Последний леший - Василий Купцов

— Сдается мне, бывали мы уж там, — заметил Сухмат, — и, ничего, вроде живы-здоровы!

— Бывали?! — поразился Броня, потом его взгляд упал на Полину, — Хотя да, теперь понятно… Но не всегда смертному богов побеждать!

— Посмотрим, — отозвался Сухмат.

— Коли такова наша Судьба — так и Шушмор этот пройдем, а коли нет счастия да удачи — так и здесь сгинуть можем, — согласился с побратимом Рахта.

— Что же, мое дело — предупредить, — вздохнул Бронята, — а сейчас прощайте! Вернее, до свидания, Рахта, друг ты мой, до свидания и ты, Сухматий, до свидания и ты, Полина, — его взгляд остановился почему-то на ее животе, — может, и до скорого!

В то морозное зимнее утро ничто не предвещало беды. Небо было светленькое, лишь чуть голубое, а более — белое, и с этой самой белизны падал редкий снег крупными хлопьями. Наши герои уже полностью перешли на валенки, обзавелись теплыми шапками и варежками. Не забыли и про коней, обрядив и их как смогли… Короче, к зиме, даже самой лютой, богатыри были готовы!

— Странное у меня чувство, — вдруг заявил Сухмат, ехавший первым, — будто теперь не я по дороге еду, а дорога меня куда-то ведет…

— Вернее, не ведет, а заводит! — откликнулся Рахта.

— И у тебя тоже?

— Да, что-то не так, только не слышал я, чтобы дорогами колдовали так, как лешие деревьями да тропинками в лесу, — продолжал недоумевать Рахта.

— Это ж какое колдовство нужно, чтобы старую дорогу заворожить! — сказал Сухмат, — Этой дороге, поди, тысяча лет будет, а то и две… Эй, Нойдак, бывает ли волшба дорожная? Чтобы дороги крутить?

— Не знаю… — протянул Нойдак.

— Может, повернем обратно?

— Еще чего, мужи, а дороги испугались! — воскликнула Полина, — Да и где это видать, чтобы судьбы своей миновать?

— Ладно, ладно, только не сердись…

В этот момент лошади встали как вкопанные. За разговорами богатыри и не заметили, что окружившие их высокие камни и не камни вовсе. Или были камнями, да вдруг стали идолами каменными! И стоят наши путники посреди капища древнего, зловещего, и впереди дороги уж нет. Оглянулись — и позади тоже идолы стоят, назад не выпускают. Стало быть, приехали! А впереди — тот самый огромный камень-купол, о котором их Броня предупреждал.

— Шушмор, стало быть, — констатировал ставшее уже для всех очевидным Рахта.

— И что теперь? — спросил неизвестно кого Сухмат.

Небо аж потемнело — это невероятное скопление черных воронов, невесть откуда прилетевшее, кружило сейчас над богатырями. Путники вытащили мечи — а как это злые колдуны воронами обратились, да сейчас нападут сверху? Но нет, вороны покружив, расселись по камням — на верхушке каждого идола по ворону, а то и по два! Вороны, известное дело, чьи птицы…

— А вы думали, что от меня так легко отделаться? — спросила огромная мертвая каменная голова, невесть откуда, как из-под земли, возникшая перед богатырями, — Мое все одно моим будет!

— Твое твоим бывает, когда срок приходит! — возразил Сухмат.

— Твой, стало быть, пришел!

— С каких это пор ты нить жизни отмеряешь? — не согласился Сухмат, — Не Виево это дело!

— А я такой… На все руки мастер, — отвечала голова, — и на Дурня больше не надейтесь, не поможет, далеко он, да и глуп слишком, забыл о вас, поди!

— Нет у тебя права в Светлом Мире распоряжаться! — заявила Полина.

— А кто ж мне перечить будет? А?

— Мы Солнце ясное попросим!

— Солнце сейчас не в силе, вы лучше Перуна-Громовика попросите помочь, уж он-то вам точно споможет, молний да громов по головам вашим глупым накидает! — продолжал издеваться Вий.

— Так что, нет на тебя управы? — спросил Рахта несколько растеряно.

— Какая ж на меня может быть управа? Сам подумай?

— А Прародитель наш Род? — воскликнул Сухмат, — Роду поклонимся…

— Спит Род сном великим, спит! — заявил Вий, — Стар он, да немощен, да и чего ему не спать — мир-то создал, все уже сделал, пора и на покой…

— А вот выходит, что и не пора! — молвил вдруг один из воронов голосом человечьим. Сидевшие рядом другие вороны, размером поменьше, так и шарахнулись от «собрата». А ворон, точнее — Ворон, тем временем как-то вдруг стал большим-пребольшим.

Богатыри бросились на колени перед этой огромной птицей, поняв, кто сейчас перед ними. Нойдак, слышавший уже сокровенные сказания о создании Мира и Всего Сущего, и хорошо осознавший важность момента, силой заставил поклониться ворону недоумевавшего и даже слегка сопротивлявшегося Лёкки. Просто взял его рукой за шею и наклонил!

— Защиты твоей просим, великий Прародитель наш! — воскликнул Сухмат.

— Справедливости! — потребовал Рахта.

— Рассуди нас… — попросил Нойдак.

— Да, не пора мне на покой пока, — продолжал рассуждать Ворон, — Так вот вздремнешь чуток, и сразу разные там начинают… С каких это пор ты, Владыка Мира Мертвого, в дела живых людишек лезешь?

— Но они беглые из царства моего… — начал было оправдываться Вий, но Ворон уже отвернулся от него, и начал разглядывать людей, переводя взгляд с одного на другого.

— Защиты просишь? То не для меня дело, мое дело — все сущее хранить, а не часть его охранять от другой части. Что ты, добрый молодец, — Род смотрел в этот момент на Сухмата, — что Вий — все вы мои дети… А вот насчет справедливости, — теперь ворон взглянул на Рахту, — это уже ближе! Но нет в мире справедливости, запомни, мил человек, нет ее, а кабы была полная справедливость, одна правда без кривды, одно добро без зла — замер бы мир, жизнь в нем умерла бы! На то вы и люди, чтобы сами за свою справедливость бороться… Что же до «рассуди», — Род внимательно посмотрел на Нойдака, — не люблю я этого дела, да ничего не поделаешь, придется, а то где вы еще на Вия судью найдете?

— Лады! — встрепенулся Вий, — Судить так судить! Прими, в таком разе, от меня слова истцовые…

— Ишь, обвинять-то все скоры, — в этот момент богатыри увидели, что перед ними уже не ворон, а высокий седой старик с красивым, прямо-таки лучащимся мудростью лицом. Одет Прародитель был в длинную холщовую рубаху до самых пят, даже не беленую, без расшивки, но зато — идеально чистую! Старец сидел на троне дубовом, сплошь покрытом резными изображениями зверей, птиц и растений. Нойдак, в отличии от других, так и уставился на эти узоры. Род заметил его взгляд, — А ты его рассматриваешь?

— Птицы и звери у тебя как живые! Мне бы так научиться…

— Тьфу на тебя! — опешил Прародитель, — Тебя, твою жизнь да поступки Высшим Судом судить будут, а ты — узоры разглядываешь?

— Да дурак он, — выпалил Сухмат, — и по нашим обычаям дураков не судят!

— Что ж, ты прав, смел богатырь, — неожиданно согласился Род, — дураков не судят! Встань и отойди в сторону, паренек, и ты, — бог указал на Лёкки, — ты, отроче, тоже отойди с ним подале, потому как дети — тем паче неподсудны…