Летучие образы - Элизабет Адлер

Сняв перчатки, Рашель аккуратно положила их в сумочку, автоматически поправив бриллиантовое кольцо с рубином.

– Слава Богу, что среди домашней прислуги есть люди, имеющие хоть частицу здравого смысла, которые способны на разумные поступки, – холодно объяснила она.

– Я поняла, – спокойно ответила Джесси-Энн. – Няня. Она всегда была на вашей стороне, Рашель.

Стоя перед резным мраморным камином, Рашель бросила вызов Джесси-Энн – осмелится ли та бороться с ней?

– Я скажу, чтобы няня упаковала вещи Джона и отвезла их вместе со мной домой, – решительно сказала Рашель. – Конечно, ты понимаешь, Джесси-Энн, что все, что я делаю, делаю в интересах этого мальчика. Ведь он – один из Ройлов.

– Один из Ройлов! – воскликнула Джесси-Энн. – Вы – старая, глупая, назойливая женщина! Только потому, что всю свою жизнь вы прожили, как избалованная кошка, и вам во всем потакали и разрешали властвовать над всеми, вам кажется, что вы имеете право забрать моего сына! И если вы осмелитесь хотя бы попытаться, если вы хоть пальцем дотронетесь до Джона, мои адвокаты, и полиция, и районный прокурор появятся здесь настолько быстро, что вы будете думать, что же сразило вас! А это приобретет огласку, и тогда вы будете спрашивать, что же сразило Ройлов? Я выступлю в новостях в колонке светской хроники, чтобы рассказать, как вы пытались украсть моего сына. Они будут караулить вас у парадного, дожидаясь момента, чтобы сфотографировать вас, когда вы будете выходить из дома… Предупреждаю вас, Рашель, держитесь от нас подальше. То, что произошло, произошло между Харрисоном и мной. Это – наши жизни, и Джон – наш сын.

Джесси-Энн наступала, как воинственная валькирия, и Рашель попятилась к двери.

– Не воображайте, что можете отнять моего внука, – угрожала она, – потому что не сможете, и скоро в этом убедитесь.

Дрожа, Джесси-Энн наблюдала, как дверь за Рашелью закрылась. «Даже сейчас, – думала Джесси-Энн, – эта женщина не хлопнула дверью». – Она направилась в комнату Джона, где, она знала, няня слушала их разговор.

– Няня, упакуйте свои вещи и уезжайте. Вы уволены!

Не обращая внимания на возмущенный вздох, она все еще дрожащей рукой сняла трубку. Она колебалась, думая, кому бы она могла позвонить, чтобы попросить о помощи. «Конечно, – неожиданно с облегчением подумала она. – Маркусу! Может, он знает, как обращаться с бабушкой».

ГЛАВА 31

Каролина торопливо шагала по солнечной стороне Третьей авеню, потому что неожиданно подул холодный ветер, и в осеннем воздухе почувствовалось дыхание зимы. Не обращая внимания на проезжающие машины, она порывисто шла, опустив голову, и хорошенькое озабоченное лицо пересекала морщинка тревоги.

Финансовое положение «Имиджиса» неожиданно оказалось настолько тяжелым, а Джесси-Энн так поглощена проблемами личной жизни, что не с кем было обсудить проблему сложившегося кризиса. Даная была где-то в Кицбюэле, или Гренландии, или Вайоминге, делая новую серию фотографий Галы, но как бы там ни было, мрачно думала Каролина, она ничем не смогла бы помочь. Даная парила в небесах творчества и оставляла все деловые решения за ними. Ко всему прочему, последние два дня не выходила на работу Лоринда… Она даже не позвонила, чтобы сказать, когда появится, и Каролина думала, что она слишком больна, чтобы добраться до таксофона. Забавно, но у Лоринды не было телефона на крайний случай, такой, как этот.

Усмехнувшись, Каролина вступила на полосу движения, когда переключился свет светофора, и ждала, пока проедет грузовик с овощами, который медленно прокладывал себе путь, и не обращала внимание на судорожные сигналы и громкие ругательства, посылаемые ей. Какого черта, пусть они подождут!

Она размышляла о том, сможет ли Джесси-Энн не счесть ее бесчувственной, если она позвонит ей в отель, чтобы обрисовать финансовое положение «Имиджиса»? В конце концов, Харрисон был главной фигурой в этой ситуации. Дело в том, что счет Ройлов всегда выставлялся и оплачивался мгновенно, но теперь был просрочен уже два месяца. И когда бы она ни звонила спросить об отсрочке, она получала пространные объяснения. Это было не похоже на Харрисона, и в конце концов, он был виновной стороной, поэтому не имел права вымещать свой гнев на «Имиджисе». Она до конца не верила, что он имеет к этому отношение, и теперь, когда размышляла об этом, стала подозревать вездесущую Рашель Ройл в том, что она использует свое влияние на бухгалтерский отдел. Эти старые сотрудники работали еще при ее муже и очень хорошо относились к Рашели. И все же, тревожно думала она, нельзя звонить Харрисону и говорить с ним об этом. Джесси-Энн никогда не простила бы ее.

Келвин разговаривал по телефону в спальне.

– Привет! – поздоровалась Каролина, бросая кейс, в котором покоились последние доказательства финансовой катастрофы «Имиджиса». Затем на стул полетели пиджак и сумочка. Сбросив туфли, она прошла в спальню, ласково улыбнувшись Келвину, который, растянувшись на кровати, мягко мурлыкал в трубку.

– Ладно, дорогая, мне надо идти, – сказал он, когда Каролина направилась в гостиную, наклоняясь, чтобы взять кота, который с мяуканьем шел за ней.

– Сластена, – прошептала она в его теплый серый мех. – Тебе от меня нужна только еда…

– Привет, малыш! – Келвин обнял ее, целуя в волосы, и кот, испугавшись, мгновенно подняв уши и выпустив коготки, спрыгнул с ее рук.

– О! – воскликнула она, вытягивая руку и рассматривая царапину и выступившую кровь. – Ты испугал его, Келвин!

– Извини… Давай продезинфицируем. – Он быстро провел ее в ванную комнату, и в шкафу среди прочих медикаментов нашел антисептик и замазал царапину.

Каролина наблюдала за ним, раздумывая, кого это он только что по телефону назвал милой?

– Все в порядке, Кортни, ты будешь жить. А как насчет бутылки шампанского? Ты выглядишь так, что тебе следует выпить. Что произошло? В «Имиджисе» обвалилась крыша?

– Можно сказать, что да, или, по крайней мере, я думаю, это скоро произойдет, – вздохнула Каролина.

Наклонив голову набок, Келвин рассматривал ее печальное лицо.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет. Спасибо. Но шампанское – это великолепно. – Вернувшись в гостиную, она устроилась на софе, поджав под себя ноги и уютно подперев подбородок рукой.

– Шампанское сейчас будет, дорогая, – сказал Келвин, направляясь в кухню.

Резко зазвонил телефон, и она раздраженно посмотрела на него. Ни с кем, ни с кем ей не хотелось говорить по телефону, Кроме Джесси-Энн, конечно.

– Алло!

– Здравствуйте, можно Келвина?

Голос был женский, не знакомый Каролине.

– Это тебя, – сказала она, бросив трубку на софу. Келвин лениво вернулся в комнату, взял трубку и сел в огромное кресло у окна.