Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

Самым последним на свете, чего хотелось бы Эгвейн, было возникновение у Деланы или кого-нибудь еще подозрения, что Шириам и остальные являются чем-либо большим, чем просто сворой сторожевых собак, приставленных за нею наблюдать. Однако, она резким тоном попросила их приблизиться.

Сестры достаточно ловкими, чтобы хранить в тайне то, что было необходимо скрыть. Их Айя живьем сдерут с них кожу, если хотя бы половина секретов выйдет наружу. Поэтому они без излишней спешки выдвинулись вперед и сконцентрировались вокруг нее. Маски Айз Седай, наброшенные на их лица, выражали лишь безмятежность и терпение. Дождавшись, когда они приблизятся, Эгвейн велела Делане повторить то, что она только что сказала. При всей настойчивости первоначальной просьбы о секретности, Серая сестра, прежде чем подчиниться, выразила лишь весьма формальный протест. И, сказанные вновь, ее слова стали концом спокойствия и терпения.

– Это – безумие, – заявила Шириам прежде, чем кто-либо еще успел открыть рот. Слова прозвучали сердито и, возможно, чуть-чуть испуганно. Что ж, она могла и в правду быть такой. Ее имя значилось в списке Сестер, намеченных для усмирения. – Ни одна из них не может по-настоящему считать, что переговоры возможны.

– С трудом их себе представляю, – сухо бросила Анайя. Ее невыразительное лицо скорее могло принадлежать какой-нибудь фермерше, чем Голубой сестре. И одевалась она весьма непритязательно, по крайней мере, на людях, – просто в хорошую шерсть. Но она также легко управлялась с гнедым мерином, как и Делана со своей кобылой. Мало что могло поколебать спокойствие Анайи. Естественно, среди Восседающих, болтавших о переговорах, Голубых не было. Анайя не выглядела воином, но для Голубых эта война была на истребление, когда не просят и не дают пощады. – Ситуация с Элайдой совершенно ясна.

– Элайда иррациональна, – вскинула голову Карлиния. От этого движения ее капюшон откинулся на плечи и заставил вздрогнуть короткие темные локоны. Она раздраженно вернула его на место. Карлиния редко выказывала даже намек на эмоции, но теперь на ее бледных щеках пылал такой же румянец, как у Шириам, а голос полнился гневом. – Она, не может всерьез полагать, что теперь мы все приползем к ней назад. Как Саройя может допускать, что она удовольствуется чем-либо меньшим?

– Тем не менее, приползти на коленях – будет одним из условий, которых потребует Элайда, – кисло проворчала Морврин. На ее обычно спокойном круглом лице застыло такое же кислое выражение, а пухлые руки судорожно сжимали поводья. Она так свирепо нахмурилась на стаю сорок, взлетевшую с берез при приближении лошадей, что казалось, они должны были попадать с неба. – Иногда Такиме просто нравиться слушать звук собственного голоса. А для того, чтобы услышать себя, она должна говорить.

– Файзелле, должно быть, тоже, – мрачно сказала Мирелле, впиваясь взглядом в Делану, словно та была во всем виновата. Оливковокожая женщина была известна своей вспыльчивостью даже среди Зеленых. – Никак не ожидала услышать от нее такого. Она никогда прежде не была дурой.

– Не могу поверить, что Магла действительно имела в виду что-либо подобное, – настаивала Нисао, вглядываясь во всех по очереди. – Она просто не могла. Хотя бы потому, что, как мне не неприятно это говорить, Романда так крепко прижала Маглу пальцем, что та пищит всякий раз, когда Романда чихает, а единственное, в чем сомневается Романда – должна ли Элайда быть высечена прежде, чем будет сослана.

Выражение лица Деланы было таким мягким и вкрадчивым, что ей пришлось подавить самодовольную улыбку. Явно, что реакция была той, на которую она рассчитывала.

– Романда держит в своих руках Саройю и Варилин по-настоящему твердо. Такима и Файзелле не поставят одну ногу рядом с другой без разрешения Лилейн. Однако они сказали то, что сказали. Тем не менее, я думаю, что чувства ваших советниц разделяет большинство Сестер, Мать. – Разглаживая перчатки, она кинула на Эгвейн косой взгляд. – Вы сможете пресечь все в зародыше, если будете действовать твердо. По-видимому, в этом вы будете иметь от Айя необходимую поддержку. Как, естественно, и мою в Совете. Мою, и намного большую, чтобы оставить вопрос переговоров закрытым. – Будто для этого Эгвейн нужна ее поддержка. Возможно, Делана пробовала снискать ее расположение. Или создать впечатление, что защита позиций Эгвейн была ее единственным интересом.

Беонин ехала в молчании, завернувшись в плащ и уставившись в точку между ушами своей коричневой кобылы. Но вдруг, она тряхнула головой. Большие серо-голубые глаза, обычно, придавали ей удивленный вид, но теперь взгляд, которым она обвела из-под капюшона своих спутниц, включая Эгвейн, пламенел от ярости.

– Почему это вопрос переговоров должен оставаться вне обсуждения?

Шириам удивленно моргнула, а Морврин, сердито сдвинув брови, открыла рот, но Беонин закусила удила, направив свой гнев в сторону Деланы. Ее тарабонский акцент выделялся сейчас сильнее обычного.

– Ты и я – Серые Сестры. Мы улаживаем дела, выступаем посредниками. Элайда, и то, каким образом она заняла свое место, сильно осложняют дело, но так обычно и бывает в начале переговоров. Мы сможем воссоединить Белую Башню и гарантировать всеобщую безопасность, если только начнем диалог.

– Но мы уже вынесли приговор, – огрызнулась Делана, – и Элайда была осуждена. – Это было не вполне точно, однако изумление вспышкой Беонин у Деланы оказалось гораздо сильнее, чем у остальных. Ее голос источал язвительность. – Видимо, ты хочешь предложить свою кандидатуру для порки. Я – нет, и думаю, что среди других также найдется немного желающих.

– Ситуация изменилась, – упорствовала Беонин. Она, почти умоляюще, протянула руку к Эгвейн. – Элайда не обнародовала бы заявления, которое сделала относительно Возрожденного Дракона, если бы не имела его в руках, так или иначе. Та вспышка саидар была предупреждением. Отрекшийся должно быть переместился, и Белая Башня, должно быть…

– Достаточно, – оборвала ее Эгвейн. – Ты хочешь начать переговоры с Элайдой? С Восседающими в Башне? – поправилась она. Элайда никогда бы на них не пошла.

– Да, – пылко сказала Беонин. – Все вопросы могут быть разрешены ко всеобщему удовлетворению. Я знаю, что могут.

– Отлично, тогда у тебя есть мое разрешение.

Тотчас же все сестры, кроме Беонин, начали кричать, одна отчаяннее другой, пытаясь ее отговорить. Твердить ей, что это безумие. Анайя вопила также громко, как и Шириам, решительно размахивая руками. Глаза Деланы выкатились в выражении, напоминавшем ужас.

Часть солдат начала присматриваться к Сестрам с тем же вниманием, с каким недавно они вглядывались в минуемые отрядом фермы. Среди Стражей, в данный момент, естественно, не нуждавшихся в помощи уз, чтобы понять, что их Айз Седай взволнованы, тоже началось шевеление. Но они не двинулись с места. Мудрый человек держит свой нос при себе, когда Айз Седай повышают голос.

Эгвейн проигнорировала эти крики и размахивание руками. Она уже рассмотрела каждую возможность окончания войны, при которой будет обеспечено единство и целость Белой Башни. Она часами беседовала с Суан, у которой причин желать свержения Элайды было больше, чем у кого-либо еще. Если бы это могло спасти Башню – Эгвейн сдалась бы Элайде, забыв, насколько законно та стала Престолом Амерлин. При этом предложении Суан чуть не хватил удар, но она все же неохотно согласилась, что сохранение Башни превыше всяких других соображений. У Беонин сейчас была такая счастливая улыбка, что казалось преступлением ее гасить.

Эгвейн повысила голос ровно на столько, чтобы его услышали остальные.

– Ты встретишься с Варилин и другими Сестрами, чьи имена назвала Делана, и обсудишь начало переговоров с Белой Башней. Вот условия, которые я приму: Элайда отрекается и удаляется в изгнание.

Это было неизбежно, поскольку Элайда никогда бы не приняла назад восставших против нее сестер. Амерлин не имела голоса во внутренних делах Айя, но Элайда объявила, что Сестры, сбежавшие из Башни, более не являются членами каких-либо Айя. Согласно этому, они должны были бы вновь просить принятия в свои Айя, после исполнения епитимии под личным надзором Элайды. Оставление ее на Престоле Амерлин не только не воссоединило бы Башню, но разрушило бы ее еще больше.

– Это мои единственные условия, Беонин. Единственные. Ты поняла меня?

У Беонин закатились глаза и она, наверное, свалилась бы с лошади, если бы ее не подхватила Морврин, что-то, еле слышно, пробормотав при этом. Она удержала Серую сестру в вертикальном положении и шлепнула ее, при чем не слабо, по лицу. Все остальные уставились на Эгвейн так, словно они никогда не видели ее прежде. Даже Делана, которая должно быть с первого сказанного слова планировала, что произойдет что-нибудь подобное. Они подождали, пока Беонин придет в себя. Вокруг Сестер, повинуясь команде Лорда Гарета, сомкнулось кольцо солдат. Кое-кто из них смотрел на Айз Седай с тревогой, которую были не способны скрыть даже забрала шлемов, опущенные на лица.