Пёсья жизнь - Леонид Вембер

Лео мимоходом заметил, что если Крон решился на столь неравный брак, то это его право и не дело графу критиковать его за этот поступок. Бордийский не понял намёка и начал объяснять нам, в чём неравность этого брака, с его точки зрения. Лео перебил его и спросил, знает ли он, какой титул имеет Крон. Граф грубо ответил, что это его не интересует и он, по-прежнему, требует сурового наказания для похитителя его дочери, которая, если ещё жива, абсолютно несчастлива в этом браке. Лео ответил, что по его наблюдениям дочь графа счастлива, быть женой Крона и не желает себе другой судьбы, и будет категорически против, если кто-то попробует разлучить её с мужем. Граф довольно резко спросил Лео, откуда у него такие сведения. На это, невинно глядя ему в глаза, Лео ответил:

— Она сама мне это много раз говорила.

Графиня, будучи умнее своего мужа, уже начала догадываться о чём-то. Она поинтересовалась, много ли у дочки детей. За это муж и второй сын удостоили её гневными взглядами. Лео равнодушно сказал, что у неё пятеро детей, старший, второй и последний ребёнок мальчики, а двое других девочки. Забыв про мужа, графиня пожаловалась, что ещё ни разу, не видела своих внуков и спросила, где они живут. Граф начал было кричать на неё, но Лео резкими словами заставил его замолчать, и сделал замечание, что в этом помещении может повышать голос только он. Графине он ответил, что двое из её внуков присутствуют в этом зале, а остальные трое прибудут сюда в течение двух недель.

Старушка начала оглядываться, пытаясь разглядеть своих внуков, но, понятное дело, не смогла это сделать. Граф и оба его сына также вертели головами. Наконец, старший из них, тот, что хорошо отзывался о сестре, поинтересовался, кто его племянники и может ли он с ними поговорить или, хотя бы, увидеть. Лео хотел ответить, но тут старый граф закричал, что ему совершенно нет дела до незаконнорожденных. Лео спросил его, не передумает ли он, не захочет ли потом признать своих внуков. Тот категорически отказался от любых внуков от этого брака его дочери. Он заявил, что не желает даже видеть этих ублюдков. Лео настойчиво попросил его ещё раз подумать. Граф сказал, что он своих решений не менял, не меняет, и менять не собирается. Он снова потребовал, чтобы его дочь была ему возвращена мерзким похитителем Кроном.

— Его Величеством, Кроном. — Строго поправил его Лео. — я уже говорил вам, что раз Его Величество согласился на подобный неравный брак, то не дело всего на всего графу препятствовать ему в этом или поучать. Не правда ли, отец?

Лео с улыбкой повернулся к Крону.

— Правда, сынок. — Ответил Крон.

— В иске графу Бордийскому против Короля — Отца Крона отказать, ввиду отсутствия в действиях последнего состава преступления. Истец может идти. — Произнёс свой приговор Лео. И, повернувшись к Гильярду, попросил его: — Попроси бабушку и дядю пройти в мой кабинет и подождать меня там до окончания приёма.

Гильярд в несколько шагов догнал семью графа и сказал:

— Бабушка, дядя, Лео просит вас пройти в его кабинет и дождаться его там, ну и я — тоже.

Граф, совершенно потерявший всю свою спесь и гонор, умоляюще взглянул на Гильярда, но тот не обратил на него ни малейшего внимания, так как любил мать и отца не меньше Лео и слышал всё, что говорил о них старый граф, а также о его отношении к их детям.

Гильярд наспех обнял старушку, пожал руку дяде и, кивнув одному из пажей, велел тому проводить личных гостей Короля в его кабинет. Паж, который, естественно всё слышал, церемонно поклонился гостям Короля и попросил их следовать за ним. Старый граф и его второй сынок, потоптавшись на месте, потащились за ними следом. Я подумал, что они обязательно попробуют пролезть в кабинет к Лео, и не ошибся. Перед дверью стояли на посту двое гвардейцев. Паж, подойдя к ним, передал распоряжение Лео, и те, открыв дверь, пропустили в неё графиню и молодого графа. Перед старым графом и его вторым сыном они скрестили пики.

— Вас туда не приглашали. — Отрывисто бросил старший из них.

— Да как вы смеете!?! Я родной дед Короля, немедленно пропустите меня. — Попытался шуметь граф. — Если вы меня не пропустите, у вас будут очень большие неприятности!

Я наблюдал всю эту сценку при помощи дворца. Подумав, я коротко пересказал её Лео. Он сразу же велел, троим дежурным гвардейцам, привести обратно в зал старого графа и его сынка. Когда тот, сияющий надеждой, появился в зале, Лео резким голосом велел ему подойти и сказал:

— Только что вы, граф, пытались проникнуть в мой кабинет и угрожали гвардейцам, исполняющим свой долг. Вы осмелились заявить, что вы мой дед, хотя всего несколько минут назад говорили прямо противоположное. Вы заявляли, что знать своих внуков не желаете. Так вот, теперь Я вас знать не желаю и категорически запрещаю вам упоминать где-либо и когда-либо, что вы мой дед, так как это для меня оскорбительно. Кроме того, как это вы, человек который никогда не меняет своих решений, отступились от своих принципов? Можете идти.

Старик, как побитый, побрёл к выходу, сынок потащился за ним.

Присутствующие были очень довольны, старого графа не любили за глупость и зазнайство, а к графине, те, кто её знали, относились очень хорошо.

Приём закончился только через полтора часа. Встреча в кабинете Лео была очень сердечной. Вместе с ним пришли Гильярд и Крон. Старая графиня прямо замучила их вопросами. Особенно её, мать семерых детей, (у Танги было ещё четыре сестры), интересовало всё, что касалось внуков. Вплоть до того, как они ходят в туалет. Лео же, как и я, больше интересовался его дядей. Тот был умён, довольно образован и, безусловно, честен. Как всегда, в подобных ситуациях, он был взят на заметку, как возможный работник.

По просьбе Лео, они остались во дворце ждать Тангу с детьми. О старом графе и его втором сыне не было сказано ни слова.

Были также неприятные эпизоды и у меня. Например, один титулованный дворянин, только что прибывший в столицу с небольшой свитой, гордо шествуя по коридору дворца, столкнулся со мной. Коридор в этом месте был не широк, но разойтись можно было спокойно. Только вот спокойно расходится, он не пожелал. Я куда-то спешил, мысли мои были заняты другим, поэтому я не особо обратил внимание, что кто-то движется мне навстречу по коридору. Как я уже говорил, ширины коридора вполне хватало разойтись, я только отодвинулся к одной из стен и был очень удивлён, когда увидел ногу, движущуюся в сторону моей головы. Ну, реакция у меня всегда была хорошая, так что увернуться я вполне успел и с удивлением посмотрел на того, кто пытался меня ударить. Лет тридцать пять — сорок, полувоенная одежда, как у всех дворян, слегка обрюзгшее лицо и лёгкое брюшко. Общее впечатление вполне приличное.