быстро сбежал вниз по лестнице, сел в припаркованную неподалеку от фирмы машину и, включив зажигание, нажал газ. Он мчал по городу, не зная, куда и зачем едет и что будет делать дальше. Уже остались позади Летний сад, набережная Невы, Петропавловская крепость с ее золотым ангелом, безмолвно трубящим на шпиле. Алексей нажал кнопку приемника. Солист его любимой группы «Эрмитаж» умолял:
— Я прошу свет Ростральных колонн:
«Помоги, помоги, Боже мой!»
Почему не кончается сон?
Почему мы чужие с тобой?..
Пел совершенно неизвестный Алексею человек, но ему казалось, что это песня про него.
— Свет Ростральных колонн, помоги
Все понять, все простить, все забыть!
Сохрани ты любовь, сбереги
Или мне помоги не любить,
Помоги не любить…
Недоумение, горечь обиды, усталость — они навалились одновременно, мешая спокойно вести машину. Вдруг из-за поворота неожиданно вынырнул огромный «КамАЗ», груженный какими-то бревнами, и протаранил легковушку Нертова. Ее швырнуло о фонарный столб, а затем отбросило на бок, на тротуар… Громко вскрикнула случайная прохожая. Застыл за рулем водитель грузовика… Продолжал работать приемник, который Алексей уже не слышал.
— Почему мы чужие с тобой?
Почему не кончается сон?
«Помоги, помоги, Боже ж мой!» —
Я прошу свет Ростральных колонн,
Свет Ростральных колонн…
* * *
Когда за Нертовым захлопнулась дверь, Нина, едва сдерживая слезы, взяла со стола оставленное Алексеем письмо и начала читать его, но не выдержала и разрыдалась. Она плакала, ругая себя за то, что, пусть даже на короткое время, усомнилась в порядочности любимого человека, поверив какой-то стерве. В последнее время Нина и правда стала постоянно нервничать, плакать из-за всяких пустяков. Всхлипывая, она подумала, что, наверное, во всем виноват начинающийся токсикоз, о котором пока никто из окружающих не догадался.
«Конечно, эта Светка все наврала, а я-то, дура, что наделала?.. Только все равно ребенок у меня будет… А его отец… Смогу ли я ему еще раз позвонить? А если смогу, не бросит ли он сразу трубку?..» — и Нину снова начали душить слезы.
* * *
Путешествие во Францию Арчи пришлось отложить. Отвечая на подначки Александрыча, он заявил, что, во-первых, Женевьева еще не подыскала там жениха для ротвейлера Маши, а во-вторых, возникла проблема с шафером. Вот, когда он поправится после ДТП, тогда и поедем вместе. При этом Арчи не стал подробно обсуждать со своим коллегой сомнения по поводу происшествия с другом. Александрыч — старый опер. Он уже сам и без команды начал проверять обстоятельства «случайного» ДТП.
* * *
Наконец-то подошла его очередь спать. Полусонный сокамерник, разбуженный Борисом, слез с нар и уселся дремать на корточках, а сам Борис немедленно заснул. Ему снилось, будто бы он, взяв за руку Катю, бежит с ней по
