Ты для меня? - Людмила Сладкова

— Что ж, — резко насадил ее на свои пальцы, выбивая из груди очередной сладострастный стон, — справедливое замечание!

Следующие несколько минут Лера помнила смутно, так как он остервенело натягивал ее на свои пальцы, пробуждая миллионы нервных окончаний. Она кричала, уткнувшись лицом в мягкую обивку стула, дабы заглушить звук. В какое-то мгновение порция изысканной ласки вновь досталась и изнывающему чувствительному бугорку. В силу своей неопытности она не сразу поняла, что происходит – орального секса у них с Леней не было.

«Господь милосердный! Да он вылизывает меня… там! Это не… не пальцы! Герман ласкает меня языком!»

Развратно. Зло и отчаянно. Будто от жажды умирал и внезапно отыскал источник пресной воды. И от этой мысли девушку точно током шарахнуло. Прямо на его языке, на его пальцах и… Тело затрясло от сильнейшей судороги. Сладкие спазмы, мучительно-сладкие.

— Вот так, — успокаивал он ее, крепко удерживая за талию, — кончай, моя сладкая девочка… еще!

— Гер-ма-а-ан…

— Ш-ш-ш!

Сколько времени прошло, пока она пыталась прийти в себя и отдышаться, неизвестно. Давыдов успел вымыть руки и осушить их бумажным полотенцем. После приблизился и, грубо схватив за волосы, вновь припал к ее истерзанным губам.

— Мелкая… пока тебя трахаю я, на других представителей сильного пола у тебя не хватит ни сил, ни времени, ни желания! Приводи себя в порядок и бегом в конференц-зал. Принесешь кофе на четыре персоны и свалишь из кабинета, сверкая пятками! Все поняла?

Лера отчаянно закивала, изрядно напуганная его тоном. У самой двери, убирая в сторону подпирающий ее стул, Герман обернулся:

— За самовольные действия без одобрения с моей стороны штраф в размере десяти процентов от оклада!

Горечь разочарования наполнила душу. Вот и помогай людям после этого.

— Но за достижение поставленной цели – премия двадцать!

***

Стоило перешагнуть порог конференц-зала, бурные дебаты между Станиславом, Виктором и Германом стихли. Все взгляды устремились на ее скромную персону, которой внезапно захотелось стать невидимкой из-за сковавшей душу неловкости.

— Прошу прощения, — промямлила едва различимо, — ваш кофе.

В какой-то момент руки дрогнули, и поднос заходил ходуном. Опасаясь его опрокинуть, проворно выставила чашки с ароматным напитком на стол. Анна Александровна, ободряюще улыбаясь, пришла на помощь. Отвлеклась от записей, чтобы передать кофе мужчинам.

— Спасибо, Лера, — все еще хрипловатый голос Германа отозвался приятным спазмом между ног, напоминая о недавно пережитом оргазме. И его власти над ее телом. — Очень вкусный!

Господи! Этот мужчина – ее личное проклятье! Вот какого черта так странно смотрит?

— Попробуешь?

Издевается, сволочь!

Не веря своим ушам, уставилась на Германа. С ужасом поняла, что мужчина протягивает ей чашку, от которой только что отхлебнул сам.

Он что, головой ударился? Зачем же при всех?

— Нет! Спасибо! — под его насмешливым взглядом буквально шарахнулась в противоположную сторону. Прихватив свой одиноко лежащий в сторонке ежедневник и карандаш, обратилась к начальству:

— Если я больше не нужна…

— Пусть останется, Станислав Юрьевич, — вмешался Терехов. Дождавшись кивка от Давыдова, мужчина едва ли пальцами не щелкнул, подзывая к себе и указывая на нужный стул. — Присядь. Есть разговор.

Как ручному питомцу, чтоб ему пусто было!

Лера едва сдержала порыв ответить похожим жестом, но с участием среднего пальца. Вовремя про манеры вспомнила. Глубоко вздохнув, напряженно замерла.

— Я постою.

Скрестив руки на груди, что было сил прижала к себе канцелярские принадлежности, будто те могли защитить ее в случае чего. Данный жест не укрылся от зоркого взгляда собеседника.

— Скажи, — произнес задумчиво, — с каких пор поднос стал тебе милее карандаша?

Девушка опешила. И даже не от странности вопроса, а от злости, заложенной в него.

— Я вас не понимаю!

— Понима-а-а-аешь! — протянул Виктор, вкрадчиво вглядываясь в ее лицо. — Все ты понимаешь!

— Увы, — упрямо стояла на своем. — Но не имею возражений, если вы соизволите подробно все объяснить.

— Хорошо, — Терехов вольготно откинулся на спинку стула. — Я же говорил, что ты кажешься мне знакомой?

— Да. И я, помнится, ответила, что это исключено, — она начинала раздражаться, что сказывалось на манере общения не лучшим образом. — Мы никогда ранее не встречались.

Лера совершенно не понимала, к чему он клонит.

Потому и наблюдала за мужчиной настороженно.

— Отчего же? Встречались! — невозмутимо. — Я тебя вспомнил.

От досады готова была ногами топать и кричать, надрывая горло. Да поможет ли? Вот как доказать этому человеку обратное?

— Виктор Сергеевич, я приехала в Москву менее месяца назад. Понимаете? — Раздраженно сдула с лица непослушную прядь волос. — Наше знакомство состоялось на мероприятии, посвященному годовщине вашего холдинга! Именно там я и увидела вас впервые. То есть несколько дней назад!

— Успокойся, Лера! — примирительно вскинул ладони, очевидно, чувствуя – запас ее вежливости подходит к концу. — Тише. Я не утверждаю, что ты меня помнишь. Но я тебя встречал!

— Опять двадцать пять!

— Международная научно-практическая архитектурная конференция. Оренбург. Около пяти лет назад.

Бах! И в голове пусто.

А при чем здесь... стоп! Она же выступала на ней!

Все! Ей игра в кошки-мышки порядком надоела. Уверенным шагом приблизилась к мужчине. С трудом отодвинула стул, ножки которого жалобно скрипнули по полу, и примостилась рядом. К слову, Смирнова на эту информацию как-то странно отреагировала. Женщина побледнела.

Чашка с кофе едва не выпала из тонких дрожащих пальцев. Она поспешно поставила ее на стол и, казалось, напряженно замерла, уставившись в одну точку.