Скриптер - Сергей Соболев

M N-s

V c 75

Кваттрочи снял очки, сунул их в карман. Ему была интересна реакция обоих наблюдателей на ту запись, которую кто-то сначала нанес кровью на стену, а затем – возможно, это сделал уже кто-то другой – попытался «зарисовать» все тем же материалом – человеческой кровью.

Но лица Щербакова и Паркера не выражали ровным счетом ничего. Иезуит криво усмехнулся про себя… Глупо ожидать, чтобы эти специально отобранные люди демонстрировали свои эмоции при посторонних, чтобы они прокалывались не то, что по-крупному, но даже в мелочах.

Иезуит, высматривая более или менее чистые участки пола, – а тот практически весь забрызган либо залит подсохшей кровью – переместился в самый центр гостиной. На нем, как и на двух остальных, кто допущен в модуль, «бахилы» и пара тонких хирургических перчаток. Хотя данное расследование очень сильно отличается от обычного порядка производства оперативно-следственных мероприятий, включающих в себя осмотр места происшествия и судебно-медицинскую экспертизу, все же не следует пренебрегать заповедями криминалистов, первейшая из которых – «не наследи».

На полу, рядом с обрубленной или же оторванной кистью руки, лежит еще один небезынтересный для расследования предмет – его представитель Третейского судьи специально оставил напоследок.

Кваттрочи опустился на корточки, разглядывая важную улику.

Этот предмет представляет собою довольно длинный нож с искривленным лезвием.

Можно даже сказать, что эта находка – режущий предмет с остро заточенным лезвием длинной около десяти дюймов – является чем-то средним между тесаком и серпом.

Лезвие, испачканное засохшей кровью, как и у торчащего из стены меча, похоже, выковано из закаленного однородного железа.

А вот ручка этого не то тесака, не то серпа сделана уже не из железа; она не костяная или же деревянная, но из желтого металла.

Кваттрочи задумчиво покачал головой. Эта находка ему о многом сказала. Но нельзя сбрасывать со счетов и такой вариант, что этот жертвенный нож в форме серпа со сделанной из золота ручкой, возраст которого составляет не менее двух тысячелетий – мог быть подброшен…

В засохшей луже крови рядом с отрубленной кистью руки Кваттрочи увидел какие-то мелкие частицы.

Это было нечто растительное – мелкие желтоватые ягоды или что-то в этом роде.

Следуя божественной подсказке, – или же интуиции – иезуит осторожно перенес кисть в другое место, на полметра дальше. Под ней, на том месте, где она лежала изначально – она как бы «шалашиком» накрывала его – обнаружился растительный фрагмент: обрывок ветки с двумя смятыми листиками и мелкими желтоватыми ягодками.

– Эй! Что вы себе позволяете?! – возмущенно произнес Паркер. – Не смейте ничего трогать… Это останки наших убитых товарищей! Так что проявите к ним уважение хотя бы и посмертно, синьор Кваттрочи!

– Мистер Паркер, – не оборачиваясь, сухо сказал иезуит, – вам не следует указывать мне, что я должен делать, а чего – нет.

– Но…

– Напомню…причем в последний раз. Именно я, Игнацио Кваттрочи, посланник «Апостолов» и слуга Господа, представляю здесь самого Третейского Судью!

– Извините, – проворчал Паркер. – Сами видите… это же кошмарное зрелище!.. Очень прошу вас, брат Игнаций, проявить присущие христианину гуманизм и понимание! Наши коллеги умерли мученической смертью; так хоть теперь оставьте их останки в покое!..

В других помещениях не нашли ничего интересного. Проведя еще около часа в модуле, Игнаций Кваттрочи и оба наблюдателя выбрались на свежий воздух.

Иезуит передал ватиканскому спецслужбисту непрозрачный пакет, в котором находится изъятый им на месте ЧП нож с золотой ручкой и, вложенный в маленький пакетик, фрагмент обнаруженной там же ветки.

Стащив перчатки, бросил их в подставленный другим стражем Престола целофанированный пакет.

Затем жестом подозвал своего верного помощника.

– Слушаю, брат Игнаций!

– Доменико, упаковывайте аппаратуру! – распорядился Кваттрочи. Увидев, что редактор намеревается метнуться к столу, он схватил Сарто за рукав. – Обожди, я еще не все сказал.

Иезуит, перейдя на итальянский, зашептал помощнику на ухо:

– Доменико, сколько времени тебе понадобится, чтобы развернуть и расшифровать скрипт?

– Какой именно? – тоже перейдя на шепот, спросил ватиканский редактор.

– Меня интересуют оба скрипта, Доменико. Во-первых, сам момент темпоральной атаки… А именно, как и кем это было сделано. Во-вторых, нужно исследовать и декодировать защитную программу, которая была задействована, когда я попытался «раскрыть» проекцию модуля!..

– Ммм… – Доменико поднял глаза к небу. – Если мне помогут наши ведущие редакторы…

– Я отдам такое распоряжение.

– За сутки могу не справиться…

– Спешка в наших делах неуместна, Доменико.

– Мне понадобится сорок восемь часов… чтобы уже с гарантией!

– Даю тебе семьдесят два часа!

– Это даже много, брат Игнаций.

– Нет, самое то! – Иезуит криво усмехнулся, думая о своем. – Даю тебе и твоим коллегам, которых ты сочтешь нужным привлечь к этой работе, трое суток на изучение скриптов! Семьдесят два часа и ни часом… меньше.

Такое же решение по срокам дешифровки событийного ролика он объявил в присутствии всех четверых представителей обеих миссий, когда они вновь собрались все вместе у ограды третьего внутреннего периметра.

– Трое суток? – удивленно произнес Щербаков. – А почему такой большой срок? Почему так долго?

– Это мое решение, – сказал иезуит. – Скрипты должны быть исследованы и расшифрованы надлежащим образом…

– Для кризисной ситуации это слишком медленный темп работы, – сказал Романдовский. – Мы надеялись получить ответы несколько раньше объявленного вами, сеньор Кваттрочи, срока.

– Я не могу себе позволить спешки, господа. К тому же, мы организация солидная, и если беремся за дело, то всегда доводим его до конца со всем возможным тщанием.

– Миссию Akvalon эти сроки устраивают, – забросив в рот новую порцию жвачки, сказал Коллинз. – Но хотелось бы знать, что будет с теми предметами, которые вы, синьор Кваттрочи, изъяли на месте преступления?

– Эти вещдоки будут доставлены в московский храм святого Людовика. Там имеется оборудованный скрипторий; я уже попросил отца Тадеуша выделить мне рабочее помещение, а также надежный сейф и охрану. Сразу же по окончании следственных мероприятий я передам эти вещдоки в Комиссию Международного трибунала по судебным спорам.

– Когда мы сможем забрать тела наших погибших товарищей? – спросил Коллинз. – Хотелось бы вывезти их отсюда как можно скорее.

– В любой момент… по согласованию с русскими коллегами. Я свою миссию на этом объекте завершил.

Иезуит не без сожаления подумал о том, что он потерял здесь, на этом объекте, прекрасный комплект «розариума». Но это небольшая беда; «Апостолы» издавна обладают технологией изготовления подобных предметов. Специально для него ватиканские мастера сделают новый комплект, который, возможно, будет еще более совершенным, чем тот, который он сегодня утратил…

Сложив ладони вместе, Кваттрочи, глядя прямо перед собой, заговорил, адресуясь сразу обеим сторонам:

– Я, Игнаций Кваттрочи, полномочный представитель Третейского судьи и миссии Апостолов, объявляю свое решение… На расшифровку событийного ролика и анализ скриптов я даю ровно семьдесят два часа. В этот срок запрещается всякая работа по данному событию. Это ограничение касается обеих сторон… Я также принял решение задержать одного из редакторов, у которого я, именем Третейского судьи, ранее приостановил действие лицензии. До выяснения его причастности – или непричастности – к данному драматическому событию, я предписываю изолировать этого человека на резервном объекте… А именно, на объекте «Ромео Два».

Кваттрочи посмотрел на двух русских, до этого момента молча внимавших его словам.

– Речь, господа, идет о редакторе вашего Третьего канала… Прикажите немедленно задержать его и доставить на резервный объект!

– Это невозможно, сеньор Кваттрочи, – сказал Щербаков. – Озвученное только что вами решение, при всем нашем уважении к вашему статусу, мы исполнить не можем.

Правая бровь иезуита поползла вверх.

– Это почему же?

Щербаков бросил взгляд на наручные часы. Потом тем же спокойным тоном произнес:

– Сейчас половина третьего пополудни по местному времени.

– И что с того? – хмуро произнес Коллинз, не понимая, в чем заключается игра русских. – Как это может помешать задержать вашего сотрудника? Того, кто повинен в смерти наших коллег?!