В погоне за счастьем - Дуглас Кеннеди

«Вам знаком этот человек?» — спросил меня Свит.

«Да, я его знаю». Мой голос дрогнул.

«Откуда вы его знаете?»

«Он мой друг».

Свит подался вперед:

«Насколько близкий друг?»

Ты бы видела испепеляющий взгляд этого говнюка — в нем как будто сошлись Содом и Гоморра. Я с надеждой посмотрел на Берта Шмидта, но в его глазах сквозило отчаяние, он как будто говорил мне: здесь я тебе не помощник.

Свиту не понравилось мое молчание.

«Пожалуйста, ответьте на вопрос, мистер Смайт. Дружба какого характера связывает вас с этим мужчиной?»

Взгляды всех присутствующих устремились на меня. Росс усмехался. Я поймал себя на том, что мне трудно говорить.

«Мы просто друзья», — наконец произнес я.

Свит тяжело вздохнул. Потом достал маленькую папку из моего досье, открыл ее и начал зачитывать:

«Рональд Гарсиа. Родился в Бронксе, Нью-Йорк. Возраст: тридцать один год. Профессия: музыкант. Не судим, к уголовной ответственности не привлекался. Адрес проживания: сюит 508, Хемп-шир-Хаус, 15 °Cентрал-Парк-Саут, Нью-Йорк. Какое совпадение: это ведь ваш адрес, мистер Смайт».

«Да, это мой адрес».

«Выходит, мистер Гарсиа фактически проживает с вами».

«Как я уже сказал, мы друзья. Мы знакомы по шоу-бизнесу. Роналду негде было жить. С деньгами у него туго, поэтому я предложил ему временно пожить у меня».

«И где же он спит в вашей квартире?»

«На диване. Знаете, такой раскладной…»

Свит снова уткнулся в папку:

«По показаниям двух горничных из Хемпшир-Хаус, которых мы опросили, ваш диван никогда не использовался в качестве спального места. Они также подтвердили, что видели личные вещи мистера Гарсиа на тумбочке возле вашей кровати, его туалетные принадлежности в ванной комнате. Более того… ээ… состояние постельного белья на вашей кровати однозначно указывало на то, что… ээ… двое определенно делили одну постель и занимались…»

Френкель прервал его.

«Думаю, достаточно для наших ушей, агент Свит. Я уверен, что мистер Смайт понял вашу точку зрения».

Я закрыл лицо руками. Мне стало не по себе. Эти ублюдки загнали меня в угол. И упивались этим.

Чья-то рука легла на мое плечо. Я расслышал голос Берта Шмидта: «Хватит, Эрик… пошли, выпьем по чашке кофе».

Он помог мне встать из-за стола. Я был потрясен. Было невыносимо смотреть на лица этих подонков. Но когда мы выходили из комнаты, вслед прозвучал голос агента Свита: «Семьдесят два часа, мистер Смайт. Не дольше. И я искренне надеюсь, что вы поступите правильно».

Мы со Шмидтом спустились на лифте в вестибюль. Он вызвал такси и попросил водителя отвезти нас в закусочную «Карнеги» на углу 56-й улицы и Седьмого авеню.

«Я не так уж голоден, Берт», — сказал я.

«Я просто хочу убраться подальше от этого проклятого здания».

В закусочной мы выбрали дальний столик за перегородкой. Когда официантка принесла нам кофе, Шмидт заговорил тихим заговорщическим голосом.

«Мне очень жаль, — сказал он. — Ты не представляешь, как мне жаль».

«Что ты им рассказал?»

«Меня не допрашивали».

«Не юли. Я даже не сомневаюсь в том, что они задавали тебе вопросы. Я ведь слышал, как ты хвастался своим знакомством с Одетсом и Гарольдом Клерманом, когда служил в Театральной гильдии… настоящем рассаднике политического экстремизма… если такой вообще существовал».

«В отличие от тебя, я не был членом этой чертовой партии…»

«Но все равно ты знал многих ее активистов. И готов спорить, что, когда тебя начали прессовать, наверняка выдал этим говнюкам хотя бы парочку имен, разве не так?»

«У меня и в мыслях не было…»

«Брехня, Берт. На твоей шее две бывшие супруги и трое детей, которые учатся в частной школе. И ты вечно ноешь, что тебе не хватает денег, чтобы оплачивать своих телок из стриптиза…»

«Что ты разорался?..»

«Меня уничтожают, а ты хочешь, чтобы я шептал, черт возьми?»

«Ладно, ладно, — тихо сказал Берт. — Все это ужасно. Дерьмо полное. Тут я с тобой полностью согласен. Но, Эрик, у меня нет никакого влияния на этих идиотов. И ни у кого нет. Они играют по своим правилам…»

«Неконституционным правилам».

«Возможно… но все слишком запуганы, чтобы открыто заявить об этом».

«Берт, ты должен сказать мне честно: ты сдал меня?»

«Клянусь жизнью моих детей: нет, это не я».

«Но ты ведь стал сотрудничать с ними, разве нет?»

«Эрик, прошу тебя…»

«Отвечай».

Он зажал глаза ладонями. Когда он убрал руки, я увидел, что его глаза влажные от слез.

«Да, — тихо произнес он. — Я назвал им некоторые имена».

«Некоторые?»

«Два или три… может, четыре. Но, честно тебе скажу, Эрик, имена, которые я назвал… это люди, которых все равно будут допрашивать. Я имею в виду, что я рассказал им то, что они и без меня уже знали».

Он смотрел на меня, умоляя о понимании, о прощении. Я не знал, что ему ответить. От него это не ускользнуло.

«Не мучай меня своим презрительным молчанием, — вдруг разозлился он. — У меня не было выбора. У меня столько ртов, которые нужно кормить, столько обязательств. Если бы я отказался сотрудничать…»

«Я знаю: ты потерял бы все. Теперь те ребята, которых ты сдал, потеряют все, если откажутся сотрудничать. Кажется, это называется, свалить с больной головы на здоровую».

«Что ж, валяй, — прошипел он. — Играй в святошу. Получай „Оскара" за добродетель и благородство».

«Меня все равно уволят — теперь, когда они знают мой маленький грязный секрет».

«Если ты станешь сотрудничать с федералами, компания тебя не уволит».

«Откуда тебе знать?»

«Я знаю. Френкель и Голден заверили меня в том, что, пока ты будешь помогать агенту Свиту, они закроют глаза на… мм… твои личные дела».

«У тебя это заверение есть в письменном виде?»

«Ты в своем уме? Они и не собираются ничего подписывать, ведь у них на руках все карты. Но я точно знаю, что, если ты поможешь им в этой ситуации, они тебя не уволят. Как я уже говорил, никто не хочет терять тебя. Ты слишком ценное приобретение для компании. И что касается меня лично, то я надеюсь, ты по-прежнему будешь-считать меня своим другом».

И вот тогда я встал из-за стола и вышел из закусочной. Во сколько же это было? Да, в пять вечера, вчера. С тех пор я и брожу по городу.

Я потянулась к бутылке «Хайрам Уокер» и плеснула ему в кофе еще немного бурбона.

Ты так и не был дома?

Нет. Просто шатался по округе. Наконец зашел в круглосуточный кинотеатр на 42-й улице. Пытался забыться.