Затерянные миры - Антон Фарутин

злобными Тенями. Вы же сами говорили нам о потомках Гипербореи, странствовавших после катастрофы по свету и делившихся с людьми знаниями. Возможно, когда они прибыли сюда и обосновались, то поначалу и впрямь занялись строительством всех этих шедевров вокруг, а также продолжили свои научные изыскания. И вероятно, на том этапе они активно контактировали с внешним миром, пользуясь своими средствами перемещения – так и возник миф о шамбале – недостижимой стране мудрецов, скрытой от простых смертных.

– И вы хотите сказать, что потом они захотели править всем миром и стали Тенями? Но, это абсурд! Зачем им это?!

– Чтобы чувствовать себя значимыми, тешить свои тщеславие и гордыню. Что толку жить в прекрасном городе, если его никто не видит? Как проявить своё величие? Построить громадные статуи? Так они это сделали. А что дальше? – Джек сделал паузу и продолжил: – Возможно, прибыв сюда и обнаружив, что здесь есть бессмертие и прочие чудеса, они превратились в греев, в злобные серые Тени, о которых столько написано во всех летописях? Допускаю, что они ими стали не сразу, может быть не все, может быть в обществе даже произошел какой-то раскол и часть атлантов покинула родину, расселившись по миру, но что-то здесь явно происходило. Вы посмотрите на окружающее нас! Здесь много прекрасного, но многое недостроено и брошено. Почему?

– Полагаете, они увлеклись чем-то новым?

– Думаю, что они решили, что править планетой исподтишка намного удобнее и безопаснее, чем пребывая в реальном мире. А главное это гораздо интереснее, чем строить мосты и водопады. Думаю, что они просто появлялись в ключевые моменты истории и смещали чашу весов в нужную им сторону. Также я думаю, что они оставили стражей-иллюминатов с запудренными мозгами охранять свои порталы в обычном мире и манипулировали ими тысячелетиями. Вот только часть стражей запросто могла подхватить болезнь своих хозяев и также возжелать величия и власти. Мировое господство – вот о чем говорил мне сенатор Кейн. Они хотели стать равными богам.

В диалог вступил Пирсон, которому сильно не понравились слова Стоуна:

– Джек, я даже не знаю, что сказать вам! В ваших словах безусловно есть логика, но… они звучат странно. Не знаю, что навеяло вам эти мысли, но вы явно сгущаете краски. Атланты считаются прямыми потомками богов – они не могут быть такими плохими! Наша корпорация…

– Бросьте, мистер Пирсон! Вам просто обидно, что ваша корпорация годами верила не в те идеалы и блуждала в потёмках. Но вы лучше меня знаете, что боги всегда были плохими и жестокими по отношению к людям. Случаи когда они помогали настолько редки, что становились основой для преданий. Повторяю, оглянитесь по сторонам и вы поймете, что я прав.

Постройки, окружавшие их, и вправду сильно изменились. Прекрасный античный город, который они наблюдали на нижних ярусах, по мере продвижения наверх уступал место крепостям и оборонительным постройкам. Впрочем Джек наверное и в самом деле слегка сгущал краски – город, несмотря на частичное разрушение и недостроенные конструкции всё равно поражал своим великолепием и изяществом планировок. Утопающие в зелени широкие проспекты, фонтаны с питьевой водой, ажурные каменные беседки, расположенные в самых живописных местах, с которых открывался прекрасный панорамный вид на нижние ярусы – всё это было великолепно.

Но Стоуну что-то постоянно мешало насладиться этой красотой. Чувство тревоги не отпускало его с того самого мига, как они высадились на этом острове. Джеку постоянно казалось, что за ним следят и он чувствует на себе чьи-то взгляды. Так было и сейчас. Пока все любовались видами на огромный водопад и величественные античные статуи на вершинах гор, а Мороний с Пирсоном затеяли спор о природе обелисков и их сходстве с египетскими, Джек вновь отчетливо ощутил пятно ледяного холода на своем затылке. Резко обернувшись, он посмотрел наверх. В левой части капитолия ему показалось, что в тени колоннады призрачно что-то мелькнуло и исчезло. Он не был уверен не является ли это игрой света и тени или просто собственное сознание играет с ним злую шутку, но он ринулся по ближайшей лестнице вверх.

Перепрыгивая через ступеньки, он несся во весь опор, надеясь застигнуть наблюдателя врасплох. Вылетев на верхний ярус словно пуля, Джек тут же побежал влево – пусто! Он забежал за колонны и осмотрел анфиладу – ничего. Легкий бриз гулял между колонн, а где-то вдали был слышен шелест листьев на плодовых деревьях, которые ветерок слегка покачивал в стороны. Здесь ничего не было! Только райская идиллия и полная безмятежность. Выйдя на открытое пространство, Джек увидел своих запыхавшихся спутников, которые очевидно поспешили за ним сюда.

– Джек, что случилось? – спросил Фогель, который держал в правой руке, снятый с плеча автомат.

– Ничего, – с сомнением покачал головой детектив. – Простите, что встревожил. Просто мне… показалось. Идемте назад.

– Ну, уж нет! Фухх-х… – Мороний еще с трудом выговаривал слова после такой пробежки по лестнице. Его лицо было красным от напряжения, а по вискам стекал пот, но он вдруг решительно зашагал в сторону здания, расположенного в правом крыле капитолия. – Вы мне обещали, что я смогу осмотреть храм! И я намерен это сделать. Даже не пытайтесь меня остановить.

Антиквар стремительными шагами подошел к широким ступеням и принялся взбираться по ним. Пройдя мимо двух прямоугольных обелисков неподалеку от входа, он лишь мельком взглянул на сужающийся кверху четырехгранный столб из серого камня с высеченным у подножия символом двойной луны Фатты.

– Не мешайте ему, – тихо сказал Пирсон, обращаясь к Стоуну. – Он всё же ученый и для него это много значит. Да, и нам может быть тоже пора заглянуть внутрь? Что мы всё ходим снаружи? Внутри может быть гораздо больше ценной информации.

Подойдя к огромным дверям высотой метров двадцать, они остановились. Как открыть такую махину никто даже близко не представлял, но стоило Джеку приложить ладонь, чтобы толкнуть двери внутрь, как высокие створки плавно пришли в движение, открывая узкую щель в затененное помещение.

Дав глазам немного обвыкнуться к полумраку, четверка медленно разбрелась по залу с колоннами. Мороний, видя огромное число надписей на латыни, непроизвольно шептал их себе под нос:

– “Блаженство не есть награда за доблесть, но есть сама добродетель”.

– “В обычаях человеческих много несообразного”.

– “Величайшее несчастье – быть счастливым в прошлом”.

– “Власть над собой – есть наивысшая власть”.

– “Желающего идти судьба ведёт, нежелающего влачит за собой”.

– “ Что сделано – то сделано. Ведь это перст божий”.

Красота внутреннего убранства храма поражала своим величием. Не зная латыни, Стоун и Фогель прошли вперед и