Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа - Понсон дю Террайль

– Ну-с, продолжайте!..

Замешательство Шерубена увеличивалось все больше и больше. Баккара засмеялась сардонически.

– Неужели вы могли предполагать, – сказала она, – что довольно бросить два или три притворно чарующих взгляда на женщину, чтобы заставить ее мгновенно влюбиться в вас?

– Но ведь, – пробормотал он, – вы все-таки дозволили же мне прийти сюда опять.

– Вы хотите, чтобы я была откровенна? – заметила серьезно Баккара.

– Да, – пробормотал Шерубен, начиная понимать, что над ним насмехаются.

– Господин де Верни, знаете ли вы, почему я не велела моим лакеям выкинуть вас прямо в окно, как бы следовало это сделать с человеком, который осмеливается держать пари о женщине, с дураком и фатом, который, одержав несколько успехов у гризеток, вообразил себе, что у него такой чарующий взгляд, что он сразу обольщает всех?

Обольститель затрепетал.

Баккара уже не смеялась больше, а, наоборот, смотрела на него самым презрительным образом.

Он почувствовал, что его постыдное пари проиграно.

– Я, – продолжала Баккара, – вместо этого подала вам свою руку и сделала это единственно потому, что я предполагала, что вы раскаетесь… Вы не знаете графа Артова, иначе вы бы никогда не осмелились держать это сумасшедшее пари… Так как, – продолжала Баккара, – он бы вас убил как бешеную собаку, без жалости и без угрызений совести, как какого-нибудь негодяя, который бросает грязью в такую женщину, у которой нет ни брата, ни отца, ни мужа, кто бы мог защитить ее!..

У Шерубена кружилась голова.

– Итак! – вскрикнул он. – Вы меня не любите? Громкий смех Баккара был ему ответом на этот вопрос.

И затем она презрительно посмотрела на него.

– Полноте… я… любить вас? Но вы сумасшедший… положительно сумасшедший.

Шерубен сделался чем-то вроде статуи. И тогда-то из уборной отворилась дверь, и в ней показался граф Артов.

При виде его Шерубен громко вскрикнул и попятился к двери будуара.

Но Баккара мгновенно загородила ему дорогу.

– А, а! – проговорила она, – ведь пари все-таки держалось… вы даже более подлы, чем я думала, вы сделали из своей любви ремесло и позволили себе оценить меня в пятьсот тысяч франков!..

У графа в руках был пистолет… он молча подошел к Шерубену, холодно посмотрел на него и сказал ему таким тоном, который ясно показал Шерубену, что его ожидает.

– Милостивый государь, я принес с собой пятьсот тысяч франков, которые я бы заплатил вам. Вы проиграли ваше пари и, конечно, найдете весьма естественным, если я потребую от вас буквального исполнения нашего контракта. Я вас сейчас убью…

За час перед этим элегантный виконт де Камбольх отправился к Дай Натха Ван-Гоп.

Улица, в которой жила мисс Ван-Гоп, была совершенно пустынна, так что когда он остановился у калитки отеля, можно было подумать, что он необитаем.

Лакей, ехавший с виконтом, проворно соскочил с своего места. Виконт позвонил.

Калитка сейчас же отворилась, и Рокамболь спросил по-английски: «Дома барыня?»

Как и при первом свидании, Дай Натха приняла его, лежа на подушках, – ее голые руки и ноги были убраны браслетами, а в волосах красовались большие кораллы.

Мисс Дай Натха Ван-Гоп была внучкою старых набобов и решалась одеваться по-европейски только в самых редких случаях.

Рокамболь заметил, что она была необыкновенно бледна и слаба.

Только одни ее глаза горели огнем, почти что лихорадочным. Она немного привстала и подала ему руку.

– Ах, мой друг, – сказала она, – я уже думала, что вы оставите меня умирать.

На губах молодого человека показалась улыбка.

– Что за вздор! – заметил он.

– Ведь сегодня пятый день, – продолжала она, – еще сорок восемь часов, и меня не будет на этом свете, если я не приму настоя голубого камня.

– Вы примете его.

– Когда?

– Завтра.

– Так это случится завтра?

– Да, – сказал Рокамболь, кивая утвердительно головой.

– Боже, как я боялась все это время! – продолжала Дай Натха. – Я думала, что вы слишком преувеличиваете силу и могущество вашего друга.

Под этим последним она подразумевала сэра Вильямса.

Рокамболь взглянул на нее и увидел, что во всей ее фигуре проглядывает полное утомление, выказывающее вполне ясно первые симптомы отравления.

– Гм, – подумал он, – если мы еще промедлим хоть несколько часов, то может случиться, что мы совсем лишимся этого индийского перла и пяти миллионов.

Затем он уже громко добавил:

– Право, будьте спокойны, все уже готово, и маркиза погибнет безвозвратно.

Ревность несколько воспламенила Дай Натха.

– Я хочу знать, – сказала она, – как все это сделается.

– Да вы это и узнаете, тем более что мы не можем обойтись без вас.

– Говорите, я вас слушаю.

– Во-первых, – начал Рокамболь, – вы напишете маркизу Ван-Гоп.

Дай Натха встала и позвонила.

– Перо! – приказала она вошедшему слуге.

– Я жду, – заметила она, садясь за письменный стол. Рокамболь продиктовал: «Друг мой, приезжайте ко мне сегодня вечером… к сожалению, вы убедитесь, что я умею держать свои обещания».

– Это все?

– Да!

Дай Натха подписалась.

Рокамболь взял от нее эту записку.

– Она будет завтра утром у маркиза Ван-Гопа, – сказал он. – Завтра в половине седьмого я буду здесь с человеком, который должен играть главную роль в вашем салоне.

– А больше вы ничего мне не скажете?

– Ничего, – ответил сухо Рокамболь, прощаясь с индианкой.

– Прощайте, – проговорила она, – и не забывайте, что теперь моя жизнь находится в ваших руках.

– Милейшая особа, – подумал между тем Рокамболь, уходя от нее, – если бы дело шло только о твоей жизни, то это не очень беспокоило бы меня, но твои пять миллионов стоят вполне того, чтобы мы спасли тебя.

От Дай Натха виконт де Камбольх проехал к госпоже Маласси, которую Вантюр еще утром предупредил, что вечером у нее будет гость.

– Вот, – сказал Вантюр, вводя к ней Рокамболя, – то лицо, которое вы ждете.

Вдова вспомнила, что она уже видела виконта у маркизы.

Рокамболь раскланялся с ней и выслал Вантюра. Вантюр немедленно исполнил его приказание, а Рокамболь преспокойно сел себе в кресло.

– Мне нужно, – сказал он, – сообщить вам несколько слов.

Маласси молча поклонилась.

– Я приехал, – продолжал Рокамболь, – потребовать от вас услуги, платой за которую будет ваш брак с герцогом де Шато-Мальи.

Мадам Маласси задрожала и вообразила, что, вероятно, за такую высокую плату от нее потребуют чего-нибудь невероятного.

– Я вас слушаю, – сказала она покорно.

– В таком случае будьте добры и напишите то, что я вам сейчас продиктую.

Вдова встала и села за письменный стол.