Твоя тень - Джеффри Дивер

особенная. Эдвин мне даже сказал, что после вашего расставания он до сих пор сам не свой.

Слова выплеснулись из Салли, точно вода из опрокинутого кувшина.

– Вы говорили с Эдвином о наших отношениях? Когда? Недавно?

– Да, недавно. Забавно, конечно. Может, я ошибаюсь, но его речи показались мне странными, учитывая, как вы расстались. Слышали бы вы! Похоже, Эдвин сильно по вас скучает, – произнесла Дэнс, тщательно подбирая каждое слово. Кэтрин старалась не обманывать допрашиваемых, но иногда намеренно вводила их в заблуждение и подталкивала к неверным выводам – чего не сделаешь ради признания! – Я даже уверена, ему было бы любопытно узнать, как вы сейчас поживаете.

Салли сглотнула комок в горле и неуверенно запустила в волосы пальцы, мелькнувшие синим маникюром.

«И все-таки Салли лишь отдаленно напоминает Кейли. Точно много раз отразившееся эхо. Волосы не такие длинные, не такие роскошные, да еще и ненатурального цвета», – подметив темные корни, подумала Кэтрин.

– А о чем конкретно он спрашивал? – осведомилась Салли вдруг изменившимся голосом.

«Голос звучит гораздо выше, чем обычно, – подумала Кэтрин. – Верный признак стресса». И уклончиво ответила:

– Да так… О том о сем.

Девушка сглотнула еще раз.

Дэнс опять опустила глаза на листок бумаги перед собой, посмотрела на собеседницу и снова глянула вниз.

На лбу у Салли заблестели едва различимые капельки пота.

«Веб-камеры у ноутбуков ФБР – то что надо!» – отметила про себя Кэтрин.

После чего как будто бы еще раз сверилась с листом бумаги, и Салли, не удержавшись, проследила за ее взглядом. Естественно, разглядеть, что там написано, девушке не удалось.

– Салли, ваша мать живет в Такоме? А брат – в Спокане?

– Не понимаю… при чем тут мама и брат?

– Они хорошо знакомы с Эдвином?

В действительности Шарп, вспоминая свою бывшую девушку, не сказал о ней и двух слов – а уж про родных Салли он и вовсе не обмолвился! Все сведения о семье, заподозрив свидетельницу во вранье, Кэтрин почерпнула из федерального архива штата Вашингтон.

– Эдвин спрашивал про них?

– Значит, они знакомы?

– Я… О господи!

– Салли, да что такое? Неужели вам не было бы приятно, если бы Эдвин вдруг поинтересовался, как дела у ваших родных?

«Ох уж это всемогущее условное наклонение! Если бы вдруг поинтересовался…»

– Что? Что именно он говорил? – не в силах сдерживать себя, выпалила девушка. – Пожалуйста, скажите мне!

– Салли, почему вы вдруг так разволновались? – разыграв удивление, поинтересовалась Кэтрин.

– Я… – начала было та, и по щекам ее заструились слезы. – Что он сказал?

Сотрудник за спиной Салли дернулся: как и Дэнс, он почувствовал, что со свидетельницей в любое мгновение может случиться истерика.

– Что Эдвин говорил про моих родных?

– Для начала объясните, почему вы вдруг так переполошились, – спокойно произнесла Кэтрин и нахмурилась.

– Эдвин хочет навредить маме и брату! Он не понимает, что я рассталась с ним для его же блага! Если в разговоре с вами Эдвин упомянул про моих родных, то это может означать лишь одно – он хочет отомстить. Пожалуйста, вы должны защитить их!

– Минуточку! – придав лицу озадаченный вид, протянула Дэнс. – Не хотите ли вы сказать, что это вы порвали с Эдвином, а не наоборот?

– Я… э-э-э… просто.

– Стоп! Это все меняет. А я ведь столько наговорила Шарпу всякого… – Дэнс осеклась и обеспокоенно воззрилась на собеседницу.

– Господи, нет! Что вы наговорили ему? Где он? Неужели Эдвин отправился в Такому или в Спокан?

– Салли, мы не знаем, где сейчас Шарп… Погодите-ка, дайте мне все хорошенько обдумать, – попросила Кэтрин и через несколько секунд заключила: – Да, похоже, у нас проблема.

– Не позволяйте ему добраться до моей мамы! – всхлипнула Салли. – А у моего брата две маленькие дочки!

Все получилось именно так, как Дэнс и задумала: тщательно подобранные вопросы посеяли в душе собеседницы семена страха. Салли уверовала, что Эдвин вышел на тропу войны и, не ровен час, прикончит ее родных, а затем, возможно, и ее саму.

– Я же сделала все в точности, как он просил, – промычала свидетельница сквозь душившие ее слезы. – Почему Эдвин хочет нас убить?

– Салли, мы можем защитить и тебя, и твоих близких, – сочувственно произнесла Дэнс, отбросив формальности и переходя на «ты». – Но только в том случае, если узнаем всю правду.

В действительности Кэтрин уже связалась с полицией Сиэтла: как у дома матери, так и у дома брата дежурили патрульные машины. Родных Салли о наблюдении, конечно же, не предупредили.

– Пожалуйста, простите, что я вас обманула, – едва переводя дыхание, выдавила из себя Салли. – Это Эдвин заставил. Сказал, если хоть одна душа узнает, что он меня преследовал, что это я порвала с ним, а не наоборот, то всем придется плохо. Я не виновата, он меня запугал до смерти. Умоляю, защитите моих родных! У брата маленькие дети! Давайте я скажу адреса?

– Салли, как только я услышу всю правду, я сразу займусь защитой твоих близких. А теперь расскажи мне вашу с Эдвином историю с самого начала.

– Хорошо, – произнесла девушка, утирая слезы бумажным платочком, любезно поданным одним из сотрудников ФБР. – С Эдвином мы познакомились в прошлом году. Мы работали в одном торговом центре, он служил там охранником. Эдвин сразу сказал, что это любовь с первого взгляда. Хотя я назвала бы это одержимостью с первого взгляда.

«Неудивительно, – подумала Кэтрин. – Ведь ты вылитая Кейли Таун!»

– И вот Эдвин решил завоевать меня, буквально взять штурмом. Не успела я и глазом моргнуть, как мы уже начали встречаться. Все, в принципе, было хорошо, вот только Эдвин – довольно странный тип. Я всячески пресекала эти его причуды, мне это было не по душе… но он все равно – нет-нет да и настоит на своем! Например, временами он садился напротив и любовался мной. Или ляжет, положит мою голову к себе на колени и без конца перебирает волосы. Господи, до чего же у него при этом был жуткий взгляд – ну просто мороз по коже! Эдвин без умолку твердил, какая же я красивая. И все приговаривал, что я похожа на его любимую певицу. Вроде бы я уже называла вам ее имя? Кейли Таун.

Салли горько усмехнулась.

– А еще у нас дома постоянно звучали песни этой самой Кейли. О ней Эдвин талдычил каждый божий день. «Бедная Кейли – то, бедная Кейли – се! Бедняжку Кейли обижают, никто ее не понимает! Мамуля умерла, а злой папашка продал родовое гнездо! Поклонники ей душу рвут на части, а звукозаписывающая компания записывает диски и альбомы абы как». В общем,