Инквизитор - Сергей Норка

1. Гусенко

2. Новиков

3. Белкин

4. Эдуард Валентинович и его сотрудники…

Набралось пятнадцать фамилий, преимущественно членов клуба. «Приговор окончательный и обжалованию не подлежит», — сказал я вслух, стараясь сделать свой голос ласковым, как у Николая Ивановича. Затем нажал кнопку селектора и таким же ласковым голосом сказал: «Вызови-ка ко мне Богданова, моя прелесть».

Должен сказать, что за исключением приведения в исполнение смертного приговора в соответствии с только что составленным списком, у меня не было никакого плана действий. Я теперь отрезан от «Центра», и Баранов уже не будет присылать мне информацию. Но у меня есть ниточки. И самая первая — это институт Эдуарда Валентиновича. Если Богданов сумеет провести меня в институт и захватить Любимова или хотя бы одного из его ассистентов, то я узнаю массу интересных, а главное, полезных вещей.

— Вызывал, начальник? — в дверях стоял Богданов.

— Проходи. Садись.

Баранов сел за журнальный столик и сразу же вынул из папки и разложил какие-то чертежи. Я вышел из-за стола и сел напротив него.

— Дела принимают нешуточный оборот, — сказал он очень серьезно. — Твоего советника вчера взяли.

Он внимательно посмотрел на меня и с удовлетворением убедился, что я очень удивлен. Он только не знал, что удивлен я не пропажей Винера, а тем, что ему это известно.

— Откуда ты это знаешь?

— Ты же сам велел понаблюдать за ним. Два моих рекса его пасли круглосуточно. Я ведь был уверен, хоть ты и не говорил этого, что Винер под подозрением.

— И что?

— Его взяли вчера в восемнадцать тридцать пять возле его дома, когда он вылез из машины.

— Это твои рексы видели?

— Конечно.

— Почему же они не воспрепятствовали этому?

Баранов засмеялся с явным превосходством:

— Потому, что у них был приказ наблюдать, а не защищать. — Откуда они знали, кто его берет. Ты сам виноват. Должен был сказать, что его пасут.

— Как его брали?

— Молниеносно. Работали профессионалы. Я только сейчас понял, почему ты так настаивал на проникновении в институт.

— Какая между этими событиями связь?

— Его увезли на черной «Волге» номер В-666–00. Это была одна из машин, которые сопровождали тебя, когда ты ездил в институт.

— Кому принадлежит машина, узнал?

— Конечно. «Волга» принадлежит охранному агентству «Дикий гусь».

Я задумался. Можно, конечно, все немедленно сообщить Коту, а уж он-то вывернет это агентство наизнанку. Ребята там явно крепкие, но в инквизиции раскалывают и не таких. (Я вспомнил допрос Монахова). Но я выведен «Центром» из игры. Нет, буду действовать сам.

— Что это за чертежи?

Баранов вынул авторучку:

— Это маршрут. Пробраться на территорию института можно только по подземным коммуникациям. Я уже нанял диггера, с помощью которого подготовил схему проникновения. Смотри, — он поставил крест на кружочке, закрашенном красным фломастером. — В час ночи мы проникнем через вот этот люк на улице Косыгина в подземную коммуникацию, и диггер проведет нас на территорию института. Вот его грубая схема. Мои ребята с оптикой полдня провели на крышах близлежащих домов. Вот люк, через который мы выйдем. Ну, а дальше, как Бог положит. Ставь точную задачу, что мы должны там сделать.

— Задачу поставлю на месте.

— Ты что, хочешь идти с нами?

— Да.

— Ты в уме? Там будет бой. Мне к тебе как минимум два штыка действующих нужно будет приставить. А два штыка — это для меня…

— Никого приставлять не надо. Я буду постоянно возле тебя. Кстати, стреляю я так, как ни один из твоих рексов не умеет.

— Догадываюсь, — сказал Баранов, — и все-таки тебе лучше поставить задачу здесь и ждать нас. Тот бой, который мы будем вести на территории института и в здании, к стрельбе имеет весьма условное отношение.

— Нет. Я буду участвовать и говорить, что делать, когда захватим институт. (Честно говоря, я сам не знал, что мы там будем делать, за исключением одного. Гусенко обмолвился о том, что Эдуард Валентинович уже лет пятнадцать не покидал здания института. Судя по всему, он там и живет). Сколько понадобится на подготовку?

— Два дня и двести тысяч баксов на приобретение оборудования и плату диггеру.

Я молча подошел к сейфу, и на стол перед Богдановым легли несколько толстых пачек долларов. Богданов молча сунул их в папку.

— Теперь еще один очень важный вопрос, — сказал я, вспомнив, что мой «друг» Гусенко находится в Штатах. — Нужен киллер. Суперкиллер, который мог бы отправиться в США, найти и устранить Гусенко.

— Это тот, с которым ты ездил в институт?

— Тот самый.

Богданов молча размышлял, словно не мог решить, стоит ли посвящать меня в свои секреты.

— Киллер-то есть. Супер, как ты говоришь, но подойти к нему сложно. Очень сложно. Однако, если бы он взялся, он бы не то что Гусенко, а президента США укантропупил бы.

— Ты знаешь его диспетчера? — спросил я, вспомнив цепочки, которые ведут к профессиональным убийцам, описываемые в газетах.

— Он никогда не имел диспетчеров. Волк-одиночка.

— Откуда ты его знаешь?

— Вместе проходили подготовку в центре спецназа. Потом я служил государству, a он преступникам, а вернее, самому себе. Несколько лет назад все российские и европейские газеты писали о том, что его убили в Греции, куда он смылся, когда за ним началась здесь обвальная охота. Обкладывали все: и ФСБ, и МВД, и криминалитет.

— А криминалитет-то зачем?

— Вышел из-под контроля. Объявил войну авторитетам и начал их отстреливать, как волков. Некоторые «законники» в Россию даже носа не показывали, пока его не убили. Точнее, пока не появились в газетах утверждения о том, что его убили.

— А кого же убили, если не его?

Богданов развел руками:

— Имею собственную версию. Авторитеты заплатили бешеные деньги нашим спецслужбам за его устранение, ну а те все никак не могли его найти. Пришлось подобрать кандидата, обработать его, ну, шрамы там на теле навести, как у Саши, пластику сделать, да и подкинуть греческой полиции. А Саша исчез. Как в воду канул. И никто его больше не видел все эти годы.

— И где он сейчас?

— В Москве.

— Как узнал?

— Случайно встретил в ресторане. Неделю назад. Два моих рекса за ним неотступно наблюдают.

— А он что делает?

— А он наблюдает за авторитетами. Но убирать, судя по всему, никого не собирается.

— Почему ты так думаешь?

— Уже сто раз мог. Но не делал. Только наблюдает, причем иногда круглосуточно. У меня два человека за ним ходят, и один постоянно за его квартирой наблюдает.

— Где квартира?

— На Речном вокзале. Недалеко от метро.

— А ты можешь мне сейчас сказать, где он, данный момент?

— Конечно, — усмехнулся рекс. Он взял сотовый телефон и набрал номер. — Алло. Витек, как дела? Ты где? Какой ресторан? Давно? Хорошо, на связи.

Он отключил телефон и посмотрел на меня:

— В данный момент Саша Солоник обедает в итальянском ресторане «Пескаторе», что на Проспекте Мира. Рядом с метро.

— Он на машине ездит?

Богданов отрицательно покачал головой:

— Саша автотранспортом уже давно не пользуется.

— Поехали, — сказал я решительно и надел пиджак.

— Куда?

— В ресторан.

— Очумел что ли?

— Покажешь мне его, а сам посидишь в машине. Ну, а я пообедаю.

Через полчаса мы въехали на площадку, огороженную забором. Богданов припарковал машину рядом с синей «вольво», в которой сидели три его рекса, и которых я знал в лицо. Они, мельком взглянув на нас, никак не прореагировали и продолжали наблюдать за входом в ресторан. Богданов вышел из машины и поднялся по ступенькам. Открыл дверь, вошел. Он отсутствовал минуты две. Затем вышел из ресторана и сел в машину.

— Ну что?

— Как войдешь в зал, столик у окна в углу. Мужик с бородой.

— Жди.

Я вошел в ресторан, повесил плащ на вешалку, зачем-то взял итальянскую газету «Мессанджеро», стопка которых лежала на столике возле вешалки, и прошел в зал. Мужик с бородой сидел лицом к выходу и ел суп. Лицо его было непроницаемым. Я подошел к столику: «Разрешите?» На меня глянули пустые безжизненные глаза. Затем он молча пожал плечами и наклонился к тарелке. Официант принес меню, удивленно глядя на меня, поскольку рядом стояли пустые столики. «Мне пасту с дарами моря и минералку с газом», — сказал я, не глядя в меню. «Что будете пить?» — вежливо осведомился официант. «Бутылочку вина». «Россо?» «Нет, бьянко».

Солоник съел суп, и нам одновременно принесли пасту. Я разглядывал легендарного киллера, а он, в свою очередь, не обращал на меня никакого внимания, но я чувствовал нутром, что он в напряжении. Несмотря на репутацию этого парня, он вызывал у меня чувства симпатии и уважения. Я не знал, как начать разговор. Он помог мне.