Рабы Парижа - Эмиль Габорио

— Я попросил вас прийти, чтобы оформить создание вашей промышленной компании. Как вы помните, это оговорено в нашем контракте.

— Но в этом вопросе, по-моему, надо еще как следует разобраться. Пока я ничего не понимаю и не могу поэтому приступить к делу.

— А вам и не нужно ничего понимать.

— Как же я смогу подготовить все необходимое, чтобы открыть предприятие?

— Ничего не нужно готовить.

— Но ведь в таком случае наш уговор не будет выполнен. Или вы от него отказываетесь?

— И не подумаю.

— Тогда как прикажете вас понимать?

— Все уже готово, господин маркиз.

— Не может быть!

— Вам предъявить доказательства моих слов? — презрительным тоном спросил комиссионер.

— Кто же это сделал?

— Я.

— Вы один?!

— Почти. Мне помогал Катен.

— Когда же вы все успели?

— Пока вы изволили развлекаться, мы с адвокатом поработали за вас.

Маркиз смутился.

— Значит, уже есть помещение? — спросил он.

— На улице Виньон.

— И составлен устав компании?

— Не только составлен, но и зарегистрирован у нотариуса.

— А члены правления?

— Выбраны.

— Это невероятно! — изумленно воскликнул Генрих.

— Вот текст объявления о продаже акций.

Маскаро протянул маркизу лист бумаги.

Генрих начал читать:

"ТИФИЛЬСКИЕ МЕДНЫЕ РУДНИКИ

(Алжир)

Акционерное общество

Де КРУАЗЕНОА и К°

Основной капитал

ЧЕТЫРЕ МИЛЛИОНА ФРАНКОВ

Маркиз де Круазеноа не приглашает в Компанию Тифильских рудников смелых спекулянтов, которые готовы взяться за рискованное дело в расчете на большие прибыли. Он создает надежное предприятие, которое обеспечит держателям акций стабильные дивиденды в размере шести-семи процентов»."

Генрих внимательно дочитал до конца.

Он принадлежал к тем людям, которые живут одним днем и совершенно не заботятся о будущем, словно им с неба должны регулярно падать деньги. Ему вовсе не хотелось брать на себя лишние заботы, связанные с новым предприятием. Поэтому де Круазеноа попробовал сопротивляться.

— Это объявление привлечет солидных акционеров, — сказал он. — Но что мы будем делать с их капиталом?

— Складывать в сейфы, — улыбнулся комиссионер.

— А если они потребуют деньги обратно?

— Мы им откажем.

— На каком основании?

Батист Маскаро показал Генриху соответствующее место в уставе.

— Вы имеете право отказывать, и мы этим правом воспользуемся. Еще вопросы есть?

— А что, если они станут жаловаться?

— Смотрите устав. Статья пятидесятая.

— Хорошо. А вдруг кто-нибудь из них продаст акции третьим лицам?

Маскаро протер очки чистым платком, потом ответил:

— Это предусмотрено статьей двадцать первой. Смотрите: "Передача акций законна лишь в том случае, если она делается с письменного согласия управляющего".

— Чем же окончится вся комедия?

— В один прекрасный день вы объявите о ликвидации компании на основании статьи сорок седьмой.

— А потом?

— Скажете акционерам, что остаток после ликвидации составляет нуль франков и нуль сантимов. Желающие могут потребовать свою долю!

Все атаки маркиза были отбиты.

Он прибегнул к последнему доводу:

— Не откажется ли мадемуазель де Мюсидан выходить за меня замуж, если я займусь предпринимательством? Вы же знаете эти дворянские предрассудки…

Хозяин рассмеялся.

— Получив приданое своей невесты, вы пожелаете от нас отделаться. Разве я не угадал?

Генрих покраснел.

— Я, по-вашему, даром старался, уговаривая де Мюсиданов согласиться на брак их дочери с нищим, не имеющим за душой ничего, кроме титула и громкого имени? Мы все хотим получить свою долю. Вам мало шестисот тысяч франков и права наследования имущества графа? Вы желаете еще и действительно получить все его состояние, не так ли?

Растерявшийся маркиз не отвечал.

— Тогда я благодарю вас за приятную встречу. В Париже много обнищавших дворянчиков и каждый из них с радостью займет ваше место на любых условиях.

Де Круазеноа понял, что спорить больше не о чем.

— Где подписать? — спросил он.

— Вот это — деловой разговор, — сказал Маскаро, вручая маркизу перо.

— Здесь.

Генрих подписал.

— Недоставало лишь вашей подписи, — продолжал комиссионер. — Объявление будет напечатано во всех утренних газетах. С редакторами я уже договорился. Кроме того, расклеим афиши по всему городу.

— Вы меня не обманете? — спросил маркиз.

— Честное слово. Маскаро вас устраивает?

— Вполне.

— Так я даю вам это слово в том, что вы завтра же будете представлены господам де Мюсиданам и они вас хорошо примут.

— Благодарю вас, — сказал Генрих.

Батист Маскаро подошел к нему. Де Круазеноа встал.

— Помните, что вы будете у меня в руках и после свадьбы, — сказал хозяин. — Вы будете у меня в руках всегда.

Маркиз поклонился.

Маскаро распахнул дверь.

— До свидания, господин жених. Постарайтесь понравиться мадемуазель Сабине.

…Вечером, когда банкир Мартен-Ригал вышел из кабинета, дочь была с ним гораздо ласковее, чем обычно.

— Как я люблю тебя, мой милый папочка! — поминутно повторяла она, целуя его. — Какой ты у меня добрый!

Отец Флавии очень устал за день и не догадался спросить девушку о причинах ее необыкновенной нежности.

Впоследствии господин Мартен-Ригал горько сожалел об этой оплошности.

Андре приснилось, что он победил Генриха и сделал предложение мадемуазель де Мюсидан, но граф отказал ему.

Художник проснулся и с трудом отогнал неприятные мысли.

— Надо избавить Сабину от маркиза, а там посмотрим, — сказал он сам себе и сел за стол.

Пора было навести порядок в хаосе накопившихся у него сведений и впечатлений.

Андре взял карандаш и написал на обороте неудачного эскиза имена своих противников:

Генрих де Круазеноа

Вермине

Ван-Клопен

Маскаро

Тантен

Ортебиз

Мартен-Ригал

На противоположном краю листа он вывел три слова:

Сабина де Мюсидан.

"Чего хочет Генрих? — думал Андре. — Жениться на дочери графа. Не на Сабине, а именно на дочери графа де Мюсидана. Она никогда не называла маркиза в числе своих друзей и в последнем письме отзывалась о нем, как о незнакомом человеке. Зачем же он женится на девушке, с которой у него нет ничего общего?"

Ответ мог быть только один.

"Деньги де Мюсиданов", — написал Андре и соединил стрелкой имя Генриха с этими словами.

Приданое негодяй получит сразу, а остальное достанется ему по наследству.

Кто может помешать маркизу жениться на Сабине?

Ее родители запуганы шантажистами, как говорит виконтесса де Буа-д'Ардон.

Сама Сабина уже покорилась воле родителей.

Знают ли об этом преступники?

Если нет, то самый опасный с их точки зрения человек — это он, Андре.

Художник написал свое имя рядом с именем любимой.

— Они могли без труда проследить за Сабиной, когда она приходила ко мне, — прошептал Андре. — Тогда самый простой для них выход из положения — пырнуть меня ножом на пустынной улице. Если же они знают о решении Сабины, то им все равно выгодно устранить единственного человека, из-за которого она может передумать и отказать Генриху. Де Брюле советует быть осторожным и поменьше выходить из дому…

Андре тяжело вздохнул. Нужно как можно скорее проникнуть в тайны маркиза. Сидя дома, этого не сделаешь. Придется рисковать…

Художник встал и прошелся по комнате.

Де Круазеноа, несомненно, является соучастником Вермине и Ван-Клопена в проделках с векселями Гастона.

Мошенники хотели заполучить деньги отца и для этого подбили на подлог сына.

Чтобы Ганделю-младший поставил фальшивые подписи, нужно было сначала заманить его к Вермине.

Кто его направил в Общество взаимного дисконта?

Ван-Клопен.

Как?

Отказав ему в кредите и посоветовав занять денег у Вермине.

Так можно было поступить лишь с человеком, у которого нет наличных.

Почему же у Гастона не было наличных?

На этот вопрос ответил сам Ганделю-сын: поверенный Катен посоветовал его отцу не давать Гастону денег и написать жалобу в полицию на Розу Шантемиль.

Значит, адвокат — сообщник Генриха…

Андре снова сел за стол и четким почерком художника написал: "Зачем мошенники руками господина Ганделю отправили Розу в Сен-Лазар?"

— Кому и чем она мешала? — пробормотал он, откладывая карандаш.

На этом месте рассуждения художника прервал осторожный стук в дверь.

Андре спрятал бумагу.

— Войдите, — произнес он, вставая.

Увидев гостя, хозяин чуть не вскрикнул от изумления.