Испания от античности к Средневековью - Юлий Циркин

К этому времени арабы завоевали почти всю Северную Африку. Ослабевшая империя не смогла оказать арабам достойного сопротивления. Она лишилась Сирии и Египта, и арабские армии не раз вторгались непосредственно в Малую Азию. В этих условиях защитить свои африканские владения императоры были не в состоянии. Только внутренние раздоры, доходившие до открытых гражданских войн, задерживали арабское наступление. Да еще берберы порой оказывали арабам ожесточенное сопротивление. В 678—679 гг. наместник Ифрикии, как арабы называли византийскую Африку вне Египта, Абу-л-Мухаджир осадил Карфаген, и его жители лишь смогли добиться возможности покинуть город морем. Правда, через некоторое время они вернулись, и Карфаген снова стал византийским. И лишь только в 695 или даже 692/93 г. этот город был окончательно захвачен арбами и разрушен{1052}. Византийская власть в этой части мира была сменена властью арабских халифов. Арабские завоевания шли под знаменем новой религии — ислама. Исламизированное население тоже включалось в ряды завоевателей. В Африке таким населением были берберы, отказавшиеся от сопротивления и принявшие ислам, а постепенно и арабский язык. Именно исламизированные и арабизированные берберы и составляли основную часть войска новых завоевателей, тех мавров, под именем которых испанцы знали своих новых господ.

Захват арабами Северной Африки, особенно Карфагена, долгое время бывшего главным пунктом связи Испании со средиземноморским миром, привел к окончательной изоляции Испании, прервав ее контакты с Центральным и Восточным Средиземноморьем. Падение Карфагена и угроза нового врага, по-видимому, заставили вестготских королей снова попытаться укрепиться на африканском берегу пролива. Такую попытку уже делал в свое время Тевдис, захватив на какой-то момент Септем (Сеуту). Однако вестготы были оттуда выбиты византийцами и больше, как кажется, таких попыток не предпринимали. Падение византийской власти предоставило вестготам возможность повторить экспедицию. Ее точное время неизвестно. Возможно, захват Септема был связан со странным событием в правление Эгики — нападением византийского флота на юго-восточное побережье Испании, которое, отраженное, как уже говорилось, магнатом Теудемиром (Chron. Рас. 38). Вероятнее всего, это были имперские корабли, бежавшие из захваченного арабами Карфагена{1053}. Не исключено, что это событие показало сложность сложившейся ситуации, и король Эгика мог воспользоваться временным промежутком, когда византийцы были уже вытеснены из большей части Африки, а арабы еще не захватили всю ее северную часть. В таких условиях, если в Септеме и находился имперский гарнизон, то никакую помощь от правительства он получить не мог. Вполне возможно, что командир этого гарнизона в предвидении неизбежного захвата города арбами мог предпочесть католиков-вестготов мусульманам-арабам. Как бы то ни было, в начале VIII в. эта крепость уже находилась в руках вестготов и управлялась вестготским графом. Септем должен был прикрыть Испанию от возможного арабского вторжения.

Именно септимский граф Юлиан вошел в историю как виновник арабского вторжения в Испанию. Более поздние испанские романсы рассказывают историю о том, как король Родриго обесчестил дочь Юлиана Флоринду, и Юлиан, мстя за оскорбление, призвал арабов на борьбу против короля и даже предоставил им корабли для переправы в Испанию{1054}. Перед нами — фольклорное расцвечивание реального события, хотя не только сам факт измены Юлиана, но и некоторые детали предания могут быть вполне достоверны. Поведение Юлиана полностью «вписывается» в рамки политической борьбы, развернувшейся в Испании после смерти Витицы. Юлиан принадлежал к группировке, поддерживавшей сыновей покойного короля. Одна из более поздних хроник говорит, что он был в числе самых близких «верных» Витицы и его назначение в Септем фактически было ссылкой за пределы самой Испании (Sil. Chron. 15). Водной из арабских хроник говорится, что перед отъездом Юлиана в Африку тот отослал свою дочь к королевскому двору в Толедо, следуя существующему обычаю. Это сообщение (независимо от действительного существования такого обычая) может указывать на то, что, отсылая Юлиана за пределы Испании, Родриго попытался удержать при дворе его дочь в качестве заложницы, тем более что Флоринда, если верить той же хронике, была единственным ребенком Юлиана. Согласно другой версии, арабов призвали в Испанию непосредственно сыновья Витицы, которые направили в Африку послов с просьбой помочь им свергнуть Родриго и вернуть семье покойного короля трон (Chron Alf. III, 7). Впрочем, обе версии не противоречат друг другу, и очень вероятно, что и обращение сыновей Витицы, и предательство Юлиана были следствием единого заговора.

Сыновей Витицы мог вдохновлять пример Атанагильда, который в свое время ради борьбы с королем Агилой призвал на помощь византийцев, а позже, укрепившись, начал войну с теми же византийцами. Они считали, что мусульмане не собираются завоевывать страну и ограничатся только полученной там добычей. Но на этот раздело обернулось совершенно иначе. Арабский халифат находился в расцвете своих сил. Халиф Абдальмалик провел ряд реформ, приведших к преобразованию Халифата в военно-бюрократическое государство{1055}. После некоторого перерыва, вызванного междоусобными войнами, арабы возобновили свои завоевания. Был, как уже сказано, захвачен Карфаген. Арабская армия под командованием Мусы ибн Нусайра подчинила большую часть современного Марокко, выйдя к побережью Атлантического океана. К Мусе и обратились за помощью сыновья Витицы, с ним повел переговоры Юлиан, даже признавший власть арабского наместника.

Арабы уже давно знали о существовании Испании как самой западной части средиземноморского мира. Известна она была и под названием Spania (по-видимому, заимствованному у византийцев), но, вероятно, еще до завоевания появилось у них и постепенно ставшее наиболее распространенным другое название — аль-Андалус, происходившее от имени вандалов, владевших когда-то частью Испании{1056}. Захват Северной Африки позволил арабам сделать следующий шаг — попытку распространить ислам и свою власть и на европейскую часть Средиземноморья. И в этих условиях совершенно естественным представлялся переход с африканского на европейский берег пролива. Осенью 709 г. арабские корабли совершили рейд на испанское побережье, и ее успех побудил Мусу счесть завоевание Испании не таким уж трудным делом. И в июле следующего года уже отряд во главе с Тарифом ибн Маликом на кораблях, предоставленных Юлианом, захватил небольшой плацдарм на испанском берегу, откуда было совершено несколько набегов на окрестности. В результате этих набегов арабы захватили богатую добычу, и Муса, вдохновленный этой добычей, стал готовить уже большую экспедицию. Извещенный об этих событиях, халиф Валид, не решаясь предпринять большую заморскую экспедицию, приказал Мусе ограничиться разведкой, но тот, ссылаясь на то, что арабские владения отделяет от Испании не море, а только пролив, стал готовить большое вторжение. С помощью того же Юлиана весной 711г. войско из семи тысяч воинов, преимущественно берберов, во главе с бербером же Тариком ибн Зийядом переправилось через пролив и высадилось на скале, которую несколько позже арабы назвали Джебель ат-Тарик (Скала Тарика) и которую до сих пор именуют несколько искаженным словом Гибралтар. Закрепившись на крайнем юге Пиренейского полуострова, Тарик начал продвижение в его глубь. В это время Родриго подавлял очередное восстание на севере и осаждал Пампелон (Памплону). Он сразу оценил угрозу и, прервав осаду, двинулся на юг.

Грозное вторжение мусульман, казалось бы, должно было сплотить вестготов и вообще христиан. Но этого не случилось. Сыновья Витицы, в том числе Ахилла, епископ Оппа и их сторонники, в силу «военных законов» Вамбы и Эрвигия вынужденные официально примкнуть к королю, фактически поддержали арабов. Рабы и другие подневольные люди, включенные в армию по тем же законам, не горели желанием сражаться и были готовы покинуть поле битвы при первой возможности. Города в вестготской Испании находились в жалком положении, горожане, в основном испано-римляне, с завистью смотрели на процветание городов под арабской властью и видели в арабах избавителей от власти варварских королей. Евреи, жестоко преследуемые вестготскими государями и испанской церковью, перешли на сторону мусульман и показывали им пути более легкого и удобного продвижения. Шпионы донесли Тарику о приближении вестготской армии, и он сумел хорошо подготовиться. Тарик запросил у Мусы помощь, и тот прислал ему еще пять тысяч воинов, так что их общее число дошло до 12 тысяч. Конечно, это было ничтожно мало по сравнению с армией Родриго, насчитывавшей, по арабским и, вероятно, преувеличенным сведениям, 100 тысяч солдат. Но дело решила измена. 19 июля 711 г. на реке Барбате произошло жесткое сражение. В разгар битвы находившиеся на флангах вестготской армии войска сыновей и сторонников Витицы покинули поле боя. К ним могли примкнуть и некоторые другие воины, подкупленные Оппой. Остатки армии Родриго пытались сопротивляться, но были полностью разгромлены. В руки врагов попали белый конь Родриго, его плащ, расшитый рубинами и жемчугами, и походное золотое кресло, украшенное рубинами и изумрудами. Сам король бежал в Эмериту, где пытался организовать новую армию и продолжить борьбу. Но вестготские герцоги и графы либо пытались защищать только свои владения, совершенно не думая об общем деле, либо бежали на север, либо стремились договориться с врагом. Это же пришлось сделать и сыновьям Витицы, которые пытались договорится с Тариком, но тот направил их к Мусе, а Муса, в свою очередь, — к халифу. В конце концов был заключен договор, по которому сыновьям Витицы были оставлены их владения, но от трона они были вынуждены отказаться.