Осенние визиты - Сергей Лукьяненко

Он покосился на Зарова, которого уже схватил за плечо, оттаскивая, охранник.

– Генерал, почему нашего друга – задерживают?

– Что происходит? – генерал вскочил, как током ужаленный.

– Товарищ генерал, докладывает сержант Самойленко! – стальная хватка на плече разжалась. – Пытался войти…

– Пошел в задницу, сержант! – рявкнул генерал. – Почему задерживаете нашего друга?

Ярослав едва удержался от нервного смеха. За его спиной охранник тихо сходил с ума.

– Согласно уставу…

– Впустите! Десять суток гауптвахты! Доложите командиру!

– Есть… – уже совершенно безумным голосом.

Заров вошел, не удержавшись от сочувственного взгляда на сержанта. Тот, похоже, жалел, что не пристрелил его.

– Все правильно, Рашид Гулямович? – спросил генерал.

– Да… лучше, – Визирь кивнул Ярославу. – Садись. Мы с товарищем генералом обсуждаем… что?

– Как уничтожить террористов! – генерал снова вскочил.

– Группа небольшая, но крайне опасная, – смягчая тон, продолжил Визирь. – Наемный убийца. Его любовница. Вероятно – у них есть заложники, которых они готовы убить в любой момент. Двое детей. Понимаете всю серьезность ситуации?

– Мы возьмем их живыми, – отрапортовал генерал.

– А вот этого не надо. К чему лишние жертвы, товарищ генерал? Негодяев надо уничтожать. Это ваш долг!

Глаза генерала были даже не стеклянными. Мутными, как застывший силикатный клей. Долго Визирю пришлось его ломать, слишком высоко он стоял, слишком привык верить в свою Власть.

Зато теперь все позиции определены.

В руках Визиря – не старый военный чужой армии, а бригада специального назначения, имеющая в Москве право на все. Разве что Кремль они не вправе штурмовать.

Но туда Визирь войдет и так. Законно.

Если Мария и Илья хотели связать Посланнику Власти руки – они просчитались. Очень сильно просчитались.

– Давайте подумаем, – сказал Визирь. – Давайте обсудим ситуацию. Мы одного хотим – порядка в столице. Какими силами располагаете, Юрий Дмитриевич?

4

В центре давно уже строили по-другому.

Огораживали площадку крепким забором, натягивали какую-то синтетическую пленку, превращая недостроенный дом в подобие новогоднего подарка.

Здесь все оставалось по старому. Как десять, как двадцать лет назад. Впрочем, этого Кирилл не знал – его опыт не уходил так далеко. Они забрались на стройку через дыру в ограде, остановились, оглядываясь.

Четыре двенадцатиэтажки были почти готовы. В двух дальних даже были вставлены рамы со стеклом.

– Туда пойдем? – спросил Кирилл. Ему было холодно, ветер и моросящий дождик давно уже пробили тонкую куртку, выстудили его до костей. Хотелось крыши над головой, стен вокруг…

– Нет, там рядом сторож, – Виз потянул его за руку. – Бежим, заметят…

Кирилл не спорил, хоть и не верил, что кто-то заметит их в вечерней темноте, среди бетонных блоков и мусора. Два слабых прожектора на крыше одного из домов высвечивали ворота и вагончик рядом. Там, наверное, и сидел сторож. Пил чай, смотрел по какому-нибудь древнему телевизору новости или мексиканский сериал…

– Да пошли…

Они забежали в подъезд – дверь была прикрыта, но не заперта. Нахлынула темнота – сквозь узкие проемы окошек свет почти не пробивался. Виз упрямо шел вверх, скользя рукой по перилам. Один раз, на площадке, тихо воскликнул:

– Блин, лифтовая шахта открыта! Кирилл, не грохнись!

Кирилл прижался к стене. Они поднялись до третьего этажа, Виз помялся секунду, потом стал дергать двери квартир.

– Закрыто? – спросил Кирилл. Ему почему-то захотелось, чтобы ни одна дверь не поддалась. Лучше болтаться на вокзалах, где много людей. В парке каком-нибудь, спрятаться в беседке и продремать до утра. Но не здесь, в недостроенном доме.

Если бы Кирилл попробовал сформулировать причину, это не заняло бы много времени.

Эти бетонные пещеры готовились стать Домом. Впустить в себя тысячу людей, детей и взрослых, семейных и одиноких, злых – и не очень. Стать местом смеха и ссор. Превратиться в маленькие клеточки-крепости чужого уюта и ревнивой любви.

Здесь будет то, что он потерял навсегда.

И ночевать здесь – словно заглядывать в чужие окна.

Но Кирилл не хотел об этом задумываться.

– О, есть!

Виз нашел-таки незапертую дверь. Может быть ему повезло. Может быть – он уже начинал чувствовать, где можно найти пристанище. Этим умением сполна обладают бомжи и беспризорники. Обычно оно приходит не сразу, лишь к тем, кто продержится первые полгода-год.

Но Визитер очень быстро учился.

Электричества в квартире, конечно, не было, хотя Кириллу и показалось, что в прихожей на шнуре болтается лампочка. Вытянув руки они добрели до оконного проема, заглянули вниз.

В вагончике сторожа горел свет. В занавешенном окошке мелькали тени – кто-то там расхаживал. Кирилл подавил всхлип. Все. Забыть. Это уже не его. Раньше, возвращаясь поздно домой, он смотрел на такие вот огоньки в окнах контор или магазинов с легким снисхождением – кому-то приходится довольствоваться казенным уютом вместо домашнего тепла. Теперь наоборот – обшарпанный вагончик, продавленная железная койка и горячий чайник будут казаться ему недоступным раем.

– Кирилл, не хнычь! – строго сказал Визитер.

– Виз… мы где спать будем?

– Сейчас придумаем. Блин, почему тут линолеум, а не паркет! Муниципальный дом, точно… А на линолеуме не поспишь, простудимся. Пошли.

Во второй комнате тоже было пусто и холодно. Окно выходило не на стройплощадку, а на соседние дома, давно уже заселенные, обжитые. Почти все окна светились.

– Так, помогай, – деловым тоном сказал Визитер.

Даже вдвоем они возились минут пять, прежде чем смогли снять с петель дверь между комнатами.

– Держи! – завопил Виз, когда дверь стала оседать на него.

Они кое-как избежали шума. Все-таки картон, наколоченный на доски, это не слишком тяжело даже для мальчишек. Опустили дверь на пол, отволокли в угол, подальше от окна. Сюда почти не задувало.

– Класс, – бодро сказал Визитер. – Если бы еще ручку оторвать, места было бы больше…

Он скинул куртку, положил ее на дверь. Объяснил:

– А твоей – укроемся. Еще не очень холодно, можно пару ночей продержаться.

Кирилл послушно снял куртку, присел, зачем-то стал расшнуровывать кроссовки.

– Дурак, – беззлобно сказал Визитер. – Разуешься, так точно простынешь.

– Виз, а что остальные делают?

– Утром узнаю.

– А все-таки?

– Ну, Визирь с полковником и писателем водку пьют, наверное. А Мария с киллером трахаются.

Обычно от подобных слов Кириллу становилось не по себе. Как ни смешно, но он совсем недавно более-менее четко узнал детали этого процесса. И если раньше мог рассказывать неприличные анекдоты весело и бестолково, словно решал уравнение с иксом и игреком, суть которых не слишком-то и важна… мало ли почему любовник был голым, когда муж приехал из командировки, может, он мыться собирался… то теперь стал запинаться и краснеть от подобных разговоров.