В плену сомнений - Дебора Мартин

Дарси был ошеломлен.

— Клянусь тебе, его просьба — это чистейшая правда. Он просто одурманен тобой, а узнав от Оувертона, какую жизнь устроил для тебя твой муж, он буквально сходит с ума от беспокойства. — Дарси понизил голос. — Особенно когда он узнал о моей роли в том, что случилось шесть лет назад. Только пообещав ему эту встречу, я удержал его от окончательного расторжения наших договоренностей.

— Что ж, Стивен — человек с сильным характером. — Внезапно у нее стало горько на сердце. — Ты должен быть еще благодарен, что он не вызвал тебя на дуэль. Вот чего ты заслуживаешь!

— Я понимаю. Я очень хорошо это понимаю. — Нортклифф наклонился к сестре: — Джулиана, содеянного не изменить. Я могу только сказать… если бы я знал, как ты будешь несчастна, я бы никогда не стал так поступать.

— Жаль, что это неправда, — с каменным лицом произнесла Джулиана.

— Но это правда! — В глазах его застыла мольба. — Я знаю, мне нет прощения. Но я сделал это, чтобы защитить тебя от этого подонка!

— Я была влюблена в этого подонка. — Ее взгляд обвинял и разоблачал. — Но ведь была и другая причина, по которой ты хотел нас разлучить, правда?

Дарси побледнел и отвернулся.

— Ты пришел в ужас, обнаружив меня замужем за нищим валлийским радикалом. Ты не мог этого допустить, ведь это означало бы катастрофу твоей политической карьеры.

Дарси не сделал попытки опровергнуть ее слова, хотя и очень страдал.

— Если ты все еще так меня ненавидишь, почему ты все же приехала?

Она опустила глаза.

— У меня были свои причины.

Джулиана больше ничего не добавила, и Дарси похолодел. Он понял, что их былые отношения уже не вернуть и с этим нужно смириться. Он глубоко вздохнул.

— Какими бы ни были твои причины, я благодарен тебе за твой приезд. Ты сделаешь мне огромное одолжение, если завтра вечером встретишься с лордом Девонширом и успокоишь его.

Она внимательно посмотрела на старшего брата.

— Если успокоить его значит заверить, что я счастлива в браке, тогда я с удовольствием сделаю это.

— Глупо было бы надеяться, что Воган тебя отпустит, если ты захочешь быть свободной, — с отсутствующим видом произнес Нортклифф.

Джулиана не могла удержаться от улыбки, услышав в его голосе разочарование. Дарси никогда не изменится!

— Я не хочу оставлять Риса, Дарси. Я люблю его, и он любит меня, несмотря на все твои старания разлучить нас. — Улыбка погасла у нее на губах. Рис любит ее, но она все еще не поняла, доверяет ли он ей.

Кивнув, Дарси поднял на нее глаза.

— Он… он хорошо с тобой обращается?

— Да. Он обращается со мной очень хорошо.

Дарси долго молчал, изучающе глядя на нее, словно оценивая правдивость ее слов. Затем вздохнул:

— Если это правда, тогда, может, не все потеряно.

«Пока еще не все», — подумала она. Хотя именно Дарси заварил всю эту кашу, события уже давно вышли из-под его контроля. Поступки Риса теперь зависят совсем от другого. Она могла только молиться, чтобы его любовь к ней победила это все остальное.

— Джулиана! — отвлек ее от тревожных мыслей Дарси.

— Что, Дарси?

— Ты сможешь когда-нибудь простить меня? — Увидев, как она нахмурилась, он поспешно добавил: — Теперь я знаю, что значит страдать так, как ты страдала шесть лет назад. Я потерял любимую женщину. Летиция ушла к Пеннанту. В довершение ко всем бедам я лишился положения в обществе и вдобавок жены.

Джулиана с изумлением поглядела на него.

— Жены?

— Элизабет оставляет меня. — Он хотел беспечно пожать плечами, но выглядел при этом словно побитая собака. — Неофициально, конечно. Мы оба не вынесем позорного развода. Но мы разъезжаемся. Она собирается жить отдельно. Поскольку у нас нет детей… она считает, что так лучше.

— О Дарси, мне очень жаль тебя, — искренне произнесла Джулиана.

Слабая улыбка тронула его губы.

— Не нужно меня жалеть. Мы никогда не подходили друг другу. По правде говоря, мы и сейчас не смогли бы жить вместе, хотя Летиция больше и не стоит между нами. — Он встал со своего стула, сел рядом с сестрой и взял ее за руки. — Понимаешь, если я потеряю и тебя, у меня больше ничего не останется. Даже Оувертон теперь не желает знаться со мной. Пожалуйста, Джулиана! Скажи, что ты не будешь ненавидеть меня вечно.

Что-то в его лице пробудило у нее воспоминания о том времени, когда оба они были детьми и Джулиана прибегала к старшему брату за помощью. И он всегда был для нее заступником. А на этот раз помощи просит он. И, как она ни пыталась, она не смогла отказать ему.

— Я не питаю к тебе ненависти, — прошептала она. — Я не в силах ничего забыть, но я постараюсь простить тебя. Дай мне срок, и все это, возможно, останется в прошлом.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал. Но Джулиана мыслями уже была далеко, с тем, другим, мужчиной, который также хотел, чтобы все осталось в прошлом.

Сумеет ли он осуществить свое желание? А если нет, то как она это вынесет?

22

Два дня спустя после праздника сенокоса Эван стоял в гостиной ллинвиддского дома, засунув глубоко в карманы дрожащие от волнения руки. Экономка приказала ему ждать, и он терпеливо ждал, но не мог отделаться от мысли, что что-то здесь не так. Все вели себя странно, казались необычайно грустными и притихшими. Было позднее утро, но дом словно погрузился в спячку. В холле не видно болтающих горничных. Казалось, все старались соблюдать тишину.

Из комнаты слева до него донеслись приглушенные голоса, и Эван напрягся, стараясь расслышать, что они говорят. Не совсем осознавая, что подслушивает, он подошел ближе к двери.

— Бедняга ничего не ест. Клянусь, он не притронулся к пище с тех пор, как она уехала.

Эван узнал голос миссис Робертс. Интересно, с кем она разговаривает?

— Он сказал, что она поехала навестить семью. И это все? Или вы подозреваете что-то неладное?

Другой голос принадлежал мистеру Ньюнсу.

— Можете быть уверены, тут кое-что похуже, — со знанием дела заявила миссис Робертс. — Они поссорились. — И она заговорила таким тихим шепотом, что Эван вынужден был напрячься изо всех сил, чтобы расслышать ее слова. — Вы видели, что я выгребла из их спальни? Разбитые флаконы и разлитая лавандовая вода. Хозяин ни слова не сказал об этом, только небрежно бросил: «Уберите этот мусор». Он все время о чем-то размышляет, запирается в кабинете и напивается до беспамятства. Это вопиющий позор, вот что это такое.

Хозяин? Неужели она говорит о сквайре Вогане и леди Джулиане? Но ведь только два дня назад он сам видел, как они танцевали и мило ворковали, словно голубки!

— Доброе утро, Эван, — раздался голос за его спиной.