Собрание сочинений. Том 1. Второе распятие Христа. Антихрист. Пьесы и рассказы (1901-1917) - Валентин Павлович Свенцицкий

всю улицу подняли. Увидали нас, к нам бросились, кричат все разом, не разберёшь… Я насилу выбралась. Уж Олинька с ними разговаривала.

Оля. Ты бы позвал их, Андрюша. Они говорят, что Прокопий Романович всем, кто за квартиру аккуратно не платит, велел завтра утром выселяться. Куда же они пойдут, Андрюша? Не на улицу же. Ты бы переговорил с дядюшкой. Нельзя так.

Андрей Иванович (возмущённо). Разумеется, нельзя. Я сейчас же скажу им. (Идёт к левой двери, отворяет и кричит.) Параня, ты здесь?

Паранька (из-за двери). Чего?

Андрей Иванович. Там на дворе жильцы стоят – позови кого-нибудь из них.

Паранька. Сейчас…

Андрей Иванович (возбуждённо ходит по комнате). А я решительно ничего не знаю… Разве так можно… Люди все бедные, куда им идти. Дядюшка права не имеет один распоряжаться.

Клавдия Антоновна. Ты бы позвал его, поговорил бы… Как бы не забранил потом…

Сима (из-за стола). Какой вздор! Разве Андрей не хозяин?

Клавдия Антоновна. Всё бы лучше. Вместе бы.

Андрей Иванович (успокаиваясь). Я, маменька, ничего, можно бы и позвать – хуже бы то не было…

Клавдия Антоновна. Как знаешь, Андрюшенька.

Входят Сойкин, старуха, Яшка-рыжий. Двое жильцов, старики, остаются в дверях. За дверью видно ещё несколько человек.

Андрей Иванович. Вот, господа… говорят, там у вас случилось что-то…

Жильцы (все разом). Заступитесь, Андрей Иванович!

– На улицу гонит…

– Разве так можно…

– Куда нам деваться?..

– Бога не боится он!..

Яшка (говорит громче всех). В суд на него подадим. Тоже найдём управу!

Старуха (плачет). Последний рубль отдала… где взять-то… конец наш теперь…

Андрей Иванович. Вы, господа, успокойтесь. Я сделаю. Я скажу ему… Всё обойдётся. По-хорошему.

Яшка. Права не имеет. Зови его к нам!

Сойкин. Брось, слышь, что говорят.

Старуха (плачет). Прогонит на улицу… куда идти…

Андрей Иванович. Никто вас не прогонит. Я же сказал. Живите, как раньше. Я поговорю с дядюшкой.

Сойкин (кланяется). Покорно вас благодарим, Андрей Иванович… Да как бы дядюшка ваш…

Андрей Иванович. Говорю, сделаю… Господа, будьте покойны.

Яшка. Пусть силой гонит. Сами не пойдём. Так и скажи ему.

Андрей Иванович. Не надо так говорить. Всё по-хорошему будет. А теперь ступайте.

Входит Прокопий Романович, Андрей Иванович не видит его.

Как сказал – так и сделаю…

Жильцы притихли и не двигаются.

Что вам ещё?

Пауза.

Прокопий Романович (подходит). Это кто такие? (Грозно.) Сказано – не пускать. Кто вас пустил?.. И духу чтоб вашего не было!

Яшка (робея). К Андрею Ивановичу мы… Так что не по закону…

Прокопий Романович (топает ногами). Рассуждать!.. Да я тебя!.. У ты, злая рота!..

Андрей Иванович. Я, дядюшка, сказать вам хотел… Может, вы позволили бы им остаться. Отсрочили бы. Народ всё бедный, дядюшка… Куда им деваться…

Прокопий Романович. Не суйся! Тут им не богадельня. Пьянствовать есть деньги. А за квартиру – бедность, видишь ты!.. (К жильцам.) Завтра же вон из моего дома!

Андрей Иванович (повышая голос). А мы этого не хотим. Вот маменька, Сима, Оля, я – не хотим людей гнать… Пусть живут!..

Прокопий Романович. Вот что! Ты, может, и деньги получил да в карман спрятал… Сейчас говори… (К жильцам.) Платили ему?

Андрей Иванович (в отчаянии). Дядюшка, опять вы!

В левую дверь протискиваются Пётр Петрович и Софья Григорьевна. Не раздеваясь, останавливаются и смотрят на происходящее.

Прокопий Романович. Пока жив – я хозяин. Сказано им вон убираться – и выгоню, и всё тряпьё их выброшу.

Старуха (плачет).

Сойкин. Помилуйте, Прокопий Романович.

Яшка (трясёт кулаком). Раскаешься… помяни моё слово!..

Прокопий Романович (кричит). Грозить! Вон!.. Паранька – дворника!..

Сима (за столом, очень громко). Уж это подлость. (Отчеканивает каждое слово.) Такой бумаги я переписывать не стану.

Прокопий Романович (оборачивается). Ты чего?

Сима. Маменька никогда на это не согласится, и я переписывать не намерен.

Прокопий Романович. Очумел, что ли?

Сима (зло). Знаю я вас: хотите потихоньку маменьке подсунуть.

Прокопий Романович. Симка!

Сима (вскакивает). Не будет же по-вашему!.. Вот вам! Вот вам!.. (Рвёт бумагу, быстро поворачивается к двери.)

Прокопий Романович (хватает его за руку). Не уйдёшь!.. Постой… В тюрьму его… в тюрьму…

Сима (хочет вырвать руку). Пустите.

Прокопий Романович. Не пущу… В тюрьму… В тюрьму… В Сибирь… Грабёж…

Сима (выдёргивает руку). Руки коротки. Не боюсь я вас. Что раскричались? (Хочет идти.)

Прокопий Романович. Молчать!

Сима (трясясь от гнева). Не замолчу. Всем скажу… Подкупить меня хотел… Аннушку подослал… Чтобы за его гроши продал и мать, и брата, и всех… Да не удалось… Гадина вы!.. Ненавижу я вас!..

Оля. Господи… я не могу… (кричит) Андрюша!.. Андрюша!..

Андрей Иванович. Дядюшка… Симочка… что такое…

Прокопий Романович. Так вот ты как… на улицу его… Голодом заморю… В ногах валяться будешь… Вон, разбойник… Вон!.. Задушу!.. (Хочет броситься на Симу. Задыхается от кашля, останавливается.)

Андрей Иванович. Успокойтесь, дядюшка!.. Ах ты, Господи… Ведь эдакое несчастье. Сима уходит.

Прокопий Романович. Щенок… Вчера деньги украл… Завтра в собственном доме ножом зарежет. Чтобы глаз не показывал больше. Пусть под забором издыхает.

Жильцы уходят. Клавдия Антоновна плачет.

Андрей Иванович. Дядюшка, вы простите его… Он сам не понимает, что говорит… молод он, дядюшка…

Прокопий Романович. И вещи все его на улицу выбросить прикажу. (Идёт к двери. К Клавдии Антоновне.) Только и знаешь, хнычешь…

Андрей Иванович (идёт за Прокопием Романовичем). Он у вас, дядюшка, прощение попросит. Всё обойдётся, дядюшка… Всё по-хорошему будет.

Прокопий Романович (за дверью). И слышать не хочу… Всякий щенок…

Андрей Иванович уходит за дядюшкой. Клавдия Антоновна тихо плачет, Оля обнимает её – обе проходят в правую дверь.

Софья Григорьевна. Какой ужас! Что это у них опять вышло?..

Пётр Петрович. Ничего особенного. Старик, по-видимому, состряпал доверенность, а Сима изорвал её.

Софья Григорьевна. Какой ужас!.. Ух!.. Я в себя придти не могу, какие лица у них были…

Пётр Петрович. Да. Добром не кончится.

Софья Григорьевна. Бежать из этого проклятого дома без оглядки… Ух!.. (Садится и снимает шляпу.)

Пётр Петрович. А разве можете? По-моему, бежать поздно.

Софья Григорьевна. Как же быть? Когда же конец?..

Пётр Петрович. Ведь вы знаете, что я вам на это отвечу.

Софья Григорьевна. Вы всё шутите – а тут слишком серьёзно.

Пётр Петрович. Вовсе не шучу, я тоже говорю совершенно серьёзно.

Софья Григорьевна. Не надо об этом, прошу вас.

Пётр Петрович (пожимает плечами). Как угодно. Только поверьте: рано ли, поздно ли,