Проклятая сказкой - Зинаида Владимировна Гаврик

совсем другое, когда озвучивала вопрос. Однако и это давало ему неисчерпаемый источник для насмешек. Нет, надо покончить с гадом здесь и сейчас. А то в следующем кошмаре с его лёгкой руки ко мне явятся бородавчатая монстрила, библиотекарша и редис.

Игнорируя веселящегося толстяка, я мрачно зачитала мигающую надпись на свитке:

– Ворон атакует!

К сожалению, перед атакой иллюзия слетела, и Лафат вернул себе прежний вид. Получив щелчок по носу за жульничество, он с большой осторожностью отнёсся к оформлению своего выступления. В этот раз никаких розовых женщин не было. И других запоминающихся монстров из нашего общего прошлого тоже. На арене появился здоровенный паук, ростом с человека. Выглядел он невероятно эффектно и жутко: чёрно-алая головогрудь, овальное брюшко, восемь глаз, мохнатые суставчатые ноги с зазубренными коготками и комплект устрашающих челюстей, чтобы захватывать добычу и впрыскивать в неё яд. Готова поклясться, у зверушки Лафата есть и другие сюрпризы, о которых мы узнаем во время боя.

Со стороны Влада же выступил… знакомый пёс, который так сильно уступал размерами противнику, что выглядел как закуска для паука.

– Ууу, какая скука, – демонстративно зевнул бородач. – Позволь спросить – почему ты всегда создаёшь одного и того же прислужника? Неужели не хватает фантазии на что-то более изощрённое?

Влад хохотнул.

– Не создаю, а призываю. Я его создал один раз и с тех пор ни разу не развоплощал, – в голосе прозвучал намёк. В данном ответе содержалось что-то важное для врага, и тот уловил это.

– Ни разу? – насторожился он, силясь разгадать загадку.

– Ни разу. Только представь – вся сила, которую ты бестолково растрачиваешь на мелких монстриков и которая бесследно исчезает после их развоплощения, собранная в одном хранилище. Под набегающие проценты. Как думаешь, что в итоге из этого получится, а?

Мы с Лафатом ни черта пока не понимали, а Влад развлекался напропалую.

– Ты изощрялся в устрашающем внешнем облике питомцев, а я дал своему одну ма-а-аленькую способность. Развиваться. А после битвы на стоянке, я, не переставая, вливал в него силу, ускоряя развитие, насколько это только возможно. Впрочем, хватит болтать. Фас!

Услышав команду, пёс неохотно встал, встряхнулся и начал преображаться. Первым делом он широко зевнул, одновременно увеличиваясь в размерах. Разинутая пасть вскоре стала такой величины, что могла бы целиком заглотить Лафата вместе с бородой. Зубы вырастали, удлинялись и заострялись на глазах. Теперь их было два ряда, как у акулы, отчего морда бобика стала, мягко говоря, страшненькой. Да-да, ещё более страшненькой, чем в адском облике. Из чудовищного рта капала едкая слюна, оставляя чёрные пятна на поверхности арены. На спине, от холки до хвоста обозначился шипастый гребень. Тело превратилось в сплошной клубок мышц. Пёс переступил мускулистыми лапищами и двинулся вперёд.

Паук ему навстречу не спешил. Он как-то странно задёргался и из устрашающих челюстей с невероятной скоростью начали выстреливать паутинные снаряды, представляющие собой пучки клейких нитей. Один такой снаряд наверняка мог бы обездвижить противника. Если бы попал в цель, конечно. Массивный и с виду неповоротливый пёс проявлял чудеса ловкости, уворачиваясь от них. Он двигался так быстро, что размывался в воздухе, превращаясь в смазанное пятно, мелькающее то тут, то там.

Лафат решил помочь своему восьмиглазому воину и сократить место для вражеских манёвров. Арена в нескольких метрах от паука пошла сетью контролируемых трещин, из которых брызнула жёлто-красная лава. Влад же… бездействовал, представив своему зверю самому справляться с проблемами. И тот не подкачал. Бородач рассчитывал, что псу волей-неволей придётся огибать продолговатое дымящееся озерцо, в результате чего пауку будет проще попасть в него паутинным снарядом. Но он кое-что упустил из внимания. Сам Влад, как правило, предпочитал управлять льдом, а вот пса своего он изначально наделил прямо противоположной способностью. Стоит только вспомнить, как ловко его питомец расправлялся с мертвяками, хватая тех своей огненной пастью. Вот и сейчас он восторженно взвизгнул и с разбегу плюхнулся в лаву, температура которой была так велика, что обстрел паутиной потерял всякий смысл – снаряды сгорали на подлёте. Злой Лафат поспешно устранил собственную ошибку – озеро моментально обмелело, а трещины затянулись к огромнейшему огорчению пса. Купание не прошло даром – теперь собачья шкура пылала, не доставляя при этом абсолютно никакого дискомфорта своему владельцу.

Повинуясь приказу Лафата, паук перестал метать легко воспламеняющуюся паутину, благо сейчас в этом не было никакого смысла. Вместо этого он, наконец, пошёл в лобовую атаку, выставив вперёд ядовитые челюсти. Ну как пошёл – прыгнул. Я как-то видела в документальных фильмах о живой природе как прыгают пауки. Жуткое зрелище. А когда в воздух стремительно взмывает вот такое вот чудище, сердце невольно пропускает удар. Стало вдруг ясно, что от него не спасёшься и на летающем балкончике. Будь благословенна судейская неприкосновенность! Пылающий пёс каким-то чудом вновь успел увернуться и тут же принялся скакать вокруг, не останавливаясь ни на секунду и время от времени делая ложные выпады. Паук вертелся вслед за ним и безуспешно пытался ухватить вёрткого врага. Но вот одна из суставчатых ног хрустнула и частично исчезла в зубастой собачьей пасти. Лафат яростно взвыл и резко выкинул руки вперёд. Паук начал шипеть и корчиться, а потом вдруг с хлопком взорвался, напоследок метнув в воздух пульсирующую оранжевую сеть. Сначала она выглядела небольшой, однако во время полёта развернулась едва ли не на всю ширину арены и облепила питомца Влада с головы до ног. Пёс попытался её скинуть, но только ещё больше запутался и упал. Он впустую щёлкал челюстями, однако сеть вела себя, как живое существо. Живое и хищное. Схватив добычу, она начала постепенно сжиматься, врезаясь в тело жертвы. Я посмотрела на Влада. Он напряжённо следил за своим питомцем. Лафат скрестил руки и хмыкнул. Кажется, он собирался отвесить какую-то глумливую фразочку и даже набрал воздуха, но почти тут же закашлялся от неожиданности – пёс перестал дёргаться. Он вдруг расслабился и на резком вдохе впитал в себя сеть! Где-то я уже это видела…

– Я так щедро делился с ним силой, что малыш отчасти перенял мои способности к поглощению, – пожал плечами Влад в ответ на выразительный взгляд.

– Поглощение, значит? – прорычал Лафат. – Ну, ладно.

Внезапно рядом с ним начали возникать знакомые тени. Я удивилась – они же явно не могли остановить ТАКОГО пса!