Набат-2 - Александр Гера

Шестеро девок заскакали наверх по ступеням, в опочивальню вплыли лебедушками, стали вдоль стены и ждут.

— Сарафаны долой, князь смотр чинить будет. И ты с ними…

— И я с ними, — чувственно прошептала Ирина и первой сбросила сарафан, через голову стянула ночную рубаху. Косу расплела в мгновенье, стоит горделиво, глаза сияют — хороша! Кто другой сравнится?

Воевода оглядел всех смешливым прищуром. Без изъяна девки, в царских палатах ущербных не держат, каждая по-своему заманчива, а одна сбоку — талия осиная, а бедра круты и взгляд неземной свежести…

— Вот ты и останешься, — переборол себя воевода. — Остальные прочь.

Ирина виду не подала. Шустрее других наготу прикрыла.

— Рада твоему выбору, княже. Не осрамил мужнюю жену, спасибо. Марфуша, поднеси морсику князю из лафитничка, чтоб так притомил тебя, будто я сама с ним…

«Ох, стерва, — усмехнулся воевода, принимая от избранницы кубок. — И здесь первая, и здесь хороша! Вот кого в царицы возьму, отниму и не пожалею!»

Тишина обступала его постепенно, свет лампадки источался, он обмякал среди блаженной спелости ласковой ночи.

«Бойся красавиц, княже…»

— Тишка! — встрепенулся Судских, вскочил на постели. Ирина подле, высокий стакан в руке…

«Не уберегся князь Михаил, не уберегли…»

— Что с тобой, Игорек? Привиделось? — спросила Ирина, придерживая полы халата свободной рукой. Только не Ирина — Любаша перед ним. — Еще рано, успокойся, поспи.

— А ты почему не спишь? — осязал реальность и сон Судских, увязывая воедино.

— Попить встала. Хочешь морсу? Сама варила.

Заломило в висках. Стерва…

— Нет, пей сама, — деланно зевнул Судских, но в подкорку к ней проник: пей, пей, пей…

— Ну и ладно, — сказала она и отпила полстакана. Решительно сбросила халат. — Только шестой час… — И прижалась к нему.

Превозмогая желание, Судских аккуратно отстранился. Чтобы не обидеть Любашу, сказал, поднося часы к глазам:

— Увы, милая, вставать пора. Мне сегодня ни свет ни заря.

Уже в машине он размышлял сосредоточенно — что это было? «Волга» неслась по пустынным в этот ранний час улицам, сердце билось неуравновешенно, словно за него, за воеводу Скопина-Шуйского, а Тишка-ангел отсутствовал. А до чего погано на душе за воровскую отлучку из дому!

«Не казнись! — велел он себе. — Невелико преступление».

В столь ранний час его в Ясенево не ждали, хотя водитель сообщил с трассы о маршруте.

Первыми от дежурного посыпались неприятные сообщения: группу диггеров, с кем совершал путешествие Смольников, расстреляли в подземелье неизвестные; нападение на квартиру Ильи Трифа — жертв нет, только перестрелка, машину, увезшую боевиков, задержали, но никого не взяли.

— Растворились? — насупился Судских.

— Ушли через подземный стояк.

Подземные передряги активно выходили наружу, все чаще о них поминали газеты, и события к подземельям притягивались нешуточные. Получалось, будто оттуда контролировалась жизнь наружная, там находили трупы известных стране людей. Даже Сталину не удалось навести в нижнем городе порядок, и явно не криминальные личности орудовали там, а вторая, тайная власть. Но кто это? Какие силы вновь развязывали смуту?

— Бехтеренко в курсе? — спросил Судских.

— Да. Он ночует в Управлении. По его просьбе, Игорь Петрович, вас беспокоить не стали.

Корябнули угрызения совести.

— Плохие новости все?

— От Бурмистрова сообщение: знакомство состоялось.

«Хоть какой-то просвет», — подумал Судских и сказал:

— Проснется Бехтеренко, дайте ему знать, что я на месте.

— И я на месте, — входя в кабинет Судских, сказал Бехтеренко. — Доброе утро.

В одной руке он держал полиэтиленовую папку с бумагами, в другой две дискеты.

— Доброе, — ответил Судских и показал на папку в руках Бехтеренко. — С чем пожаловал?

— Трофеи с квартиры Сунгоркина. Гриша Лаптев изрядно попотел и нашел массу любопытных штучек. Вызвать его?

Судских кивнул, а Бехтеренко подсел к монитору.

— Без Лаптева? — не понял действий Бехтеренко Судских.

— А мы с ним через Интернет свяжемся. Что надо, он подскажет, — ответил Бехтеренко и, как заправский оператор, защелкал клавишами.

«Надо же, — позавидовал Судских. — С год назад компьютера боялся как черт ладана…»

— Вот, Игорь Петрович, — кивнул на экран Бехтеренко. — Схема построения организации «Вечные братья».

Справа в углу экрана мерцал голубой треугольник, соединенный линиями от вершин с маленьким в левом углу. Возле каждой вершины стояла строчка пятизначных цифр.

— А здесь подтекст. — Бехтеренко нажал клавишу, и картинку заменили густые ряды шестизначных цифр по три в строчке. — Списки рядовых членов.

— И какие лица за цифрами?

— Лаптев обещал к обеду дать полную расшифровку. Среди уже расшифрованных большие люди, неизвестных практически нет. Со всеми адресами и досье.

— Так просто? — засомневался Судских.

— Лаптев грозился, — пожал плечами Бехтеренко.

— Не верится, — в задумчивости поджал губы Судских. — У какого-то Сунгоркина в доме хранятся важные документы.

— С тройной защитой, — напомнил Бехтеренко.

— Все равно не верю.

— Подождем, Игорь Петрович. Нам не впервой ходить в обход.

— Так и есть, — закивал Судских. — Боевики без зазрения совести орудуют на земле и под землей, а сверхважные документы. падают к нам с неба. Где логика? Сунгоркин — глава организации? Этот засранец-недоучка?

— Игорь Петрович, — собрался возражать объективно Бехтеренко. — У масонов на первом месте не умственные способности и заслуги, а происхождение. Вполне возможно, у Сунгоркина род прослеживается до двенадцатого колена.

— Проверяли, — отмахнулся Судских. — Чистоты рода никакой. Есть русские, англосаксы, даже один араб затесался, и ни одного чистокровного еврея. Попомни мое слово, блажь это, нам дезу подбрасывают для раскрутки очередной смуты.

— Посмотрим, — упрямо стоял на своем Бехтеренко.

— Чем еще богат?

— С вами желает встретиться тет-а-тет японский сейсмолог Хироси Тамура. В Японии он очень известная личность, а в мире, благодаря капиталам папаши, тоже.

— Он здесь?

— Будет, как только место встречи и время согласуем.

— А почему он пожелал встретиться именно со мной? — Новая нестыковка с логикой удивляла Судских.

— Он принимал участие в экспедиции на Курилы после землетрясения на Итурупе два года назад. Тогда появился первый сигнал о желании Тамуры встретиться с первым лицом УСИ. Когда наш нынешний президент посетил Японию, Тамура умудрился пробиться к нему и повторил просьбу. От помощника президента просьбу передали нам. Это Веремеев, наш бывший работник.

— А Воливач об этом знает?

— В курсе. Молчит, но досье японского ученого пришло ко мне от первого зама Воливача Лемтюгова. Известность Тамуры общепризнанна, ничего особенного за ним не водилось. Единственная деталь, на что не обращали внимания, — он сын известного магната. Его компания в числе первых мировых заправил финансами. Такие работают неприметно и почти независимо от потрясений на биржах. Они сами прогнозируют их и устраивают.

— Будем встречаться, — заинтересовался Судских. — Как, скажем, на той неделе в субботу?

— Дадим знать, — кивнул Бехтеренко.

— Японец японцем, а как там наш Гуртовой? — переключился Судских на другую интересную тему.

— Без предъявления обвинений можем продержать еще сутки. Его причастность к «Вечным братьям» не установлена, — отвечал Бехтеренко. — Обработку прошел спокойно. Пугачеву выдержал, Горбачева снес, Крылова-Остапа смотрел вообще внимательно. Документальный фильм о масонах смотрел с повышенным интересом. Только фильмы о тараканах и крысах ему были противны.

— Ладно, — усмехнулся Судских. — Сегодня я пообщаюсь с ним. А крутните ему… — на секунду задумался он, — про Александра Невского. В десять утра я с ним пообщаюсь.

«Расколется Гуртовой, — размышлял Судских, — дело наполовину решенное. Только чего вдруг он станет давать показания? Независим, нигде не наследил, у прежних властей был в чести, а что сплошь и рядом обвиняют Гуртового в тяжких грехах, доказательств нет. Вор, а не пойман, значит, пахан. Спецы в таких передрягах выводят на мелкую сошку, на том и кончается ниточка».

— Игорь Петрович, — напомнил о себе Бехтеренко. — Есть одна зацепка на Гуртового, вчера получили. Крепенькая.

— Выкладывай, — оживился Судских.

— В юности он уклонялся от лечения сифилиса.

— Святослав Павлович, — развел руками Судских, — мы не вендиспансер. И не милиция.

— Однако по заявлению гражданки Свирской он привлекался к судебной ответственности. С тех пор прошло двадцать лет, дело не закрыто.