Негодяи (сборник) - Гиллиан Флинн

Я встал с кровати очень тихо. Уже стал надевать тунику, когда понял, что она мне не нужна. Как и набедренная повязка. Невидимому человеку не нужна одежда! Дрожа от возбуждения, как только может дрожать девятнадцатилетний юноша просто от того, что куда-то нагим отправится, я сдернул набедренную повязку и насладился дуновением прохладного морского бриза из окна.

Двигаясь тихо, как только мог, я подошел к мешку и достал флакон. Вынул пробку и проглотил несколько капель. Спустя несколько мгновений почувствовал, как зелье начинает действовать.

Внизу было тихо. Общую комнату закрыли на ночь. Я осторожно пошел в темноте по узкому коридору и к двери Галатеи.

Дверь не была заперта. Очень тихо повернув ручку, я толкнул дверь, открывая ее, и вошел внутрь.

Стоящая на закрытом сундуке масляная лампа еле горела. Как минимум, в одном я ошибся. Галатея спала, накрытая простыней. В слабом янтарном свете лампы не блестела плоть, лишь неровная ткань с рисунком теней.

Рядом с лампой что-то блестело. Серебряная монета. Уловив ее отблеск, я наклонился и поглядел внимательнее.

Тирский шекель, но не просто шекель. С профилем Мелькарта без носа.

Каков шанс того, что я могу увидеть за один вечер не одну, а целые две монеты, столь редкие?

Я присмотрелся еще внимательнее. Наверняка это та самая монета, которую мне Керинис показывал. Как она оказалась у Галатеи? Разве что Керинис ей ее дал? Зачем бы кому-то давать серебряную монету, такую ценность, простой служанке? Если только она не выполнила поручение куда более ценное, чем разливать вино.

Скольким еще в таверне заплатил Керинис по серебряному шекелю за их безупречную игру? Наверное, по шекелю каждому, и все равно у него их немало осталось.

Я услышал сонный вздох. Повернулся, стоя в ногах у Галатеи. Внезапно разозлившись на то, что меня так одурачили, я схватил простыню за угол и сдернул.

В одном я оказался прав. Галатея спала нагишом. Отсвет янтарного огонька на ее соблазнительной фигуре заставил меня почувствовать укол желания, несмотря на гнев.

Но она была не одна. Рядом лежал Керинис, тоже нагой. Они начали просыпаться, пытаясь нащупать простыню, которую у них так грубо отобрали.

Мне пришла в голову другая мысль, в противовес первой. Что, если Керинис просто заплатил Галатее шекель за удовольствия, а вовсе не за то, чтобы она ходила, делая вид, что двое приезжих дураков невидимы? Если это так, мой гнев не оправдан, а зелье работает. В таком случае они сейчас не должны увидеть меня, совершенно обнаженного.

Но спустя мгновение я освободился от этой утешительной мысли стараниями самого Кериниса. Сонный от вина и, возможно, иных удовольствий, он подвинулся к краю постели, освободив немного места между собой и Галатеей. Похлопал по кровати.

– Хочешь присоединиться, жеребец-римлянин? Мы можем разыграть известное любовное свидание Фафхрда и Серого Мышелова с царицей Лаодицеей!

Галатея рассмеялась, щурясь и глядя на меня сонными глазами. Улыбнулась. Тоже похлопала по свободному месту на кровати.

Значит, оба меня видят.

– Учитель, я не понимаю, почему ты не предпримешь законные меры? Разве в Тире нет магистратов? Вызвать этого мошенника в суд, потребовать возврата денег в обмен на эти никчемные свитки!

В окно проникли первые лучи солнца, когда я разбудил Антипатра и рассказал ему об узнанном. Сейчас солнце взошло уже выше, сверкая над мачтами стоящих в гавани кораблей, а мы все спорили.

– Нет, нет, Гордиан. Я этого не сделаю. Деньги у него, а свитки у меня, и на этом все кончено.

– Это несправедливо, – сказал я. – Тобой воспользовались. Он из нас обоих дураков сделал.

Антипатр приподнял седые брови.

– Похоже, ты только что назвал старого наставника дураком?

– Я не это имел в виду, ты знаешь.

Я расхаживал по комнате.

– У меня лицо гореть начинает, как только об этом подумаю.

– О чем?

– Как, должно быть, все они над нами смеялись за глаза. Все те люди, что в общей комнате были, которым Керинис заплатил за участие в его плане. Мы думали, что мы их дурачим, ходим рядом невидимые, но это они нас одурачили! Потому что видели нас все это время!

– Подумай насчет актерского мастерства, необходимого для подобного представления, – задумчиво сказал Антипатр. – Достойно всяческого уважения, что никто из них не рассмеялся.

– Ничего, уверен, теперь они все смеются. И будут всякий раз смеяться, рассказывая об этом. Когда я думаю о…

– Тогда посоветую тебе об этом не думать, Гордиан.

Я резко выдохнул.

– Если бы я мог отнять деньги у Кериниса, я бы сделал это. Но у меня даже оружия не было…

Тот факт, что на мне даже одежды не было, не то, что оружия, когда я наткнулся на Кериниса, я от Антипатра утаил. Лучше не раскрывать некоторые подробности моего ночного приключения.

– Для начала, не было никакого воровства, Гордиан. Какой закон был нарушен?

– Керинис ввел тебя в заблуждение!

– Насчет зелья – да. Но я заплатил ему не за зелье. Я заплатил ему за Книги Тайного Знания.

– Откуда тебе знать, что это не обман? Бесполезные подделки, полнейшая чушь…

– Оттуда, что ночью я долго просматривал свитки. Я не сомневаюсь – это действительно свитки Книг Тайного Знания, о которых говорится в легендах о Фафхрде и Сером Мышелове.

– Но зелье невидимости оказалось бесполезным. Мы оба чувствовали легкое опьянение, но не стали невидимыми.

– Верно, этот экземпляр зелья оказался бесполезным. Но из этого не следует, что бесполезен сам рецепт. Ошибка не в свитке, ошибку совершил Керинис. Парень, похоже, просто поленился найти правильные ингредиенты и сделать правильное зелье. Для начала он ошибся насчет этой травы, называемой хамелеон. Подозреваю, это вовсе не местное растение, и может потребоваться немало исследований, чтобы определить, какая именно трава имелась в виду в свитке.

– Но, Учитель, почему ты думаешь, что все эти свитки Книг Тайного Знания менее мошеннические, чем человек, который их продал?

На мгновение, казалось, Антипатр замешкался, но затем он тяжело поглядел на меня.

– Я верю в Книги Тайного Знания, Гордиан, поскольку верю в легенды, а легенды подтверждают, что в этих свитках скрыто волшебство. Если только мы сможем правильно понять мудрость этих книг.

Я сделал глубокий вдох. Бесполезно спорить с человеком насчет веры в легенды, которые он услышал в детстве.

– Итак, Гордиан, где сейчас наш друг Керинис?

– Ушел из таверны с первыми лучами солнца, с добычей. Но мы еще можем его выследить…

– Нет, нет, нет! – упрямо ответил Антипатр. – Я рад, что ты столкнулся с ним и выяснил истину насчет него и насчет зелья. Надеюсь, в ходе вашего общения никто не пострадал? До драки дело не дошло?

– Нет. Ни насилия, ни физического контакта… такого рода.

На двусмысленное окончание фразы Антипатр отреагировал изумленным взглядом, но не стал развивать тему.

– Мне жаль, что ты потерпел такое разочарование, придя в комнату к девушке. Не только потому, что ты понял, что она принимала участие в обмане, но и потому, что ты обнаружил ее в объятиях другого мужчины. Увы! Кто-то сорвал этот плод прежде тебя. Я так понимаю, что Керинис поджал хвост и сбежал, как только ты понял суть его обмана?

Я переминался с ноги на ногу.

– Не совсем.

– Ага. Значит, ты вытащил из него правду и оставил его там, в постели с девушкой?

– Нет, я видел, как он оделся и ушел из комнаты. Через некоторое время.

Антипатр нахмурился.

– Я точно не помню, когда уснул, но мне казалось, что ты ушел к девушке незадолго до рассвета и вернулся достаточно скоро, с первыми лучами солнца. Или… ты ушел туда несколько раньше? Сколько времени вы провели втроем в комнате девушки и что тебя там так задержало?

Увидев, что я замялся, он приподнял брови.

– Ладно, оставь. Это вовсе не мое дело. Как мой способ получить эти свитки и количество денег, за них отданное, – не твое. Договорились?

После долгой паузы я кивнул.

– Договорились.

– Тогда больше об этом не говорим.

В тот же день мы наняли небольшой караван мулов и приготовились к следующему этапу нашего путешествия. На следующий день мы отправились из Тира в Вавилон.

Мулы шли по разбитой дороге, ведущей к горам Ливана. Мы сидели на их спинах, молчаливые и задумчивые. Как, думал я, может такой человек, как Антипатр, столь мудрый, оказаться таким дураком, чтобы позволить обмануть себя субъекту типа Кериниса? Почему он так уверен в ценности Книг Тайного Знания, которые, похоже, оказались совершенно никчемными? Этот пробел в рассудительности, видимо, случился с ним из-за возвращения на родину, подумал я. Полузабытые детские мечты, легенды о героях пробудили в нем наивного ребенка, заставив отринуть добытую тяжелым трудом мудрость.