Очерки истории российской внешней разведки. Том 4 - Евгений Примаков

Яремчук Григорий, украинец, двоюродный брат Фурдаса, матрос на портовых баржах.

Борисюк Павел Степанович, украинец, портовый разнорабочий.

Яков (фамилия не установлена), выходец из Западной Украины, рабочий припортового склада.

«Матис», испанец, по совету «Тинто» покинул прежнюю работу в городе и устроился грузчиком в порту.

«Флориндо», аргентинец, отец взрослых детей. Состоял функционером профсоюза грузчиков в порту. Был бригадиром по обслуживанию причальных кранов. Имел возможность беспрепятственно проходить на все находившиеся в порту суда.

«Бонито», аргентинец, портовый грузчик.

К весне 1942 года организационная работа была завершена. Общее руководство группой обеспечивал «Тинто», связь с исполнителями в порту осуществляли Вержбицкий и Борисюк.

Первую боевую акцию провели не в порту, а в центре Буэнос-Айреса, на главной столичной магистрали Корриентес. Там находился крупный книжный магазин «Гёте», являвшийся штаб-квартирой нацистского пропагандистского центра, который широко распространял по стране периодику и литературу фашистского толка. Исполнителем была избрана знакомая «Марчелло» молодая немка Грета. Через нее изучили режим работы магазина, возможности посещения находившегося там же склада печатной продукции. В назначенный день и час зажигательный снаряд, помещенный в хозяйственную сумку, «Марчелло» передал «Грете». Девушка посетила магазин, купила какую-то книжку и, улучив подходящий момент, зашла на склад и пристроила сумку за кипу книг. Склад загорелся поздно ночью, как и было рассчитано. По газетным сообщениям, причины пожара остались невыясненными, нанесенный огнем ущерб оценивался в 25–35 тысяч ам. долларов. Пропагандистскому аппарату немцев был нанесен ощутимый удар.

Одной из наиболее значительных диверсионных акций подпольщиков явился поджог в 1942 году крупного припортового склада, принадлежавшего немецкой фирме «Гофман и К°». Он находился в районе Авелльнеда на берегу глубоководной протоки Риачуэло, о которой морские корабли проходили под погрузку непосредственно к складу. В отдельные периоды там скапливались десятки тысяч тонн чилийской селитры. Возник план: уничтожить на месте сразу большой запас сырья. На работах при складе был занят Яков. В заранее обусловленный день ему передали зажигательный снаряд. Закладка прошла благополучно. Все с нетерпением ждали результата. Однако расчетное время прошло и ничего не случилось. Подпольщики остро переживали неудачу, корили Вержбицкого за негодно собранный снаряд. Но от намеченного плана не отступили. Был изготовлен снаряд-дубль, два связанных между собой устройства. Надеялись, что какое-то из них обязательно сработает. Так оно и вышло.

Глубокой ночью раздался взрыв огромной силы, возник сильный пожар. Пламя взметнулось на большую высоту и сразу охватило весь склад. Быстро сбить огонь не удалось, горело более двух суток. Позже ремонтные рабочие рассказывали, что отдельные конструкции склада были разбросаны на расстояние до полукилометра. Происшествие долго и широко освещалось всей столичной печатью. Как сообщали газеты, пожар уничтожил 40 тысяч тонн селитры, ущерб составил 150 тысяч ам. долларов. Проведенное расследование причину загорания не выявило. Виновные поджога найдены не были, а в том, что это была кем-то организованная диверсия, полиция не сомневалась.

Основные усилия подпольщиков были направлены на боевые операции в порту. Эта работа велась практически непрерывно с весны 1942 года до середины 1944 года. Каждая планировавшаяся акция предварительно подробно обсуждалась. Определялось, кто получит снаряд со склада, кто пронесет на территорию порта, кому и куда конкретно предстоит его заложить.

Чаще всего зажигательные снаряды помещались в трюмы грузившихся судов, то есть когда уже были известны сроки их отплытия. Пожары обыкновенно возникали в открытом море, хотя зафиксировано несколько случаев, когда груз начинал гореть лишь в портах назначения, в Испании в частности.

Часть снарядов закладывалась непосредственно в грузы на их пути со складов до борта судна. Здесь использовалось то обстоятельство, что нехватка в порту механизированных причалов компенсировалась загрузкой «с воды», с портовых самоходных барж. Баржи доставляли груз к судам, а в трюмы он перемещался подъемными механизмами пароходов. «С воды» работа шла только в светлое время суток. Те баржи, которые днем не успевали разгрузить, оставались на ночь на приколе. Для их охраны за отдельную плату нанимали сторожей.

Будучи штатным матросом на одной из барж, Яремчук довольно часто соглашался работать в ночную смену. В это время он закладывал снаряды в стандартные брезентовые мешки с селитрой, предназначенные для погрузки «с воды». При каждой операции распарывал мешок, изымал оттуда килограмм-полтора сыпучей массы, освобождая место для снаряда, и снова зашивал. Все это делалось ночью, почти на ощупь. Таким образом, груз на борт корабля поступал уже с «начинкой». Иногда случалось, что на судно доставляли сразу два-три обработанных Яремчуком мешка, попадали они в разные трюмы, и это увеличивало шансы на безусловное загорание.

Использовался еще один прием закладки: непосредственно на суда к моменту их выхода из доков после ремонта. Делал это Вержбицкий, работавший, как уже упоминалось, в порту на ремонте судов. Парадокс состоял в том, что несколько раз он участвовал в устранении на них последствий пожаров, организованных его товарищами или же им самим.

Сведения о каждом пожаре в океане подпольщики справедливо считали своим реальным успехом. Дело в том, что в борьбе с огнем трюмы горевших судов неизбежно подтапливались морской водой. В результате грузы приходили в негодность, о чем имелись многочисленные свидетельства моряков, возвращавшихся из рейсов в Буэнос-Айрес.

Окончательные итоги деятельности диверсионной группы подводились после окончания Великой Отечественной войны. Будучи уже в Москве, «Фелипе» признавал, что в ходе дел он не особенно заботился об учете проведенных операций. Хранить подобные записи он не мог по конспиративным соображениям. Его текущая отчетность была предельно краткой и нерегулярной из-за несовершенства системы связи. В результате проверки всей сохранившейся документации и бесед с некоторыми приехавшими в СССР участниками основные итоги работы группы на морских коммуникациях были сведены к таким показателям.

В диверсионной работе было использовано 140–170 зажигательных снарядов. Наибольшее число закладок произвели «Матис», «Фло-риндо», Яремчук и Фурдас.

На судах, перевозивших стратегическое сырье для Германии, произошло большое количество пожаров. Имеется список этих судов — четырнадцать названий. Однако это не полный перечень, названия некоторых транспортов, «обработанных» подпольщиками, они за давностью времени не могли припомнить.

Два трансатлантических грузовых судна с 10 тысячами тонн селитры на борту каждого были потоплены. (Любопытно отметить, что газетные сообщения маскировали факт перевозки этими судами селитры. В одном случае говорилось о партии льна, в другом — о продовольственных товарах. А причиной гибели последнего назывался не пожар, а «столкновение в океане с плавучей миной».)

В акватории порта были сожжены три самоходные баржи с селитрой, а также несколько тонн казеина в трюмах парохода, готовившегося к рейсу через океан.

В результате действий подпольщиков к середине 1943 года вывоз чилийской селитры через порт Буэнос-Айрес существенно сократился. Немцы вынуждены были часть транспортных операций перенести в порт Монтевидео в Уругвае.

Подсчитать с определенной долей точности нанесенный противнику материальный ущерб не представилось возможным. В любом случае его можно оценить как значительный.

В то же время согласно представленному «Фелипе» в Москве в январе 1947 года финансовому отчету, расходы на организацию диверсионной работы составили 2 тысячи ам. долларов. Это — приобретение химикалиев, инструментов и материалов для изготовления зажигательных снарядов, аренда необходимых помещений, оплата содержателей конспиративных квартир и адресов для переписки с Центром, транспортные расходы при выполнении оперативных заданий. Отчет Центром был утвержден. При этом выделили некоторую денежную сумму для расчетов по имевшимся долгам, которые возникли из-за задержек курьеров из Нью-Йорка с деньгами.

Диверсионная работа в Аргентине была прекращена в середине 1944 года по указанию Центра. Основания для столь решительного распоряжения у Москвы были серьезными. К этому времени от агентуры нашей разведки в Великобритании были получены сначала информация, а затем документальные материалы британской и американской спецслужб, свидетельствовавшие о том, что они напали на след нашей подпольной организации в Аргентине. Оказалось, что еще в ноябре 1941 года британская военная цензура на Бермудских островах перехватила письмо из Нью-Йорка в Буэнос-Айрес (то есть из Центра к «Фелипе») с тайнописью и шифром. Затем были проконтролированы еще два аналогичных письма, а также пять писем от «Фелипе» в Нью-Йорк. Начался поиск лиц, причастных к работе на советскую разведку. О масштабе принятых мер говорит тот факт, что к данной разработке были подключены большие силы спецслужб США и Великобритании в странах Латинской Америки. В какой-то момент они были близки к цели, но воспользоваться благоприятной ситуацией не сумели. А произошло следующее.