Одиссея Талбота - Нельсон Демилль

Абрамс, Кэтрин, Дэвис и Камерон достали из ножен длинные штыки-ножи и насадили на специальные защелки, расположенные под глушителями. Абрамсу штыки показались устрашающими. Лично он никогда еще не участвовал в штыковой атаке, но сегодня ночью казалось вполне реальным то, что вчера, например, представлялось неправдоподобным.

Кэтрин посмотрела на часы.

– Чего они тянут?

Неожиданно все прожекторы и фонари у северной части здания погасли. Лужайка погрузилась в темноту.

Камерон встал и скомандовал:

– Вперед!

Все четверо выскочили из рощицы и понеслись через лужайку. Они были отличными бегунами и показали хорошие результаты. Абрамс подумал, что Камерон не успел даже прочесть «Отче наш» за те секунды, которые они потратили, чтобы достичь ступенек террасы. Вот перед ними уже стена дома с окнами и большими балконными дверями. За одной из дверей Абрамс увидел силуэт часового с автоматом. Прыгнув, Тони попытался достать его штыком, но не сумел. Тогда он один раз нажал на спусковой крючок, и охранник, переломившись пополам, рухнул на террасу.

Камерон и Дэвис бросились к двум другим охранникам, которые озабоченно обсуждали что-то, показывая на погасшие прожекторы. В последний момент русские обернулись, заслышав странный шум, и в ту же секунду Камерон всадил штык-нож в пах одному из них. Коротким движением он рванул винтовку со штыком вверх, вспоров охраннику живот до грудины. Дэвис воткнул штык своей винтовки в сердце второму охраннику. Русские не успели даже крикнуть.

Кэтрин, как ей и было приказано, остановилась на ступеньках террасы и внимательно следила за окнами и дверями. Винтовку она держала наготове. Но, похоже, никто в доме ничего не услышал.

Мужчины подбежали к ней.

– Нам надо быстро уйти с террасы, пока снова не загорелись прожекторы, – сказала Кэтрин.

Они побежали вдоль террасы к задней части дома. Там, судя по схеме, должно было находиться застекленное крыльцо. Так и оказалось. Дэвис распахнул дверь и нырнул в дом. За ним последовали остальные.

В доме они резко свернули налево и обнаружили большую дверь. Дэвис ударом ноги распахнул ее. Перед ними открылась гостиная.

В душе Абрамс надеялся увидеть там Генри Кимберли, сидящего в кресле возле зеленой лампы, – там, где Тони видел его раньше. Но комната оказалась пустой. Лампа, правда, горела, образуя маленький круг света в полутемной комнате. Абрамс заметил, что в пепельнице еще лежат окурки.

– Никого. Идем дальше, – шепотом скомандовал Камерон.

Они прошли через гостиную. Камерон и Дэвис повернули налево, к двери, которая вела в галерею. Абрамс и Кэтрин направились в противоположную сторону. Группа должна была пройти по первому этажу, охватывая его по кругу с востока и запада. Им предстояло проверить каждую комнату.

Сегодня они искали Виктора Андрова и его коллег из КГБ, а также Питера Торпа и Генри Кимберли. Иными словами, они искали тот рычажок, при помощи которого можно было обезвредить часовой механизм катастрофы.

Том Гренвил посмотрел вниз. Прямо под ним лежал дом ван Дорна. Он подумал, что добраться до него оказалось довольно просто, а вот вернуться будет посложнее.

Он огляделся и увидел, что остальные парашютисты приближаются к нему. Высадка планировалась на крыше русского особняка. Но высадку должна была подготовить передовая команда. Хотя площадь крыши составляла почти половину акра, еще на аэрофотоснимках было видно, что большая ее часть покрыта скользким шифером, а там, где она была плоской, ощетинилась антеннами и тарелками спутниковой связи. Можно было предположить, что эти устройства предназначались в том числе и для зашиты от возможной атаки десантников. У Гренвила нехорошо заурчало в животе.

Высадка была возможна при условии, что передовая команда сможет включить фонари на крыше. Гренвил знал, что вся эта команда состояла из Джоан и прыщеватого подростка и рассчитывать на них особенно не приходилось.

Теперь они двигались прямо на дом, из-за восходящих потоков воздуха опускаясь вниз медленно, но зато достаточно быстро продвигаясь вперед. Гренвил понимал, что в течение нескольких следующих секунд Стюарт должен решить, приземляться им на крышу или нет. Он взглянул на Стюарта, который как раз собирался подать световой сигнал. Мигание означает высадку на крышу, а ровный свет – что им нужно пролететь дом и высадиться в лесу. На глазах у Гренвила Стюарт зажег фонарик, затем выключил его, и вдруг лучик света начал мерцать. Гренвил ошарашено посмотрел себе под ноги.

Свет на северной лужайке погас, а на крыше зажглись фонари.

– О черт, Джоан! Что ты со мной делаешь!

Но в душе он почувствовал гордость, и даже радость: значит, с Джоан ничего пока не случилось.

Ярко освещенная крыша была на расстоянии двухсот футов по курсу и в ста футах внизу, так что попасть на нее было все-таки сложно. Гренвил быстро оглянулся назад, на загадочного парашютиста, который направлялся прямо на обширную освещенную лужайку перед главным входом.

Коллинз также наблюдал за уплывающим все дальше парашютистом. Он не знал, кто этот человек, но понимал, что он не с ними. Он вскинул винтовку, перевел рычажок в автоматический режим и выпустил короткую очередь.

Расстояние было небольшим, но из-за того, что парашютист перемещался, Коллинз не смог прицелиться как следует. Незнакомец заметил вспышку и выстрелил в ответ. Его преимуществом были трассирующие пули, они в конце концов достали Коллинза, и он забился в конвульсиях в стягивающих его лямках, винтовка выпала у него из рук, и он неподвижно повис на стропах. Неуправляемый парашют отнесло ветром на юг, к деревьям.

Том Гренвил, не веря своим глазам, наблюдал за перестрелкой. Эта тихая смерть над землей казалась нереальной. Чужак исчез за скатом крыши и стал спускаться на лужайку. Гренвил увидел, как к нему сбегаются русские охранники.

Взглянув вниз, он понял, что до серой поверхности крыши оставалось не больше тридцати футов. Он в последний раз дернул лямки парашюта, чтобы его не отнесло к югу. Стюарт, Джонсон и Халлис были так близко, что их парашюты задевали его собственный. Все четверо были заняты теперь тем, что высматривали свободные участки крыши между антеннами, тарелками спутниковой связи и проводами.

Когда до цели оставалось не более десяти футов, стало ясно, что ветер может помешать приземлиться на крыше и снесет их на ярко освещенную южную террасу, где находившиеся наизготове русские устроили бы им кровавую баню.

Гренвил зажмурился и стал ждать.

Джоан Гренвил блуждала по темному подвалу с пистолетом в одной руке и схемой в другой. Наконец она тряхнула головой и решила вернуться в бойлерную. Но она заблудилась. Сейчас она находилась в той части подвала, о которой люди ван Дорна, видимо, не знали. На схеме эта часть помечена надписью «Сведений нет. Доступ только сотрудникам КГБ». Это звучало достаточно таинственно.

Джоан сверилась с компасом и свернула в узкий коридор, оказавшись в итоге у красной двери без надписей, единственной красной двери, встретившейся ей пока у русских. Она прошла мимо нее, затем вернулась и прислушалась, но ничего не услышала. Тогда она медленно повернула круглую белую керамическую ручку и толкнула дверь.

Ей открылась лишь черная пустота. Джоан почувствовала какой-то отвратительный запах. Она достала из сумки маленький фонарик с красным фильтром и включила его, поводя лучом по стенам. Обыкновенная комната, только пустая. Джоан сделала шаг и вдруг поняла, что падает. Она выставила вперед руки и удивилась, ощутив под пальцами песок. Что за дьявол? Джоан приподнялась на одно колено и сняла с фонарика фильтр. Осветив вокруг, она увидела, что пол комнаты покрыт свежим белым песком. Она никак не могла понять, для чего здесь песок? Что это, детская песочница? Да нет, абсурд.

Джоан встала, луч света выхватил что-то на противоположной стене. Она подошла поближе. Это было основание дымохода камина. На высоте ее груди находился приоткрытый колосник. По крайней мере, у Джоан теперь был хоть какой-то ориентир. Она сверилась со схемой, затем взглянула опять на железную решетку колосника и вдруг подумала, что та намного превышает обычные размеры. С виду решетка казалась сравнительно новой.

Джоан направила луч в черную пустоту и увидела обугленный череп, глазницы которого уставились на нее. Джоан вскрикнула, уронила фонарик, спотыкаясь попятилась назад и упала на песок.

– О Боже!.. Боже мой!..

Она словно прозрела. Ей все вдруг стало ясно. Так, значит, она попала в камеру смерти. А песок здесь для того, чтобы впитывать кровь. Джоан поднялась и с каким-то остервенением стала стряхивать налипший на комбинезон песок. Потом она попятилась к двери, крутанула дверную ручку, распахнула дверь и резко захлопнула ее за собой. В коридоре она прислонилась спиной к стене и попыталась успокоиться. К сожалению, она потеряла фонарик. Но пистолет остался при ней. Вот он, в ее трясущейся руке. Джоан медленно пошла вперед, повторяя про себя: