Нерон. Родовое проклятие - Маргарет Джордж

защищен – мы им доверяли! Отставные солдаты Четырнадцатого легиона с кучкой стражников и десятками горожан забаррикадировались в храме Клавдия. Боудикка, пользуясь информацией доносчиков, окружила храм, и ее воины заживо сожгли укрывшихся там людей. Затем они вошли в город и убивали всех – мужчин, женщин, детей, – и не только римлян, но и тех, кто хоть как-то взаимодействовал с Римом.

Бурр налил себе кубок вина и, только осушив его, продолжил свой рассказ:

– Пленных они отводили на открытое пространство, где подвергали пыткам, а потом убивали – кого-то сожгли заживо, многих распяли, остальных повесили. Мужчинам и мальчикам отрезали гениталии, женщинам вырезали груди и заталкивали в рот, после чего сажали на кол. Самым страшным истязаниям подвергались женщины, которые были замужем за римскими солдатами, особенно жены центурионов. И дети страдали наравне с родителями. – Бурр налил себе еще вина, будто хотел прополоскать рот. – А потом они начали дико совокупляться, посвятив оргию своей богине войны Андрасте.

Бурр сплюнул вино в блюдо.

– Но это еще не все, – добавил посланец. – Дальше они пошли на Лондиниум, где тоже не было ни стен, ни какой-либо серьезной защиты, и снова устроили резню. Римляне покинули город, так что жители были вынуждены обороняться своими силами. Все купцы уплыли, и в гавани не осталось ни одного корабля. В городе были только старые, больные или слишком упрямые, не желавшие покидать свои дома. Прокуратор Дециан бежал из Британии в Галлию.

– Это все? Ты закончил? – спросил я.

Теперь я понимал, почему Бурр метался по комнате, как зверь в клетке, и так долго не мог произнести ни слова.

– Нет, не все. Девятый Испанский выдвинулся на помощь Камулодуну, но попал в устроенную Боудиккой засаду и был разбит наголову. – Бурр поморщился и почесал горло. – Второму легиону Августа было приказано выйти и соединиться с Четырнадцатым легионом Паулина, но они отказались и остались, где были, далеко на западе. Таким образом, армии Боудикки, которая к этому моменту насчитывает более двухсот тысяч воинов, с нашей стороны противостоит лишь Четырнадцатый легион. Она разрушила Веруламий – город примерно в тридцати милях к северу от Лондиниума – и явно намерена и дальше уничтожать все на своем пути. Убито уже семьдесят тысяч человек. Вся провинция во власти повстанцев. Четырнадцатый легион Паулина и солдаты Двадцатого – вот сила, которая не позволяет признать нашу полную потерю Британии. Но это – десять тысяч воинов против двухсот тридцати. То есть один против двадцати трех.

LIX

Я сгреб в охапку все донесения со стола и вернулся к себе. Перед глазами возникали картины объятых огнем городов, в ушах стояли крики жертв, единственной виной которых было их римское подданство или просто согласие иметь дела с Римом. Я уединился в самой дальней комнате, где никто не мог меня побеспокоить. Разве только сама Боудикка ворвалась бы со своими варварами.

Боудикка?.. Какая она, эта женщина, которая повела за собой целую армию? Я разворачивал свитки и лихорадочно выискивал все упоминания о правительнице иценов. Донесения были подробные, но в детали свершившихся событий я мог вникнуть позже, на тот момент меня интересовал только мой враг. А Боудикка и была моим врагом, причем настолько реальным, будто я встретился с ней лицом к лицу. Что такое поражение, я до того дня не знал. Ни один мой соперник не смог меня одолеть, я всех перехитрил, всем расставил ловушки, всеми манипулировал как хотел. Но теперь все было иначе.

Наконец я нашел ее описание. Итак, Боудикка была высокой, безжалостной и необыкновенно умной. У нее были густые рыжевато-коричневые волосы до пояса. Она носила золотое нашейное украшение (как торквес, который я взял из архива?), плащи с яркими узорами, заколотые брошами. Голос у нее был резкий, и она умела вдохновлять своими речами.

Прочитав одну из них, я вынужден был признать, что она была прирожденным лидером. Она могла увлечь и повести за собой, страстно говорила о свободе и умела подать себя не как царицу, а как простую женщину, которая, как и все в ее племени, страдает под гнетом Рима. Для пущей убедительности слов она воинственно размахивала своим копьем.

Вот одна из ее речей: «Я, рожденная от прославленных предков, сражаюсь не за потерянные царство и богатства, но, как простая женщина, жажду отомстить за отнятую свободу, за свое избитое плетьми тело, за поруганное целомудрие дочерей. Разнузданность римлян дошла до того, что они не оставляют неоскверненным ни одного женского тела и не щадят ни старости, ни девственности. Но боги покровительствуют справедливому мщению: истреблен легион, осмелившийся на битву; остальные римляне либо прячутся в лагерях, либо помышляют о бегстве. Они не выдержат даже топота и кликов столь многих тысяч, не то что нашего натиска и ударов. Они будут не в силах осознать, сколько нас и что нами движет. И в этом сражении нужно победить или пасть. Так решила для себя женщина, пусть же мужчины цепляются за жизнь, чтобы прозябать в рабстве».[52]

Эти слова зацепили меня, я продолжил читать:

«Не страшитесь же нисколько римлян, ибо не превосходят они нас ни числом, ни мужеством.

Мы же обладаем таким превосходством в храбрости, что считаем шатры наши более безопасными, чем их стены, а наши щиты гораздо более надежными, чем все их защитное снаряжение.

Однако не только в этом они гораздо слабее нас, но и в том, что не могут, подобно нам, переносить ни голода, ни жажды, ни холода, ни зноя, но нуждаются в тени и крове, в печеном хлебе, вине и масле; если же чего-то из этого у них недостает, они погибают; для нас же всякие травы и коренья служат хлебом, всякий сок – маслом, любая вода – вином, а любое дерево – домом.

Покажем им, что они – всего лишь зайцы и лисицы, которые пытаются властвовать над собаками и волками!»

Сказав это, она обратилась к гаданию и достала из-за пазухи платья зайца, и когда тот пустился бежать в ту сторону, которая считается у них благоприятной, вся толпа восторженно закричала, и Боудикка, воздев руку к небу, сказала:

«Благодарю тебя, Андрасте, и обращаюсь к тебе как женщина к женщине: я правлю не таскающими тяжести египтянами, как правила Нитокрия, и не ассирийцами, занятыми торговлей (а ведь мы уже и этому выучились у римлян!), как правила Семирамида, и тем более не самими римлянами, как недавно правила Мессалина, потом Агриппина, а нынче правит Нерон (который хоть и именуется