Щепки плахи, осколки секиры - Юрий Брайдер

Стоя над гробом дона Эстебана (тем самым, в котором тот уже лежал недавно в соборе святого Себастьяна), он сказал, что судьбу не обманешь, а тем более с ней нельзя шутить всякие сомнительные шутки.

Смыкова в виде исключения похоронили в одном склепе с его высокородным приятелем. Поскольку отпевание полагалось проводить исключительно по католическому обряду, а относительно вероисповедания Смыкова никто ничего толком сказать не мог, его, уже мертвого, крестил (тоже в виде исключения) вновь назначенный епископ города Ла-Гуардия.

Так воин-интернационалист, бывший следователь МВД и убежденный коммунист Валерий Емельянович Смыков нашел вечное успокоение в кастильской земле под именем раба божьего Фернандо.

Встреча Лилечки и Цыпфа с Зябликом состоялась в Талашевске, не так давно захваченном тремя объединившимися на время отрядами анархистов (радикального, синдикалистского и ортодоксального толка).

Город, сразу после смерти Плешакова покинутый его приспешниками, вновь был пуст, как клетка со сломанной дверцей. То, что не сгорело и не рухнуло в бесконечной череде осад, мятежей и набегов, нынче дождалось своего конца. На Талашевске можно было смело поставить крест.

Зяблик был пьян давно и глубоко, но понять это могли только очень хорошо знавшие его люди. Он неуклюже ткнулся небритой рожей в Лилечкину щеку, крепко по-мужски обнял Цыпфа и наполнил самогоном три давно не мытые кружки (а всего их вперемежку с зачерствевшей закусью имелось на столе не меньше дюжины).

– Знаете, небось, за что пьем? – сказал он, пальцем стирая с уголка глаза мутную, пьяную слезу. – Не за встречу, а за упокой души наших товарищей. А кого первого помянем, сами выбирайте. Или Верку, или Смыкова.

Лилечка и Цыпф узнали эту печальную новость еще на границе, хотя подробности были им абсолютно неизвестны.

– Давайте сразу обоих… – сказала Лилечка. – Как хоть все это случилось?

– Потом, – зубы Зяблика уже клацали о край кружки. – Сначала выпьем…

– Даже самогон бедой пахнет, – вздохнула Лилечка, сделав один-единственный глоточек.

– А ты знаешь, как пахнет беда? – покосился на нее Цыпф.

– Самогоном и пахнет… Мы когда с бабушкой вместе жили, она только с горя выпивала. А от радости никогда… Я уже заранее знала, если запахло самогоном, значит, плохи наши дела.

– Ох, плохи… – замычал Зяблик, глядя в кружку так, словно на ее дне таился ответ на какой-то мучительный вопрос. – Не надо было нам расставаться… Пока вместе держались, все живы были… А сейчас вот такие пироги с хреном…

– Что с Верой Ивановной случилось? – осторожно поинтересовалась Лилечка.

– Никто толком не знает… Видели ее здесь. И на толкучке видели, и на улицах. Потом она вроде бы в комендатуру попала. Допрашивал ее палач один, по кличке Альфонс. Я его, суку, три дня по всему городу разыскивал, да только все впустую… Думаю, что к той заварухе, которая между Плешаковым и аггелами случилась, Верка руку приложила. В тот последний день, перед самым пожаром, была она в здешней резиденции, это точно… Ну а дальнейшее, как говорил принц Датский, молчание… Ни слуху ни духу. Если бы жива осталась, уже дала бы о себе знать… Я пожарище вдоль и поперек облазил. Костей там обгорелых, как в добром крематории. Где чьи, разве разберешь… Хотелось бы, конечно, в лучшее верить, но…

– А верно, что Смыков в Кастилии погиб? – спросил Лева.

– Да… Ну там-то все ясно, как Божий день… Даже могилка имеется. Лежит наш Смыков в хорошей компании, на пару с доном Эстебаном. Погиб он, бедолага, по собственному недосмотру, но дело порученное выполнил. Яшка, племянничек Эстебанов, полторы тысячи кастильцев в Самохваловичи привел. При полной амуниции и с боезапасом. Скоро будем гражданина Ламеха за жабры брать.

– Я в курсе, – кивнул Лева. – Арапы тоже скоро здесь будут. Мы уже и гонца с весточкой послали. Пока не знаем, какая сила соберется, но три сотни воинов нам гарантировали. А что насчет степняков слышно? Помогут они?

– Бацилла к ним на уговоры отправилась. Ее отца там хорошо знали, да и ее саму, наверное, не забыли… На днях должна вернуться.

– А про дядю Тему ничего не слышно? – осведомилась Лилечка.

– Пока ничего… Но, кстати говоря, варнаки исчезли повсеместно… Недели три кряду нос сюда не кажут. Раньше такого не случалось. Или плюнули они на нас окончательно, или к большому делу готовятся.

– Не позволит им дядя Тема нас в беде оставить, – убежденно заявила Лилечка. – Уж если он сам за это дело взялся, можете быть спокойны. Скоро в Эдеме станем прохлаждаться.

– Или в аду синим пламенем гореть, – меланхолически добавил Зяблик.

– Я вот о чем думаю… – не очень уверенно начал Цыпф. – Если у нас с Эдемом все удачно получится, то зачем зря кровь лить?

– Чью кровь? – не понял Зяблик.

– Ну вообще… Нашу кровь, кровь степняков, арапов, кастильцев… Мы в Эдем переберемся, а аггелы пускай здесь остаются и дожидаются, пока их земля проглотит.

– Ты, Левка, чем думаешь, головой или задним местом? – набычился Зяблик. – Не иначе как у тебя в Лимпопо мозги перегрелись… Как ты себе вообще представляешь переселение в Эдем? Это тебе не хазу поменять с улицы Горького на улицу Демьяна Бедного. Это же черт знает какую прорву народа придется в варнакское пекло загнать! Очередь будет на километры стоять! Недели и месяцы на такую канитель уйдут! По-твоему, аггелы все это время сложа руки сидеть будут? Как бы не так! Не из того они теста слеплены. Ты, к примеру, какую точку зрения на народ имеешь? Правильно, обыкновенную. Пусть живут себе и размножаются, где кому больше нравится. А аггелы на народ смотрят как на свой рабочий скот и пушечное мясо. В хозяева мира заранее записались. Какой же хозяин позволит, чтобы его скот уводили? Да никакой не позволит! В старину конокрадов самой страшной карой наказывали! Убийц могли простить, а конокрада никогда! Как только эта волынка с Эдемом начнется, аггелы и налетят! Так нас отрихтуют, что потом хоронить нечего будет.

– Откуда тогда ждать удар? Где сейчас находятся аггелы? – получив такой отпор, Цыпф немного растерялся.

– В том-то и вопрос! – Зяблик стукнул пустой кружкой по столу. – Везде и нигде! Кого мы только не посылали на разведку, и все бесполезно. Пропала вся их кодла. Как в воду канула. По крайней мере, свои здешние лагеря они оставили.

– Может, в Трехградье ушли или еще куда подальше…

– Нет. Где-то здесь они. Сила аггелов в том, что умеют они рассыпаться на мелкие отряды, а потом в нужное время и в нужном месте соединяться. Помню я один такой случай. Под Журавинками дело было, там, где колхоз имени Мичурина. Накануне никого, кроме их разведки, вроде бы и не было, а потом, глядь, вся их сила на нас валит! Ну и агентура у этих упырей завидная, тут уж ничего не скажешь. Тебе это, конечно, не хуже меня известно… Кастильских паханов вместе со Смыковым их мясник красиво замочил. Фугаской противопехотной. Такие когда-то здесь в Талашевске на военных складах хранились. Убойная сила жуткая. Да он, стервец, еще картечи и чугунных черепков в кувшин с миной насыпал… Ты думаешь, я за себя спокоен? Хрен собачий! Чую, и ко мне их мокрятники подбираются. Все ближе круги нарезают. Не дадут, паскуды, спокойно увянуть.