Песня для Корби - Эгис Кин Румит

изо всех сил держал монстра. Он почувствовал, как первый разряд электричества достал того, кто приходит из долин, и как тот содрогнулся от ужасающей боли. Линия света между руками Корби и Андрея стала ярче; она как будто питалась энергией этой грозы, стремилась стать наравне со своими старшими сестрами – небесными молниями.

– Пора, – прошептал Андрей. – Помогите мне встать. Смерть больше не опасна.

***

Паша и Алекс неуверенно посмотрели на Корби. Он кивнул им. Они подняли Андрея под руки. Его голова была готова безвольно опуститься на грудь, но Аня поддержала ее.

Андрей и Корби стояли на краю крыши, а их враг скорчился между ними, скованный их дружбой, заточенный внутри их рукопожатия.

И вот взошло солнце. Корби увидел невероятное зрелище: сквозь дождь и молнии проходили солнечные лучи. Они осветили призрачное тело чудовища, и оно стало прозрачным, уязвимым. Свет наполнял его изнутри, рассеивал. Темные глаза того, кто приходит из долин, чернели в его призрачной плоти, как два последних ненадежных сгустка его существа.

Воздух дрожал от гитарных риффов. Молнии били в такт музыке. Крик людей, крик восторга и страха, смешался со звуками музыки и стихии. Корби увидел, как его темный двойник собрал всю эту мощь и перенаправил ее на врага. Небо раскололось. Корби почти ослеп, но все равно продолжал видеть, как от их с Андреем рук и до самого неба расцветает лотос белого огня. Их маленькая молния соединилась со всеми молниями неба.

Корби почувствовал, как тот, кто приходит из долин, превращается в прах. Он горел. Тот огонь, в котором его пытались сжечь друзья Белкина, сейчас показался бы ему мягким, согревающим теплом домашнего очага. Весь мир вокруг превратился в свет. Лучи солнца, искры молний, души людей – все соединилось ради одного жеста.

Напрягая последние силы, Корби удерживал чудовище. В своей агонии оно пыталось добраться до его сердца. Он снова увидел своих родителей, двойную смерть своего отца, тень скорби и жажду самоубийства, с которыми он жил многие годы.

А потом – вдруг, внезапно – все это прекратилось. Корби взглянул на свою руку и увидел, что она свободна. Дождь кончился, музыка смолкла. Тот, кто приходит из долин, ушел навсегда.

Корби посмотрел на Андрея и увидел, что тот смеется и тоже смотрит на свою свободную руку.

– Я стою! – закричал Андрей. – Я могу стоять сам!

Его отпустили, и несколько мгновений он стоял, охваченный светом восходящего солнца, горящий в белом пляшущем огне молний, улыбающийся, прекрасный, победивший. А потом он сделал два шага вперед, два шага, которые невозможно было сделать на сломанных ногах, перевалился через ограждение крыши и, разведя руки как крылья, полетел вниз.

– Нет! – крикнул Корби.

Он бросился вперед, силясь поймать, подхватить Андрея, но не успел. Тот упал за край крыши. Корби перегнулся через перила, готовый прыгнуть за ним, но его за ноги схватил Однокрылый Ангел. Корби лежал животом на стальном бортике и с отчаянием следил, как падает Андрей. Казалось, это происходит очень медленно. Он парил, он получал свои заветные семь секунд падения. Его фигурка становилась все дальше, все меньше.

«Конец», – подумал Корби.

И вдруг, когда Андрей был уже у самой земли, из воздуха над его телом появились крылатые люди. С победным криком они подхватили его и понесли снова вверх, кружа по восходящей спирали. А потом и он, и они исчезли в лучах восходящего солнца.

Эпилог

ДОРОГА УХОДИТ ВДАЛЬ

Наше лето, проведённое вместе,

завершилось

слишком скоро.

Задохнувшись ночью,

отдохни во вспышке моего солнца.

Это – брат, а не прошлое,

кто превращает солнечный свет в стекло.

Это – долина.

Это – я.

Джим Моррисон

Ира проснулась от одиночества, провела рукой по кровати рядом с собой и подумала: «Сбежал, опять. Сказал, что больше не будет убегать, но все равно сбежал». Она скомкала простыню.

Тишину нарушали негромкие щелчки. Ира открыла глаза и проснулась окончательно. Щелчки превратились в кликанье компьютерной мыши. Был восход. Алые блики в кисее занавесок. Смутная тень на другом конце комнаты выдавала присутствие Корби. Он сидел за столиком у окна и что-то делал на своем ноутбуке. Ира приподнялась, чтобы увидеть его, а потом улыбнулась и обессилено упала лицом в подушку.

«Он не сбежал. Он больше не убегает».

Все изменилось. Корби похоронил деда, получил диплом, перестал быть школьником. Он стал совсем другим – свободным и странным. Он не смог жить ни на одной из двух своих квартир и переехал на флэт «Зеленых Созданий». Он выкупил гитару Андрея у клуба «Сакрифайс», и теперь они с Ирой, Комаром и Пашей регулярно репетировали. Комара Корби уговорил переключиться на бас-гитару, а Паша неожиданно обнаружил в себе задатки неплохого ударника. Как-то само собой пришло название – «Последнее поколение» – и Король шутил, что все вместе они «последнее поколение зеленых созданий».

Ира нашла будильник. Кровать под ней заскрипела, но Корби никак не отреагировал. Еще нет восьми утра. Кто встает раньше восьми в свободный летний день? Жаворонки.

– Надо найти нормального парня.

– Корби не жаворонок – он уникум.

Она смутно надеялась, что ее бессмысленный разговор с собой вызовет его ответную реакцию, но этого не произошло. Что он там делает? Если он захочет что-то спрятать, он спрячет. Она попыталась снова уснуть. Уснуть не получалось. Ей было интересно. Экран ноутбука полностью скрывал Корби, но под столом было видно его босую, медленно шевелящую пальцами ногу.

– Коля Рябин, – позвала Ира, – ты нашел себе виртуальную подругу?

– Нет, – лаконично ответил Корби.

– Тогда иди сюда, – позвала она.

– Минуту, – попросил Корби. И что-то такое мелькнуло в его голосе, что Ира не стала больше его беспокоить.

***

В наступившем молчании Корби искал слова, чтобы дописать свое письмо. Оно было не совсем обычным. Подросток догадывался, что оно может никогда не дойти до адресата.

Утром накануне выпускного Ник на скорую руку создал сайт памяти Андрея. Туда уже написали очень многие, даже какие-то ребята из параллельных классов, которые ни разу не обмолвились с Андреем и словом. Только записи Корби там пока не было.

Сегодня он проснулся в сумерках и понял, что, наконец, может ее написать.

Он видел сон.

После бури над крышей небоскреба в темном городе наступила ночь, и пошел дождь. Он сглаживал очертания всех вещей, спрямлял искривленную перспективу улиц, смывал со стекол их зеркальный непрозрачный макияж. Камни фантастических