Проклятая сказкой - Зинаида Владимировна Гаврик

никакого переживания на этот счёт. Не спешил вскидывать руки, создавать щиты или пытаться увернуться. Я вдруг поняла, что раньше единственным слабым местом был страх за меня. Теперь же, когда я в безопасности, у Влада больше не осталось никаких границ, барьеров, тормозов. За собственную жизнь он не беспокоился. Неужели решил закончить бой максимально быстро – дать Лафату себя убить, чтобы тот вернулся в книжный мир? Ох, надеюсь, нет.

Наконец, насекомые достигли цели. Они окружили Влада плотной стеной, выставив вперёд жала. Но окончательно смыкаться над головой жертвы не спешили. Справа из облака вышагнул сам Лафат, незаметно подобравшийся вплотную к противнику. В настоящий момент он находился вне поля видимости Влада. Я хотела крикнуть и предупредить, но не смогла – пропал голос. Справедливая арена заботилась о том, чтобы никто не вмешивался в поединок двоих.

Злорадно зыркнув на меня, бородач поднёс собственное запястье ко рту и рванул его зубами. Вместо крови с его руки потекло нечто вязкое, смолисто-чёрное. Оно тонкой струйкой сбегало на пол, собираясь там в неподвижное густое озерцо. Затем эта жуткая субстанция целенаправленно поползла к Владу.

У меня мелькнула мысль – зачем все эти уловки? Лафат словно играет на публику… Хотя, постойте-ка! Так и есть! Он действительно играет. Для меня. Раз не может добраться физически, пытается доставить неприятные эмоции, выбить из колеи. Осознав это, я выпрямилась и ответила гаду широкой улыбкой. Его лицо исказилось злостью. Ага, не ожидал! А вот лови-ка ещё воздушный поцелуй, моя прелесть! И нечего кулаки сжимать, всё равно не достанешь.

В тот момент, когда лужица подползла под круговую стену из насекомых, они, наконец, бросились в атаку и… столкнулись сами с собой! Часть, искрясь, осыпалась вниз. Внутри словно никого не было! Но нет, стоило поредевшим тварям озадаченно отлететь, как мы увидели Влада! Он по-прежнему стоял на том же месте. Не поменялась ни поза, ни выражение лица. Под ногами водоворотом крутился вязкий омут из чёрной жижи, периодически всплёскивая и пытаясь затянуть парня в себя. Однако Влад в него даже не проваливался, он невозмутимо стоял на поверхности, словно это была твёрдая земля. Лафат грязно выругался. Кажется, в отличие от меня он понял, что произошло.

Когда за его спиной возник настоящий Влад, я тоже поняла. Способность управлять иллюзиями. Одна из составляющих их силы, наравне с температурой, снами, тьмой. Однако я даже и не подумала, что её можно применить таким вот образом. Судя по лицу Лафата – он тоже, в чём сейчас горько раскаивался.

Влад оскалился и легонько толкнул противника ладонью в спину. Тот, внезапно обессилев, упал на четвереньки. Кажется, он задыхался. Ладонь Влада по-прежнему лежала между его лопаток, как приклеенная. Сам парень вслед за ней присел на корточки возле съёжившегося врага, а потом… он начал втягивать разлитую вокруг силу, но не напрямую, а через противника! Лафат запрокинул голову, раскрыл рот, и рой насекомых сорвался с места, с разгона врываясь туда, откуда изначально появился. Судя по всему, бородачу было, мягко говоря, неприятно. Его глаза выпучились, тело дёргалось в конвульсиях. Вслед за роем, в него втянулся весь чёрный дым. Последней подползла смолистая лужица и всосалась обратно в запястье.

Влад медленно встал, оторвав ладонь от Лафата. Оторвав, но как будто не до конца. Вслед за ладонью из спины тянулись тёмные нити. Голубоглазый дьявол, усмехнувшись, слегка пошевелил пальцами. Его огромная марионетка вздрогнула и тоже дёргано встала. Повинуясь кукловоду, она из стороны в сторону покрутила головой, подняла и опустила руки, переступила ногами. Создавалось впечатление, будто сам Лафат без сознания или оглушён, раз безропотно позволяет управлять собственным телом. Влад кинул взгляд в сторону балкончика и подмигнул. Кукла приветливо помахала мне, а потом согнулась в низком поклоне. К сожалению, в момент поклона бородач пришёл в себя. Он вдруг яростно взревел, выпрямился и резко обернулся. Нити, удерживающие его, лопнули. Видимо, это было неприятно, так как рёв сменился шипением и потоком ругательств.

Оба вознамерились продолжить бой, но…

– Конец раунда! – провозгласила я, повинуясь золотистому свитку. Неведомая сила подняла их в воздух и разнесла по разным концам арены, на прежние места.

– Право выбора декораций и первого удара переходит к коту!

– Кот выбирает декорации!

Влад кивнул и, судя по всему, мысленно озвучил пожелание. Арена вновь преобразилась. Лафат резко перестал цедить ругательства и даже, кажется, дышать. Он замер, широко раскрытыми глазами созерцая простенькую, в общем-то, обстановку женской спальни. Хозяйка, очевидно, не отличалась аккуратностью, так как порядком здесь и не пахло. Облупленный комод покрывал толстый слой пыли, кровать была расправлена и смята, на стуле валялся халат и небрежно брошенный чепец. Но это не всё. У окна спиной ко всем нам стояла полупрозрачная женская фигура.

На Лафата было жалко смотреть. Нет, честное слово. Я впервые искренне сочувствовала врагу. Исчез оскал, ушла злоба. Но и милым назвать его отнюдь было нельзя. Мне пришло в голову неожиданное сравнение – он походил на завязавшего наркомана, который вновь увидел вблизи себя дозу. Причём единственную дозу во Вселенной, способную заполнить сосущую пустоту внутри. Об этом свидетельствовали расширенные зрачки и чуть подрагивающие руки. И при всём при этом, он не дерзал нарушить воцарившуюся тишину даже громким вздохом.

Женщина обернулась. Длинные светлые волосы взметнулись и опали. Она была красива. Даже несмотря на возраст. Стройная фигура, симметричные черты лица. Глубокие пронзительные глаза.

– Лафат? – она внимательно вгляделась в сына. – Ты вырос.

Нет, это не голограмма. Она явно осознаёт то, что видит. Я озадаченно обернулась к Владу, он пожал плечами. Кажется, мы вызвали из книги призрак матери Лафата. Впрочем, правилами арены это не было запрещено.

– Подойди.

Лафат послушался незамедлительно. Женщина внимательно осмотрела его лицо, одежду, провела призрачной ладонью по бороде. И хоть прикосновения не было, он вздрогнул.

– Ты совсем не изменился, – неожиданно подытожила она. – Под этой оболочкой всё такой же мальчишка. Мой злой сын.

Вопреки значению последнего предложения, голос звучал вовсе не сердито. Просто констатация факта.

Лафат кротко кивнул, не делая никаких попыток вступить в диалог с матерью или дотронуться до неё.

– Боюсь, в таком состоянии я не смогу хорошенько выпороть тебя, – спокойно заметила она. – Но это уже и не имеет смысла. Я хотела