Песня для Корби - Эгис Кин Румит

– Никого уже нет, – сказал он. – Пара групп доигрывает свое время, но Главный ушел. Без него арендовать ничего нельзя. И дело даже не в этом. На какие деньги ты собираешься снять инструменты? Кто на них будет играть?

– На деньги отца Андрея, – сказал Корби. – Играть на этой гитаре будешь ты, – он кивнул на инструмент в руках Комара, – остальную группу соберу я.

– Зачем все это? – спросила Аня.

– Это убьет его, – Корби показал на того, кто приходит из долин. «И Андрей умрет свободным, – подумал он, – уйдет исцеленным».

На лице Комара отразилась сложная гамма чувств.

– Ты только что спас мне жизнь, – напомнил Корби. – Так сделай это еще раз.

– Хорошо, – сказал Комар. – Я тебе верю.

Он достал мобильник и набрал чей-то номер. «Что ты задумал?» – услышал Корби мысли Ары у себя в голове. «Ты сможешь уговорить «Зеленые Создания» приехать?» – спросил он в ответ. На мгновение его мысль перенеслась далеко, к друзьям, он почувствовал, что снова находится в «хаммере» Токомина. Они как раз выезжали из их микрорайона.

– Остановите машину, – попросил Ник.

Отец Андрея завернул к обочине.

– Я не уверен, что у нас получится, – сказал Нику Ара. – Я смогу уговорить только Рыжую.

«Скажи Ире, что я ее люблю, – решительно предложил Корби, – что я умру, если она не приедет». «Тогда она точно не приедет, – подумал в ответ Ара. – Она даже будет рада». «Не будет, – отрезал Корби. – Просто скажи ей это».

– Если мы их вообще найдем, – заметил Ник.

«Вы очень постараетесь. А ты скажи Токомину, чтобы он приказал своим шестеркам подогнать к клубу большой фургон и много денег в мое личное распоряжение».

Корби услышал, как Ник повторяет его слова и одновременно он слышал, как Комар говорит по телефону.

– Нет, большой концерт, – объяснял Комар. – Да, я знаю, что час ночи. Я не шучу. Хех… откуда у меня деньги?

На его лице отразилось осознание нелепости происходящего.

– Вы говорите, с ним мой сын? – спросил Токомин. – Живой?

– Он вытащил его, – подтвердил Ник. – Я клянусь.

– Сколько именно ему нужно? – уточнил отец Андрея.

– Сколько вы можете дать сразу? – поинтересовался Ара.

– Банки закрыты, – сказал бизнесмен. – Только полмиллиона рублей.

– Пол-лимона, – обещал Корби.

– Пол-лимона, – повторил Комар. – Либо ты подзаработаешь, либо я съем гитарную струну.

– Это аванс, – сказал Корби. – Днем будет больше.

– Это аванс, – автоматически повторил Комар, – днем будет больше.

Главный что-то ответил.

– Пять гитарных струн, – сказал Комар, – металлических. Нет, не поперхнусь. Ладно, заметано.

Он опустил телефон.

– Ну вот, Корби, – сообщил он. – Если ты соврал, я покойник.

«А как ты повезешь Андрея? – спросил Ник у Корби в голове. – Вы не сможете сесть в обычную машину». «Озаботь этим его отца», – посоветовал Корби.

Он посмотрел на Андрея. Казалось, тот уснул вечным сном. Его грудь почти не поднималась от дыхания, но Корби видел, как крепко он держит чудовище.

Он почувствовал, что все закрутилось вокруг них. Машина Токомина остановилась у дома, где находится флэт «Зеленых Созданий». Где-то далеко Шершавый проснулся в своей постели и покрыл матом Людку, забывшую положить его мобильник на тумбочку у кровати. В другом месте другой человек открыл сейф и начал пересчитывать деньги. В ангаре, где останавливаются фуры, толстый шофер по прозвищу Плюшка, закусив губу, сдавал на крышку деревянного ящика свой неудачный карточный расклад. Он еще не знал, что скоро срочная работа спасет его от полного банкротства. А в личном гараже Токомина завелся длинный лимузин с огромными мягкими сидениями, на которых при желании можно лежать. И одновременно из частной клиники выехала бригада платной скорой помощи. Они бы никуда не поехали, если бы знали, что кошмары этой ночи будут сниться им всю оставшуюся жизнь.

Здесь и сейчас, в клубе «Сакрифайс», Комар зажег свет на складе музыкальных инструментов и, чихая от пыли, начал рассматривать маркировку на ящиках с упакованными для перевозки ударными установками. Ему предстоял трудный выбор.

***

Корби смотрел, как Паша и Алекс осторожно изучают тело Андрея. Алеся продолжала поддерживать голову брата, Паша водил под его спиной руками, а Ангел, пока тело подростка было навесу, ощупывал его кости.

– Очень плохо, – наконец, сказал он. – На затылке точно черепно-мозговая. Сломаны ребра, раздроблены кости ноги. Я не знаю, что еще. Я все-таки не врач.

– Ты лучше в этом разбираешься, чем мы все, – возразила Аня.

– Я учился оказывать первую помощь, – сказал Ангел. – Здесь этого недостаточно.

Грустным и встревоженным взглядом он посмотрел на Корби.

– Бедный братик, – прошептала Алеся.

– Несмотря на все это, нам нужно его перенести, – сказал Корби.

– Там в зале, на большом кресле, есть покрывало, – вспомнила Аня. – Можно его взять.

– Нет, – возразил Паша, – нужно что-то жесткое.

– Пойдем, поищем, – предложил Алекс.

Они ушли. Корби взглянул на того, кто приходит из долин. Существо обессилело после своей последней попытки их соблазнить. Оно больше не имело лица – казалось, между руками Корби и Андрея зависло облако густого тумана. Но Корби знал, что стоит им его отпустить, как коридоры клуба тут же станут местом их смерти.

– Принеси покрывало, – сказал он. – Не для Андрея.

Аня поняла, кивнула и тоже ушла. Корби, Андрей и Алеся снова остались наедине с монстром. Корби держал рукой эфемерную плоть, ощущал ее скользящее движение, ее холод, ее несломленную волю. Когда он не говорил с друзьями, ему начинало казаться, что он видит мир туманными глазами того, кто приходит из долин, слышит шепот его мыслей, переживает его странные воспоминания. Он слышал плач, отражающийся эхом под потолками бесконечной череды пещерных зал, он видел зеркала, опущенные в бледно-фиолетовую воду, чувствовал, как уходит жизнь, как наступает оцепенение.

Корби встряхнул головой и отвел взгляд от чудовища. У него за спиной послышались шаги. Возвращались Паша и Алекс. Они несли за углы длинную старую столешницу. Корби уступил им место, и им удалось положить доску параллельно телу Андрея.

– Алеся, ты удержишь его голову? – спросил Ангел.

– Да, – сказала девочка.

– Только очень осторожно, – попросил Паша. – Нельзя, чтобы она поворачивалась или наклонялась.

– Я не сделаю братику больно, – обещала Алеся.

– Я беру под грудь, – сказал Алекс.

– Я под поясницу, – согласился Паша.

– Я помогу с ногами, – вызвался Корби.

Вчетвером они бережно подняли тело раненого и переложили его на импровизированные носилки.

– Что дальше? – спросил Однокрылый Ангел.

– Отнесем его в какую-нибудь комнату? – предположил Паша.

– Чем меньше перемещений, тем лучше, – заметил Ангел.

– Тогда сразу во двор, – сказал Корби.

К ним подбежала Аня. Она несла потертое засаленное покрывало с большого кресла, в котором любил сидеть Главный.

– Просто накрой его, – подсказал Корби.