Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых» - Вадим Леонидович Телицын

энергетической обстановке, о разумном использовании газа и нефти, о необходимости разрабатывать возобновляемые источники энергетических ресурсов и ставит свою подпись под соглашением о кооперировании стран СЭВ в создании вычислительной техники. Участвует А. Н. Косыгин в открытии Олимпийских игр в Москве (лето 1980-го). Готовит к XXVI съезду КПСС свой доклад «Основные направления экономического и социального развития СССР на 1981–1985 годы».

Члены советской делегации на юбилейной сессии государств — участников Варшавского договора (справа налево): заместитель министра обороны СССР Н. В. Огарков, член Политбюро ЦК КПСС К. У. Черненко, министр иностранных дел СССР А. А. Громыко, председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев, председатель Совета министров СССР А. Н. Косыгин, секретарь ЦК КПСС К. В. Русаков и другие. 14 мая 1980. [РГАКФД. Ед. хр. 192]

А. Н. Косыгин в группе руководителей КПСС и Совета министров СССР во время осмотра основных олимпийских сооружений в Москве и поздравлений строителей. 1980. [РГАНИ. Ф. 80. Оп. 2. Д. 125. Л. 204]

А. Н. Косыгин (во 2-м ряду 4-й справа) в ложе для почетных гостей во время открытия Московской Олимпиады. 19 июля 1980. [РГАНИ. Ф. 80. Оп. 2. Д. 125. Л. 205]

7 октября 1980 года под опубликованным в «Правде» некрологом о смерти первого секретаря ЦК компартии Белоруссии Петра Мироновича Машерова, погибшего в автокатастрофе, последний раз — в цековской связке — появляется его фамилия…

В начале октября 1980 года Алексей Николаевич снова в Центральной клинической больнице, что на Мичуринском проспекте в Москве… Процедуры, консилиумы, утренние обходы лечащего врача…

Неожиданный звонок от заведующего Общим отделом ЦК КПСС К. У. Черненко прозвучал ранним утром:

— Алексей Николаевич, а не пора ли подумать об отставке?

Промелькнуло — «это все…» Написал заявление, подписал, поставил число… На сердце тяжело, опустошенно… Сразу сняли охрану и отключили правительственный телефон… Андропов постарался…

Постановление Верховного Совета СССР № 3147-Х «Об освобождении А. Н. Косыгина от обязанностей председателя Совета министров СССР». 23 октября 1980. [ГА РФ. Ф. Р-7523. Оп. 134. Д. 93. Л. 93]

Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «Об увековечивании памяти А. Н. Косыгина и обеспечении его семьи». 8 февраля 1981. [ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 140. Д. 1396. Л. 13–13 об.]

23 октября Косыгин был освобожден от обязанностей председателя Совета министров СССР и от обязанностей члена Политбюро ЦК КПСС.

…Со дня отставки прошло чуть менее двух месяцев. 18 декабря 1980 года сердце не выдержало переживаний и огорчений, Алексея Николаевича Косыгина не стало… Но о смерти сообщили только несколько дней спустя, так как «не хотели портить» день рождения Л. И. Брежнева.

Прощание проходило в Краснознаменном зале Центрального Дома Советской армии. Проститься с Косыгиным пришли тысячи москвичей… Организаторам похорон пришлось даже продлить время, дабы все, кто хотел, смогли поклониться премьеру.

В дневнике Л. И. Брежнева осталась короткая запись: «22 декабря 1980 года. Постояли [именно так! — В. Т.] у гроба Косыгина»[535]. И все…

24 декабря урну с прахом поместили в нише Кремлевской стены. Земной путь Алексея Николаевича закончился…

«Сыгранная им роль в истории России интересна, но еще интереснее та роль, которую ему сыграть не дали…»[536]

* * *

Отмерено ему 74 года, 9 месяцев, 27 дней. Много или мало? Много не бывает… А вот мало, это да…

Но дело, конечно, не в возрасте…

Наверное, нет людей, портрет которых можно было бы рисовать одной краской. И Косыгин нес на себе груз своего времени, своего окружения, в конце концов, своего характера, сформировавшегося в сталинскую эпоху. И, вероятно, поэтому не стоит удивляться.

Да, таков был Алексей Николаевич, таким его «слепило» время, его работа, его жизнь. «Портрет человека» нельзя рисовать одной из двух красок — черной или белой. Даже тогда, в советское время, когда казалось, что все в жизни человека и гражданина страны выверено и просчитано заранее, когда казалось, что все оценки, даваемые гражданином окружающей его обстановке, однозначны и заранее предсказуемы, советское общество оставалось многообразным и разноликим. И опять же, Косыгин в этом случае тоже не составлял исключения… Он был разным…

Он очень любил свою страну, не понимал и не принимал диссидентства, считая, что и в рамках существующей ситуации многое можно было бы сделать.

Сам себя обманывал?

Нет, жил по тем правилам, по которым был воспитан.

Но во многом он отличался от своих современников, и в первую очередь от тех, кто входил в «правящую обойму». Да, зачастую он, как и остальные члены ЦК и Политбюро, был однозначен в идеологических оценках того или иного события, но всех удивляла, если не сказать больше — неприятно поражала, его скромность, которая, скажем откровенно, совершенно не свойственна была власть имущим…

Алексей Николаевич не любил «увешивать себя» многочисленными и разнообразными орденами, не любил очень уж пристального внимания к своей персоне и, даже когда его имя, его участие в том или ином событии явно замалчивалось, старался просто не замечать. Не стремился он и к «популяризации» своего «теоретического наследия». Да такового и не было, он сам не хотел…

Мы уже отмечали выше, что у Косыгина нет ни одной обобщающей работы по экономике.

Но почему он не оставил мемуаров?

Да, в 1979 году был выпущен 2-томник его избранных «произведений», но это тексты его выступлений на съездах, партийных конференциях и на встречах «хозяйственного актива», дежурные речи во время официальных приемов, интервью, которые он давал советским и зарубежным средствам массовой информации. Из этих двух томиков мало что можно «выудить», так же как и из предисловий, которые открывают ряд изданий, посвященных блокаде Ленинграда во время Великой Отечественной войны. В этом 2-томнике, впрочем, как и в изданном несколькими годами ранее сборнике статей и речей, он предстает исключительно как официальное лицо, как премьер. Только иногда — как правило, в интервью иностранным средствам массовой информации — прорывалось что-то личное, теплое, неофициальное…

…Время реформ — «квинтэссенция» всей жизни Косыгин, всей его предыдущей деятельности.

Мог ли он спасти Советский Союз, который распался под тяжестью собственных проблем ровно 11 лет спустя после ухода Алексея Николаевича из жизни?

Первый том сборника речей и статей А. Н. Косыгина «К великой цели». 1979. [РГАСПИ]

Он мог бы его реформировать только в том случае, если бы реформы не просто не затормозили, а дали бы им развиться (развиваться далее). Пример тому — Китай, вышедший из такой социальной трясины, из