Сентябрь - Розамунда Пилчер

— Эдмунд.

— Пошли потанцуем.

— Ой, милый, я совершенно без сил. Весь вечер пропрыгала, как мячик на резинке.

— Тогда диско под магнитофон. Там завели «Lady in Red».

— Чудная мелодия. Эдмунд, ты знаком с Робертом Брауном? Ну, конечно, знаком, он ведь один из директоров в вашем синдикате. Глупая я.

— Извини, Роберт. Ты позволишь мне ее увести?

— Конечно, конечно… — Крупный и грузный, тот не без труда встал с дивана. — Мне все равно пора отправляться на поиски супруги. Обещал станцевать с нею какой-то народный танец «Дом Гамильтонов». Убей меня, не знаю, как его танцуют, но объявиться надо.

— Спасибо за коктейль, — поблагодарила его Пандора.

— Вам спасибо.

Он пробрался между креслами и вышел в коридор. Эдмунд и Пандора смотрели ему вслед. Когда он скрылся, Эдмунд беззастенчиво занял его место на диване.

— Ах, милый, как тебе не стыдно. Я думала, ты хочешь танцевать.

— Бедняга Роберт. Небось так старался заполучить тебя, а я ему все испортил.

— Лично я не против. Но ты ничего не пьешь.

— Погожу немного. Я уже и так слишком много выпил.

— Бедненький, тебе сегодня досталось. Как Генри?

— Великолепно, если учесть, что ему пришлось перенести.

— Сколько отваги нужно было, чтобы убежать из школы. Вообще, чтобы убежать хоть откуда, нужно ужасно много отваги.

— Ты-то убежала.

— Милый, ты опять об этом? Мы же договорились, что больше не будем.

— Да, прости. Я очень сожалею.

— О чем? Что заговорил об этом?

— Нет. Что все произошло, как произошло. О том, как я поступил. Я так тебе ничего и не объяснил, а теперь уже, наверное, поздно?

— Да, — ответила Пандора. — По-моему, поздновато.

— Ты так меня и не простила?

— Милый Эдмунд, я никого не прощаю. Просто не умею прощать. В моем лексиконе и слова-то такого нет — «прощать». Как я могу кого-то простить, когда я сама за свою жизнь стольких людей заставила горько страдать?

— Это ни при чем тут.

— Почему же? Если ты хочешь поговорить, то давай будем объективны. Ты обещал писать, не терять связи, любить меня всю жизнь… и ни одного из обещаний не исполнил. На тебя это было непохоже — не сдержать данного слова, и я никак не могла понять…

— Если бы я и написал, то лишь о том, что все эти обещания были пустыми словами, и я беру их назад. Вот и откладывал на потом, откладывал, а когда собрался с духом, было уже поздно… Я пошел по самому легкому пути.

— Это и было хуже всего. Я считала, что ты никогда не выбираешь легких путей. Я думала, что хорошо тебя знаю, потому и любила так сильно. И просто не могла поверить, что ты меня не любишь. Я хотела, чтобы ты был мой. Глупо, конечно, но, понимаешь, у меня в жизни всегда было так: чего ни захочу, мне все давали, все позволяли. А тут я хочу, а мне не дают. Непривычно и больно. Я не смогла смириться. Верила, что непременно случится чудо, и вся твоя прежняя жизнь — переезд в Лондон, женитьба на Каролине, рождение Алексы — все это по волшебству исчезнет, как и не было, уйдет, перечеркнется. Ужасно глупо. Но ведь мне было только восемнадцать, а умом я никогда не отличалась.

— Я виноват.

Она улыбнулась ему, тронула его щеку кончиками пальцев.

— Ты винишь себя за то, что я в жизни натворила? Напрасно. Такая уж я родилась, губительница. Мы с тобой оба это отлично знаем. Не ты, так был бы кто-нибудь другой. Не окажись под рукой Харальда Хогга, богатого до неприличия и пыхтящего от похоти, я бы все равно обязательно сбежала с каким-нибудь другим мужиком. Я не смогла бы дать тебе счастья. Правда, и с Каролиной, по-моему, ты тоже не был счастлив. Но теперь, с Вирджинией, тебе, кажется, наконец, повезло… Для меня это радость.

— А что еще для тебя радость?

— Если бы и знала, все равно бы тебе не призналась.

— Зачем ты приехала в Крой?

— Да так, каприз. Просто нашло на меня. Захотелось повидаться со всеми вами.

— Останешься здесь?

— Едва ли. Не могу долго усидеть на месте, мой милый.

— А меня совесть будет мучить.

— Почему это?

— Не знаю. У нас тут так хорошо.

— У меня тоже. Только иначе.

— И больно, что ты одна.

— Так лучше.

— Здесь, среди нас, ты своя, ты это знаешь?

— Спасибо. Это самое приятное, что ты мог мне сказать. И я хочу, чтобы именно так и было. И чтобы так и осталось.

Пандора наклонилась и поцеловала его в щеку. Он с волнением ощутил ее близость, прикосновение ее губ, аромат ее духов.

— Пандора…

— А теперь, милый, мы уже тут довольно насиделись… Не пора ли пойти разыскать остальных, как ты считаешь?

Во втором часу ночи, когда празднество только достигло наибольшего размаха, Ноэль Килинг, убедившись, что не в состоянии — да и не в настроении — принимать участие в очередном замысловатом шотландском танце, который называется «Герцог Пертский», вдруг почувствовал себя одиноким, заброшенным и никому не нужным и решил, что надо подкрепиться. У стойки ему предложили шампанского, но у него пересохло во рту, и он предпочел кружку ледяного пива. Но едва он поднес кружку к губам и сделал один освежающий глоток, как сбоку возле него появилась Пандора Блэр. Весь вечер после ужина он ее почти не видел, и очень жаль, она оказалась приятной неожиданностью — такой красивой и занимательной женщины он давно уже не встречал.

— Ноэль, вот вы где.

Приятно, когда ты кому-то нужен. Ноэль поспешил поставить кружку и подвинулся, чтобы Пандора могла сесть рядом с ним у стойки на табурет. Устроившись, она повернулась к нему и заговорщицки улыбнулась ему в лицо.

— Хочу попросить вас об услуге, — сказала Пандора.

— Сделайте милость! Чего-нибудь выпить?

Она взяла в руку пенящийся бокал с шампанским и выпила большими глотками, как воду.

Ноэль рассмеялся.

— Вы что же, весь вечер этим жажду утоляете?

— Именно.

— А какая услуга?

— Мне пора домой. Не отвезете ли меня?

Честно сказать, Ноэль немного опешил. Такого оборота он никак не ожидал.

— Но почему вы хотите уехать?

— Я нахожу, что достаточно долго здесь пробыла, перетанцевала со всеми желающими, обменялась с каждым обязательными репликами, и теперь мне хочется баиньки. Я бы попросила Арчи, но он так от души веселится — заперся в бывшей конторе Энгуса Стейнтона со старым генералом Грант-Палмером и бутылкой «Глен-моранжи» — просто духу не хватает испортить ему удовольствие. А все остальные в шатре пляшут вприпрыжку народные танцы. Даже Конрад, наш дружественный Грустный Американец.

— Интересно, откуда он знает, какие в них фигуры?

— Изабел и Арчи в среду устроили в Крое специальные занятия, и мы все учились. Но от Конрада я такого рвения никак не ожидала. Так отвезете меня, Ноэль? Это ужасно бесцеремонная просьба?

— Вовсе нет. Конечно отвезу.

— У меня тут машина, но я сейчас совершенно не в состоянии сесть за руль. Обязательно усну в дороге и свалюсь в канаву. И остальным надо будет как-то добираться до дому, лучше бы оставить мою машину им.

— Я отвезу вас на своей.

— Вы ангел. — Пандора допила шампанское. — Пойду отыщу свое манто. Встретимся у подъезда.

У Ноэля мелькнула мысль, что надо бы кого-нибудь уведомить о своем отъезде, но он рассудил, что до Кроя и обратно не больше получаса езды, и, вернее всего, никто не успеет его хватиться. Он стоял, дожидаясь, внизу лестницы, как ни странно, в приятном предвкушении, словно у него с Пандорой назначено тайное рандеву с возможным романтическим подтекстом. А причина этому, если разобраться, в самой Пандоре, она, по-видимому, на всех мужчин оказывает такое действие, кого ни одарит своим вниманием.

— Я готова!

Пандора сбежала по лестнице, кутаясь в роскошное, долгополое норковое манто. Ноэль взял ее под руку, они спустились по ступенькам крыльца и пошли, шурша гравием. На лугу было сыро, трава мокрая, земля под ногами раскисла. Ноэль предложил взять ее на руки и отнести в автомобиль, но она только рассмеялась, скинула свои открытые бальные туфельки и пошла рядом с ним босиком.

Старого Хьюи нигде не было, они, в конце концов, сами разыскали спортивный автомобиль Ноэля. Он сразу включил обогрев для ее озябших босых ног.

— Музыку хотите?

— Не особенно. Она не сочетается со звездами.

Он подал назад, развернулся и выехал из Коррихила по расцвеченной фонариками аллее и дальше по темному проселку. В машине было тепло и стоял душный запах духов Пандоры, и Ноэлю подумалось, что отныне, где бы он ни уловил этот аромат, ему всегда будут вспоминаться эта женщина и эта поездка, и эти мгновения.

Пандора заговорила:

— Чудесный был вечер. Все в точности так, как надо, от начала и до конца. Как было раньше, только еще лучше. У нас в Крое балы устраивали, когда мы все были молодые, тысячу лет назад. На Рождество. На дни рождения. Волшебно. Вы приезжайте в Крой еще, теперь здесь все пойдет на лад. Арчи чувствует себя гораздо лучше, стал опять самим собой. Он пережил ужасные, кошмарные годы, но они теперь позади. Он справился со своим прошлым.