"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

Ильнар прислонился к стене и прикрыл глаза ладонью, подавляя нервный смех. С расспросами про щиты он действительно подходил ко всем, кроме Тависа, оставляя на потом самый неприятный разговор. Кто же знал, что самым неприятным в разговоре окажется не магобоязнь стажёра, а осознание собственной ошибки… И да, в тот раз Кир действительно отправил стажёра увеличивать мощность щита, потому что вылетевшие из разрыва скаты долбились в него с упорством дятлов, а у сферотехников были заняты руки.

– Те генераторы, – медленно проговорил он, – работали через синхронизирующий блок. У четырёх из пяти вообще не было пульта управления! Поднимать мощность можно только на всех одновременно, а ты… Ты…

Он потряс кулаками, сбрасывая эмоции, и лишь когда Тавис вжался в стенку и зажмурился, сообразил, как со стороны выглядит машущий руками маг. Но сбежать стажёр так и не попытался, только открыл глаза, когда Ильнар опустил руки и плюхнулся на край кушетки.

– Ты… меня убьёшь?

– Угу. Вот прямо сейчас и голыми руками. А потом съем, чтоб не заморачиваться с утилизацией трупа. Ты хоть понимаешь… а, к Змею.

Ильнар махнул рукой и заставил себя глядеть на Кира. Тот закончил свои упражнения и о чём-то беседовал с Элом – оба выглядели довольными. Пожалуй, новость о том, что диверсанта в экспедиции скорее всего нет, их тоже порадует – но вот насколько им понравится новость о наличии идиота?

Хотя…

Полгода назад он отговаривал Эла от посещения спецбольниц, с опаской косился на Одренских магов и был абсолютно уверен, что уж с ним-то ничего подобного никогда не случится. Был ли он идиотом? И можно ли считать идиотами всё население Империи, полмиллиарда человек, которые, за редким исключением, при встрече с ним будут шарахаться, прятаться за трилистники и вспоминать суеверия, потому что читали одинаковые книги, ходили в одинаковые школы и слушали одинаковые проповеди?..

– Прости, – чуть слышно проговорил Тавис. Ответа не дождался и чуть повысил голос: – Я зря на тебя злился, и боялся зря. Ты инициирован, да, но это же… Не по своей воле. И если уж случилось, надо как-то пользоваться… Ведь если бы был выбор – ты бы тоже не захотел вот этого всего?

Злился он. Боялся он. Да знал бы этот олух, как злился и боялся сам Ильнар! И если бы был выбор…

Он глубоко вздохнул и встал.

– Выбор был. Я мог бы сдохнуть в спецбольнице, например. Или самоубиться. – Он снова глянул на друзей – к Киру и Элу присоединился Фин, что-то сказал с самым серьёзным выражением лица, но майор фыркнул, а доктор рассмеялся и покачал головой. – Если бы я не был магом, я не смог бы восстановиться после травмы. Не смог бы работать над методикой по лечению змеиной болезни. Здесь от меня тоже было бы куда меньше толку. Мы каждый день что-то выбираем, и сами не знаем, какой выбор окажется ключевым. Но знаешь… – Он обернулся и взглянул на Тависа в упор. – Я не хотел проходить инициацию, это так. Но сейчас я маг – и меня это устраивает. Можешь бояться, сколько влезет, я переживу.

Прозвучало резко – но Тавис против ожиданий не возразил и не попытался сбежать, лишь ссутулился на кушетке, вцепившись в край обеими ладонями.

– Я не боюсь. То есть, боюсь, но… – Он снова шмыгнул носом, но продолжил, тихо и невыразительно: – Не как мага. Понимаешь… Я всегда считал, что в магобезопасности работают герои. И когда пришёл в опергруппу… Мне было дико тяжело сперва, Кир гонял так, что спать было некогда. А я смотрел на тебя, и ты ведь тоже интуит… был интуитом, но справлялся, и потустороннее тебя не напрягало. И если была опасность… Ты не раздумывал, просто брал и делал, без паники, без размышлений. Не пытался спасать себя, наоборот… А потом тот паук… Знаешь, я дико боялся, что не сумею тебя вытащить – после того, как ты всех спас.

Он смешался и умолк. Ильнар с неким раскаянием подумал, что снова подаёт плохой пример – он-то считал, что с пауком сделал большую глупость и спасло его только своевременное медицинское вмешательство.

– А инициация, значит, омрачила светлый образ?

Тавис красноречиво скривился, потом вздохнул и всё-таки признался:

– Нет. Ты прав. Ты мог лечь и сдаться, и никто бы не осудил… Я сам бы лёг и сдался. А ты взял и превратил слабость в силу. И снова всех спасаешь.

– Завидно?

– Есть такое. – Тавис выпрямился, застегнул на шее цепочку амулета, а потом встал и глянул в глаза, прямо и серьёзно. – Сложно терпеть рядом с собой героя, когда сам – трус и слабак.

– Только не вздумай просить автограф, – буркнул Ильнар, отводя взгляд. Думать о себе как о герое ему нравилось примерно в той же степени, в какой Ориена радовали мысли о святом Алемском хранителе. Работаешь себе спокойно, а потом являются какие-то люди с нездоровой фантазией…

Тавис смущённо хмыкнул, а потом протянул руку:

– Мир?

Ладонь у него была холодной и узкой, а рукопожатие вышло крепким. Несмотря на все сказанные и сделанные глупости, сердиться на стажёра не получалось. Бестолочь, конечно – но бестолочь своя, знакомая, и, как выяснилось, обучаемая. Возможно, всё дело было во вчерашнем ритуале, но прямо сейчас Ильнар особенно чётко ощутил, что у магов в Империи всё-таки есть будущее. Да, примут их не сразу и уж конечно не все, но…

«Всё в ваших руках». Так сказал Император.

Пожалуй, он был прав.

***

Вблизи щиты напоминали скорее дым, чем стекло – тёмное клубящееся марево в три человеческих роста. Выше «дым» редел, таял, однако воздух над стеной дрожал, будто нагретый, а тянущиеся ввысь силовые нити не обрывались, лишь истончались, становясь невидимыми даже для Истинного зрения. Издалека стена казалась полупрозрачной, позволяя разглядеть пейзаж – развалины стен, остовы деревьев, кусты, напоминающие заросли кораллов. Однако стоило подойти поближе, как дымка сгущалась, и на расстоянии вытянутой руки за щитом не было видно ничего.

Тянуть к щитам руки Ильнар не стал. Земля под стеной спеклась в единый светло-серый монолит, в котором тускло мерцали магические орнаменты. На первый взгляд выложены они были обычной округлой галькой, но между белыми, коричневыми и серыми камешками встречались золотисто-прозрачные, зелёные, тёмно-красные. Дополняли узор тонкие металлические ленты и стеклянные завитки.

– Ты бывал здесь раньше?

Лицо Ориена за щитком шлема выглядело непривычно, словно он разом стал старше лет на десять, а динамик искажал голос – впрочем, сварливые интонации никуда не делись.

– Я что, похож на идиота? – Ильнар глянул на него искоса, и каон раздражённо передёрнул плечами. – Можешь не отвечать. Но нет, не бывал.

Датчик возле самого щита показывал почти одиннадцать единиц, но уже в двадцати шагах от стены фон снижался до десятки, а возле машин не поднимался выше восьми. Уравновесить такое не выходило, и Ильнар чувствовал себя примерно так же, как при первом попадании в Дикие земли – озноб сменялся жаром, боковое зрение подкидывало странные тени и светящиеся пятна. Форма почти не помогала, скорее наоборот, сбивала чутьё и мешала свободному движению энергии. Её хотелось снять, и немедленно, но вряд ли это было хорошей идеей.

Маги немного прошли вдоль стены, которая плавно загибалась, позволяя предположить, что щиты замкнуты в круг. Чтобы определить его диаметр, нужно было обойти накопитель либо облететь на драконах, но те категорически отказались подходить ближе, а командир дал задание только замерить фон и осмотреться. На изучение щитов и окрестностей накопителя в плане экспедиции отводилось три дня – достаточно, чтобы сделать предварительные выводы.

В лагере Ильнар первым делом стащил капюшон и перчатки, а потом стряхнул с кончиков пальцев десяток голубых бабочек, избавляясь от излишков энергии.

– Я-то думал, это при пониженном фоне жить тяжело, – пробормотал он, растирая ладонями шею и основание затылка. Голова не болела, но налилась неуютной тяжестью, какая бывает на пороге простуды.

– Жить вообще тяжело, – буркнул Ориен. Он сдвинул рукав куртки, быстрым движением перебрал браслеты на запястье, выбрал один и стянул его с руки. – Держи. Можно использовать как аккумулятор, сбрасывать лишнее.