Желтые небеса - Орлов Антон

– Спасибо вам, – прошептала она. – Я сумею уговорить их, и с бронекаром ничего не случится. Для меня это очень важно! Если я спасу их, я искуплю свою вину… за ту, прошлую жизнь…

– Мадина, нет никакой вины и нет никакого искупления. Есть только мы, наш выбор, наши поступки. Есть возможность отказаться от плохого в пользу хорошего, исправить ошибку, не повторять прежних ошибок… хотя это бывает сложно, не спорю. А вина, искупление – это все чисто эмоциональные категории. Рычаги воздействия, изобретенные юстанами, чтобы нами проще было управлять.

– Слишком оригинальная точка зрения, – вздохнула Мадина. Он заметил, что ее глаза влажно блестят. – Все равно спасибо.

– Я верю, что вы справитесь. И вот что… Когда все заберутся в машину, выезжайте из лагеря и рвите куда-нибудь подальше. Ну, не совсем подальше, скажем, на пять-шесть километров к югу от Гефады. Чтоб вас не зашибло, когда здесь начнется. Потом найдем друг друга, я с собой сигнальный пистолет прихвачу.

Она кивнула, но уходить не спешила. Наверное, для нее невыносимо было ждать начала атаки в одиночестве. Прислонившись к металлическому косяку, она смотрела на тусклые экраны мониторов, обманчиво оживленные золотыми бликами от лайколимской лампы, и машинально накручивала на палец прядь волос, а Мартин глядел на нее и прикидывал, как бы ее экипировать, чтобы снизить вероятность фатального исхода. Пожалуй, если надеть на нее трофейный валвэнийский шлем и пуленепробиваемую куртку с воротом-стойкой, это даст некоторую гарантию…

– …я не прощу себе, если ты погибнешь, – донесся то ли из салона, то ли из каюты голос Сотимары.

– Андерих, со мной ничего не случится, – мягко отозвалась Эджен. – Ты можешь обещать, что ни на шаг не отойдешь от Аблеса? Даже если тебе покажется, что я в опасности?

Щелкнула дверь, и продолжения разговора Мартин не услышал.

– Ну вот, видите? – шепнул он Мадине.

Он надеялся, та примет к сведению, что денорка не всегда бывает жесткой – к кому-то она может относиться заботливо, даже с нежностью; это ведь она вытащила Сотимару из депрессии после первой стычки с Юстаном. Мадине стоило бы отметить это и признать, что у Эджен есть хорошие черты. Увы, ожидания не оправдались: Мадина среагировала совсем не так, как Мартин рассчитывал.

– Мерзавка… – прошептала она, скривив перламутрово-блестящие губы. – Выделывается, мерзавка! Знаете, почему она трахается с этим перлорожденным, а к вам даже не пыталась подъехать? Знаете? Потому что ей надо быть главной! Вы – настоящий сильный мужик, и она понимает, что не сможет одержать над вами верх, поэтому вы ей не нужны. Ей хочется командовать, быть активной стороной! – Мадина уже не шипела, а кричала, не позволяя ему вставить ни слова. – В Келму бы ее, там бы ей показали! Говорят, у денорцев почти все женщины-олигархи бисексуальны и пристают к девушкам, потому что хотят доминировать во всем, даже в постели! Я не удивлюсь, если окажется, что наша Эджен тоже такая! Это же гадость! Не знаю, как вам, а мне даже подумать противно…

Стукнула дверь, и в коридорчик вышла Эджен. Из каюты выглядывал Сотимара, бледный и испуганный: назревало убийство. Мысленно выматерившись, Мартин приготовился отшвырнуть Мадину за спину. Если обо что-нибудь ушибется в тесной кабине – так ей и надо. Эджен нравилась ему больше, чем Мадина, и драться с ней из-за Мадины ему совершенно не хотелось. Но, кажется, придется… Бегло взглянув на него, денорка смерила замолчавшую Мадину изучающим взглядом с головы до ног и широко улыбнулась.

– Про нас много чего говорят, и кое-что из этого правда. Но могу заверить, мне бы и в голову не пришло заниматься сексом с тобой. Гадость, даже подумать противно.

Все с той же безмятежной улыбкой девушка повернулась и исчезла в каюте фаянийца. Дверь закрылась. Мартин с облегчением расслабил напрягшиеся мышцы.

– Что?.. – прошептала Мадина. – Что она про меня сказала?..

– Уф, пронесло… Вы хоть соображайте, что говорите!

– Вы слыхали, что сказала про меня эта наглая дрянь? Я, по ее мнению, недостаточно привлекательна! Да сама-то на кого похожа! У меня все на месте, и грудь более классической формы, смотрите. – Сбросив лифчик, она продемонстрировала ошарашенному Мартину свою смуглую грудь с подкрашенными сосками. – Я за собой слежу! Пусть у этой твари талия чуть потоньше, зато у меня нет таких грубых мужицких мускулов на руках и ногах. А сзади… – она начала расстегивать шорты.

Мартин уже видел ее голой, так что показать ему ничего нового она не могла.

– Прекратите истерику, – сказал он сухо. – Через девять часов начинаем операцию, за это время вы должны продумать и подготовить свою речь. Марш в каюту! В таком состоянии я вам действовать не позволю. Постарайтесь вернуться в норму.

Его голос звучал отрезвляюще-холодно. Оставив шорты в покое, Мадина по-детски обиженно сморщила лицо, подобрала лифчик и вышла.

«Еще недели две с ней пообщаюсь, и у меня начнут отрастать крылышки, – подумал Мартин, оставшись в одиночестве. – Свой экзамен на ангельское терпение я, считай, уже сдал. А когда прилечу на Лидону – обязательно выясню, какая сволочь додумалась забросить ее на Кадм, на мою голову… Ясно же, ее сюда спихнули, чтоб обратно не вернулась. Словно здесь проблем не хватает! Я ту сволочь собственными руками удавлю…»

Через два часа по накрытой тентом броне загрохотал ливень. Еще через час он кончился. После плотного обеда Мартин раздал всем оружие и снаряжение. Мадина все-таки сумела взять себя в руки, сейчас она выглядела собранной и целеустремленной и принципиально не замечала присутствия Эджен. На шлем и пуленепробиваемую куртку она согласилась без протестов, зато взять кобуру с парализатором Мартин уламывал ее битых двадцать минут.

– Парализатор – не оружие. Человек всего лишь на несколько часов отключается. Если вы им воспользуетесь, вы никому не причините вреда.

– Но тогда получится, что я украла у человека несколько часов жизни… – возразила она, сведя брови. – Все равно насилие! Это же как-то безнравственно…

– Я понимаю, заехать человеку по уху, когда он сидит за рулем, – это, конечно, намного нравственней, – с совершенно серьезным видом кивнул Мартин. – Но вы хотите спасти борешанистов или нет?

– Хочу, – стрельнув в него сердитым взглядом, подтвердила Мадина. – Только без всяких брутальных штучек. Мне хватит вот этого! – она взмахнула металлическим рупором.

Хорошо, что Мартин, собираясь на Кадм, включил эту допотопную штуковину в список вещей, которые могут пригодиться. В исправности микрофонов он сомневался, и проверить их в нынешних условиях невозможно.

– А если надсмотрщики Юстана начнут убивать ребят? Вы же не хотите, чтобы кто-то из борешанистов погиб? С помощью парализатора вы сможете спасти их.

– Я подумаю. Боюсь, это неразрешимое противоречие. Не знаю…

Слушая их препирательства, денорка откровенно веселилась, но Мадина смотрела на нее как на пустое место.

Мартин повернулся к фаянийцу.

– Сотимара, ваша задача – постоянно находиться рядом с Аблесом. Он сможет защитить себя и вас от любого физического… гм, и нефизического тоже воздействия, но для этого надо, чтобы вы от него не отходили. Радиус его защитного поля всего полметра, не забывайте об этом!

– Да, – согласился Сотимара. Он был бледен, но как будто спокоен.

– Мартин, пусть это компромисс с совестью, но я возьму парализатор, – тяжело вздохнула Мадина. – Только ради того, чтобы спасти ребят! На тренировках я всегда попадала в яблочко, хоть мне и противно было стрелять, даже по мишени…

– Отлично! – опасаясь, что она, чего доброго, передумает, Мартин вручил ей кобуру. – Наденьте. Имейте в виду: надсмотрщики, которых вы уложите, ни в коей мере не пострадают. Наоборот, вы избавите их от серьезного стресса! Ведь если они увидят, что их нанимателя взяли за задницу, это произведет на них неприятное впечатление, денежки-то плакали… А так они очнутся, когда все закончилось, и никаких негативных переживаний. Наоборот, порадуются люди, что живы остались.