Карусель памяти - Диана Чемберлен

Было очень трудно сосредоточиться на горе писем и записок на столе, когда мысли о сестре преследовали ее. Она сказала себе, что ей нужно выплыть из этого моря бумаг до одиннадцатичасового собрания персонала, и поэтому, когда у нее появилась возможность позвонить Рэнди, был уже час обеденного перерыва. Она надеялась пообедать с Джоном, как обычно они делали, за столом в его кабинете, но он запланировал встречу за обедом с одним из консультантов – и без нее. Он даже не пригласил ее присоединиться к ним, что, вероятно, было мудрым решением. Она была несильна в том проекте, который они обсуждали, и сомневалась, сможет ли все свое внимание направить на эту встречу.

Рэнди был в ресторане, когда она позвонила. Она могла слышать звон тарелок на заднем фоне.

– Как дела в офисе? – спросил он.

– Похоже, все шло гладко в мое отсутствие. – Она рисовала кривые линии на блокноте для записей перед собой, и полоса тонких, кривых перевернутых латинских «S» вилась по голубой бумаге. – Однако со мной не все гладко. Сегодня утром ко мне пришла моя сестра.

– Ванесса? Ты шутишь? Это хорошо или плохо?

– Ну, это меня немного шокировало. Я расскажу об этом тебе сегодня вечером.

– Тебе не нужно рассказать об этом сейчас? – спросил он. – Ты не можешь прерваться? Я бы смог встретиться с тобой где-нибудь.

Она почувствовала прилив нежности.

– Спасибо, – сказала она. – Это может подождать.

После того, как она положила трубку, она снова окунулась в груду бумаг на столе. Кроме писем, там были записки, требующие ответа, и бланки, которые нужно было заполнить о делах и людях, которых она едва помнила.

Столько изменений произошло в фонде за последний месяц. Она чувствовала себя гостьей. Новая секретарша при входе даже не знала, кто она. На собрании персонала она сначала прислушивалась к понятной лишь посвященным болтовне с чувством отчуждения, и было очевидно, что никто не знал наверняка, как с ней обращаться. Джон, тем не менее, задавал тон своим почти забытым невозмутимым чувством юмора, привлекая ее к решениям, прося других включить ее в разнообразные проекты. Пэт провела с ней несколько минут после собрания, уточняя программу итоговой конференции и обронив, как хорошо, что она вернулась к работе. И все же чувство дезориентации у Клэр было почти что тошнотворным. Все, конечно, будет в порядке. Ей просто нужно привыкнуть к этой морской качке.

Когда она этим вечером въезжала на площадку для парковки у городского дома Рэнди, то почти боялась вспоминать о визите Ванессы. У нее не было потребности говорить об этом. Рэнди начал расспрашивать ее, как только она показалась в дверях. Они сидели в темной и уютной гостиной, и он держал ее за руку, и хмурил брови, и слушал внимательно, как она повторяла происшедшее. Рассказ потерял свою эмоциональную окраску. Как будто она всего-навсего перебирала факты.

Они вышли на прогулку по окрестностям перед ужином, и она поняла с некоторой долей вины, что сегодня вечером у Рэнди были свои заботы. Днем ему позвонила Льюэн. У Кэри неприятности в школе из-за того, что он побил девчонку. Неважно, что девчонка насмехалась над одним из друзей Кэри, мальчиком со следами ожога на лице и руках. Льюэн хотела, чтобы Рэнди переговорил с Кэри по телефону этим же вечером. Клэр держала его за руку, пока они гуляли, помогая ему придумать завершение предстоящего разговора. Она изо всех сил пыталась все свое внимание отдать ему, как он часто делал для нее, но не могла не думать о Ванессе, которая была в номере гостиницы в нескольких милях от нее. Ей нужно позвонить, нужно хотя бы попытаться это сделать. Определенно, их общая связь как сестер не может быть порвана из-за ошибки десятилетней девочки. Она не могла не считаться с жестокостью этой ошибки, но не станут ли их жизни богаче, если они станут членами одной семьи?

После прогулки она помогла Рэнди приготовить ужин в его белой кухне с медной посудой.

– Я несколько сбит с толку, – сказал Рэнди, вынимая с полки стеклянное блюдо для печенья. – Как тебе удается оставаться такой спокойной? Все это чрезвычайно неприятно, тем не менее ты кажешься, – он пожал плечами, – почти спокойной.

– Я была вне себя этим утром, – сказала она, нарезая грибы для салата, – но потом я рассказала обо всем Джону. Я опоздала на работу из-за Ванессы и хотела позвонить тебе, но Джон остановил меня, чтобы справиться, в чем дело, и я все это выплеснула на него. Поэтому, я полагаю, это не кажется сейчас таким срочным. – Грибы были белые и вкусные, и она нарезала гораздо больше, чем нужно.

Рэнди стоял к ней спиной, когда заворачивал филе палтуса в пергамент.

– И как отреагировал Джон? – спросил он.

Она собрала кусочки грибов руками и бросила их в салатницу.

– Очень хорошо, – сказала она. – Он удивил меня. – Она поставила миску с замороженным шпинатом в микроволновую печь и нажала кнопку размораживания. – Я поняла, что всегда от него что-нибудь скрывала. То, что могло бы расстроить его. Или расстроить нас обоих. Я слушала, как он говорил на днях…

Рэнди повернулся с хмурым видом.

– Ты слушала, как он говорил. Где?

Она забыла, что Рэнди ничего не знает о симпозиуме в Университете Джорджа Вашингтона. В то время это не было обманом с ее стороны, но теперь эта маленькая уловка походила на предательство.

– Я заезжала в Университет Джорджа Вашингтона во вторник, – сказала она. – Предполагалось, что мы с Джоном будем выступать с приветственной речью на симпозиуме там. Я хотела посмотреть, как он справится с этим один.

– О, – Рэнди слегка положил руку ей на спину. – Я не хотел наезжать на тебя.

– Все в порядке. – Клэр опустила нож в зеленый перец. – Тем не менее в своей речи он говорил о том, что мы слишком ограждаем от неприятностей тех, кого любим, не желая, чтобы они страдали больше, чем им уже пришлось. Он говорил, что, защищая их, мы не даем им пространства, чтобы вырасти или понять, как самим позаботиться о себе. Он ссылался на меня, я полагаю. Или на нас обоих. Мы чрезвычайно беспокоились друг о друге.

Рэнди рассмеялся.

– Что тут смешного?

– У тебя была хорошая тренировка. Мелли заботилась о тебе точно так же. Вот почему ты так хорошо знаешь, как это делается.

Она отложила нож, чувствуя поражение.

– Я не хочу больше быть такой.

Рэнди прошел через кухню к ступенькам, ведущим вниз в подвал к его винному погребу.

– Не волнуйся, Клэр, ты уже не такая, – сказал он. – Если бы ты все еще старалась оградить людей от боли, ты бы не рассказала мне, как тебе было хорошо, когда ты разговаривала с Джоном сегодня. – Он исчез в подвале, а она глядела ему вслед, стараясь разгадать, были ли его слова просто комплиментом, или же, напротив, выражением его боли. Она и не знала, что Рэнди тоже необходимо ограждать от неприятных вещей.