Объектный подход. (Дилогия) - Руслан Ароматов

— По крайней мере, не враг, — сказал я. — Эй, Ладен, бросай рыбу — она готова — и дуй сюда. А то твоя красавица меня сейчас стукнет, — я хитро подмигнул красавице, и она почувствовала, что угрозы я не представляю.

Подскочил радостный брат.

— Сестренка! Я так рад, что ты жива!

— Ладик, успокойся, — строго сказала она, и братец притих. Ишь ты, как быстро она пришла в себя! — Давай все по порядку. Вы расправились с разбойниками?

Я оставил их одних и спустился к костру, но не смог отказать себе в удовольствии подслушать разговор. В общем, они и не таились, но все же…

— …Дэн что–то с ними сделал, и они стали двигаться, как мухи после зимней спячки. Убить их оказалось легко. А Дэн покончил с остальными.

— Откуда он вообще взялся? Ехал от Плеши, но мы его не видели, потом помог нам…

— Не знаю. Но он всех нас спас, и этим все сказано.

— А почему я вся в крови? Чья это? Я все–таки убила того мужика с топором? Ничего не помню — только его, замахивающегося топором. А потом — лицо этого… Дэна.

— Ну–у, тебя ранили, — в голосе Ладена послышалась неуверенность, он выбирал, чего можно сказать, а о чем умолчать.

— Ладен! — в голосе сестры прорезались властные нотки. — Хватит меня жалеть! Я уже не маленькая девочка и имею право знать правду. Всю, — подчеркнула она. Ему и самому хотелось рассказать все, просто он жалел чувства сестры.

— Я… подумал, что тебя убили, — сбивчиво начал он, пряча глаза. — Тот мужик… он зарубил тебя топором. Я видел! Как раз обернулся… И не успел. Прости! А потом, когда все кончилось, ты лежала вся в крови… Я решил, что ты умерла. Если бы не он…

— Подожди, но я ничего не чувствую, — недоумение в голосе.

— Он тебя вылечил, — совсем убито сказал брат.

— Сколько времени прошло? — вдруг спросила девушка.

— Три сата или около того.

— Чего? Не может быть! Вылечить за такое время могут только маги–целители, а их у нас нет. Разве что, в столице… или рана была легкой.

— Я своими глазами видел, как сами собой вставали на место разрубленные кости, — зашептал Ладен, а я почему–то покраснел.

— Да ну, брось пугать!

— Сама посмотри, там еще шрам остался!

— Посмотрю! И вообще, мне надо помыться!

— Подожди, давай я тебя отнесу…

— Сама дойду… Ой! Подожди… Дай руку. Ну, и где тут река?

Они медленно спустились к воде, и Ладен повел сестру к зарослям ивняка.

— Все, иди, я сама справлюсь, — послышалось из–за кустов.

— Но ты еще слаба… — попытка возразить.

— Я сказала — справлюсь, понял? — сталь в голосе. Попробуй, возрази.

Но он зря беспокоился — я непрерывно наблюдал за ее состоянием.

— Эй, только давай недолго, а то рыба остынет, — крикнул я в кусты. Мне не ответили. Зато к нам присоединился Ладен.

— И откуда вы ехали? — спросил я, чтобы чем–то заполнить паузу. Ладен в ответ замялся. — Не хочешь, не говори, мне чужие тайны не нужны.

— От тебя скрывать не буду. Мы ездили на Стоцкую Пустошь.

— Зачем? Э–э… что это такое?

— Ты не отсюда, — внимательно посмотрел на меня Ладен. Не отсюда — ну и что? — Про нее знают все в окрестных княжествах. А время от времени туда наведываются искатели сокровищ или приключений.

— Понятно, — я наконец–то вспомнил, что здесь так называли дурные места, последствия Катаклизма. В Энноле это называлось Плеши — невелика разница. Одно время я сам очень хотел заняться их исследованием, но потом меня заняли другие дела. — А вы кто? Вроде, не бедные, значит, приключений захотелось на одно место?

— На какое? — не понял Василь. Ладен–то догадался по интонации.

— На задницу, куда же еще?

— Ха–ха, можно и так сказать, — термин Ладену понравился. — Это меня Олеська уговорила, — он ласково посмотрел в сторону кустов. Она у себя в университете что–то там вычитала, и давай ко мне приставать, стоило ей приехать на каникулы. В Пустоши давно уже безопасно, и ничего интересного не осталось, и я уступил.

— А что там вообще было?

— Да кто его теперь помнит–то? — Ладен с аппетитом жевал рыбу и не видел в этой аномалии ничего странного. — Деревья другие, трава. Раньше звери странные встречались, вроде, похожие на обычных, но другие. Потом их повыбили. Еще там будто давит что — ходить тяжело, и вещи становятся тяжелее. А если бросить камень, он может полететь в сторону или падать не прямо на землю, а вбок.

Гравитация другая, что ли?

— И все? Ничего нового не появлялось?

— Нет. У нас бабка рассказывала, что когда–то давно оттуда чудища лезли страшные, да грибы приносили ядовитые, но этому никто не верит. А вот деревья там так и остались странные.

— Какие?

— Ну, низкие такие, перекрученные все. Не продерешься.

— А Олеся что там искала?

— Да говорит, можно там предметы найти старые, еще до начала времен сделанные. Но это не про нашу Пустошь — в ней отродясь никто ничего не находил. А вот куда старые поселения попали — да, можно что–нибудь найти.

— Что ж вы туда не поехали?

— Так далеко ведь — мест не знаем. Да и опасно, говорят.

— Я только не понял, где тогда Василь руку повредил? — спросил я.

— А–а, так это меня живая лиана поймала, — ответил Василь. — Не доглядел. Пока доставал меч, она так сжала и потянула, что рука и сломалась. Уже и не болит, — почему–то он не удивился этому, хотя я не говорил, что собираюсь лечить еще и его.

— Что–то долго она плещется, — озабоченно посмотрел в сторону кустов Ладен.

Я тоже обратил внимание на то, что плеск воды вдруг прекратился.

Вот дерьмо!

Глава 15

Я метнулся в кусты, не обращая внимания на братца. Так и есть, ей, похоже, надоело стоять по пояс в воде, и она забралась в другой небольшой омуток. Которого ей хватило за глаза, а скользкое глинистое дно помешало вылезти вовремя. Тут–то силы и покинули девушку — к плаванию она пока не готова. И ведь не закричала! Из скромности, что ли?

Дура.

Когда я выволакивал ее на берег, то был зол. Полдня вытаскивать девчонку с того света, чтобы потом она банально утонула в ручье! Примерно об этом я и говорил, обильно сдабривая повествование гномьей ненормативной лексикой, так любимой достопочтимым Дрангом.

Девушка надрывно кашляла и даже пыталась брыкаться, что говорило — я успел вовремя. Не долго думая, я положил ее вниз головой поперек колена и слегка постучал по спине.

Когда прибежали остальные спасатели, они увидели замечательную картину — висящую кверху очаровательной попкой на моем колене Олесю, избавляющуюся от остатков воды. Ну, и всего остального, что там у нее в желудке было.

Увидев увеличение количества спасателей, она еще сильнее покраснела, но умудрилась выдавить, одновременно пытаясь в такой позиции как–то спрятаться за меня:

— Уйдите… отсюда, — те ошарашенно повиновались, и даже брат промолчал. Видно, его вера в меня, как в доктора, непокобе… э–э… непоколебима.

Я тоже взглянул на эту картину, и моя злость куда–то улетучилась. Я расхохотался:

— Ну ты даешь! Спасал тебя, спасал, а ты… блин… решила утонуть, да?

— Ничего… я не… решила, — слова еще давались ей с трудом, но покорно висеть на мне она не собиралась, маскируя стыд наглостью. — Чё пялишься?

— Тише, успокойся, — тихо, как ребенку, сказал я. Тут я заметил, что ее начала бить крупная дрожь — вода не такая уж и теплая. Только переохлаждения не хватало! До кучи. — Сейчас чего–нибудь придумаем.

Так, вещи она уже успела постирать. Вон они висят, на кустах. И надо чего–то внутрь. Горячего.

— Эй, Ладен, вино есть? Спирт, водка, коньяк? Текила, блин?

— Есть вино, но оно слабенькое, — вновь нарисовался брат, круглыми глазами смотря на сестру, которая нагишом сидела у меня на коленях, пытаясь согреться моим теплом. Точнее, это я ее держал.

— Давай сюда, не жадничай.

Он протянул мне почти полную металлическую флягу и уже собирался вновь тактично свалить за кусты, но я еще не закончил.

— И тащи сюда вон те вещи, — я высушил их за несколько секунд. — Все, иди, погуляй.

Это «погуляй» его добило. Видимо, он долго терпел то, как фривольно я обращаюсь с его обожаемой сестренкой и, наконец, не выдержал:

— Что ты себе позволяешь? Я тебе не слуга в трактире!

Я так на него посмотрел, что он тут же заткнулся. Сам не понял, что было в этом взгляде — насмешка, сострадание к его скудоумию и злости, но он сработал. А я уже нормальным голосом сказал:

— Успокойся и не волнуйся. Я не причиню ей вреда. Веришь? Ты только не мешай.

— Да, Ладен, правда, иди? — а зуб на зуб у нее не попадает. Вот мерзнуть ей сейчас вредно.

Брат что–то буркнул, но уже не раздраженно, а больше по инерции, и ушел к костру.