Дневник. Том II. 1859-1860. Богопознание и самопознание, или внутренее священнонаучение от Святого Духа - Иоанн Кронштадтский

Знаем, что в жизни семейной и общественной прекрасна и плодотворна добродетель любовь; сами это мы на себе испытываем и на других видим, а прежде всего слышим, что Господь и Его апостолы заповедуют нам любовь. Господь, Который возлюбил нас до Креста и смерти. — Апостолы, которые положили за благовестив любви и за спасение людей души свои. Но, несмотря на то, мы забываем, что любовь — великая добродетель и наш первый долг, часто теряем любовь и предаемся страстям злобы, ненависти, зависти и др. (Так, точно знаем, что Тело и Кровь Господа животворны для нас, но несмотря на то, по внутренней злобе, в нас сокрывающейся, мы как бы забываем, что это — Тело и Кровь Господа, и как бы не верим, что они спасительны.) [282] — Горе наше! Для нас иногда и любовь — не любовь; добродетель — не добродетель.

Знаешь, что будет смерть, но в то же время какой–то мрак поселяется в душе, который закрывает смерть, — и живешь как будто не думая умирать.

Несомненна польза поста: легок и духом и телом, и спишь хорошо, и встаешь прездорово. (Польза березовых почек в настойке вина.)

Божие всеведение и промышление является в надзоре и всезнании начальства за подчиненными. Только подумаешь, говорят, — и все известно. Так и совесть наша говорит нам, что лишь только мы подумали о чем–либо — Господу это уже известно, и внутренно чувствуешь, что — известно. — Сон: как я в Академии выпил с товарищами водки в часы уроков, потом сели закусывать в часы же уроков — другие понабрались для закусывания же неблаговременного. Это обольщение диавольское, усыпление его, чтобы порок, прикрываемый обществом товарищей и мнимою обыкновенностию греха, свободно проявлялся. Сны ·— только их растолкуйте — важная нравоучительная вещь.

Я останавливал течение мыслей своих для того, чтобы уловить мысль светлую, научающую и назидающую, — и болезненно для главы моей нередко было это остановление машины мышления; голове моей бывало нередко тяжело.

Ты заболеваешь и в скорби души своей просишь Господа о продолжении дней жития — и вот тебе, как Езекии, прилагает Господь еще несколько лет жизни (См.: 4 Цар. 20, 6). Познай, для чего: чтобы ты употребил это время в пользу души своей, благоугождая Господу — делами покаяния и добродетели.

Священнику. Священник, подобно Спасителю, должен так хранить свою паству, чтобы в конце своей жизни с дерзновением сказать Господу: ихже дал ecu Мне, сохраних, и никтоже от них погибе, токмо сын погибельный, да сбудется Писание (Ин. 17, 12). За сынов погибели, ожесточенных и упорных грешников, ты не отвечаешь, но <за> по нерадению твоему погибших — ответишь.

Непщуй [283] никогда, что будет тебе Бог подобен. Согрешая, не думай, что Бог тебя, не очищенного от грехов, без твоего сердечного сокрушения и смирения, примет в общение и любовь с Собою. Нет, не очистившись от твоих грехов теплою мо литвою, от сокрушенного и смиренного сердца (Ср.: Пс, 50, 19) принесенною, не мечтай быть в общении с Богом. Верно, что никоим образом не приселится к Богу лукавнуяй, ниже пребудут без за конницы пред очима Его; и Он ненавидит вся де лающыя беззаконие (Ср.: Пс. 5, 5–6). — Так, я это сам на себе испытал. Однажды (24 октября) с вечера я пил и ел в гостях довольно и тем одебелил сердце свое (одебеле бо сердце людии сих) (Ис. 6, 10). Вечером не помолился от всего искреннего сердца: значит, дебелости сердечной не отнял от сердца теплотою веры и смирения. Ночь, впрочем, спал покойно, но видел сон, который, очевидно, был для меня вразумлением от Бога (см. выше). Утром, пробудившись, я, по обыкновению, остановил в процессе свежего, утреннего мышления две замечательные мысли, и так как я не сколько раз усиливал задержать эти мысли в быстром потоке мыслей, то этим раздражил головные нервы, и голова моя сделалась тяжела от раздражения. Так как теплота от сердца отведена была таким образом к голове, да притом еще осталась дебелость на сердце от прежнего вечера, то на утренней молитве я не мог никоим образом водворить в сердце теплоту веры и искренней молитвы и, таким образом, опять с сердца дебелости не снял. А нужно было служить Литургию. — За упокой всех прежде почивших праотец, отец и братий и повсюду православных христиан [284] (Родительская суббота). С тяжелою от напряжения умственного головою и с хладным, очерствевшим сердцем отправился я к утрени. Во время утрени не мог опять помолиться от всего сердца: тяжесть головы не позволила, значит, сердце опять осталось не согретым благодатию Святого Духа. Таким образом, Литургию я совершал недостойно: хлад был во всем моем существе с холодящим маловерием — я видел не совсем ясно свое недостоинство и не мог восчувствовать его всем сердцем. Только под конец Литургии собрался я, наконец, с духом и трогательными молитвами Литургии подвигнул сердце свое к чувству моего глубокого недостоинства и причастился с некоторою значительною верою и любовию. — Только милость Божия не допустила меня до падения, увидев мое смирение и мои воздыхания. — Принять это к сведению. Диавол проказит и в голове, как и в сердце. Жжет темя головы.

Каждый день внутренно спрашивай себя: есть ли у меня в сердце смирение? Глубоко ли оно насаждено, если есть, а если нет, спеши скорее водворить его в сердце. Беда нам от недостатка смирения: сыны погибели (Ср.: Ин. 17, 12) мы без него.

В сердце человека происходит то приближение его к Богу, то отдаление от Бога, и вместе с этим — то покой и радость, то смятение, страх и теснота, то жизнь, то смерть духовная. Приближение большею частию бывает в скорби, когда никто не может избавить нас, кроме Господа, к Которому мы и обращаемся всем сердцем и, таким образом, сердечно приближаемся к Нему; а удаление — в довольстве и изобилии благ земных, которые надмевают плотского, ветхого человека, и именно тогда, когда человек жаждет богатства, славы, знатности, и когда, достигая этого, он теряет веру из сердца и забывает о Боге — Судии и Мздовоздаятеле, о бессмертии души своей, о своем долге — любить всем сердцем Бога и каждого человека, как самого себя.

Смирение незаметно похищается из сердца, а с потерею его и смерть духовная совершается постепенно, медленно. Убийца — диавол убивает душу исподволь.

Высота священного сана доказывается из слов при одевании священником священных одежд, из молитв вечерних, утренних, литургийных и прочих служб и треб (молитв при таинствах).

Как человек негодный, приходя с просьбою о чем–либо к человеку доброму, кроткому и смиренному, для лучшего успеха своей просьбы сам старается уподобиться ему, так христианин, приступая с молитвою к Господу или Пречистой Его Матери, или Ангелам, или святым — для успеха своей молитвы должен уподобиться, по возможности, Самому Господу или Пречистой Его Матери, или Ангелам и святым. — И вот в этом–то состоит тайна приближения и скорого услышания молитв наших.