Рыцарь из ниоткуда - Александр Александрович Бушков

останется таким и сегодня, какой-нибудь предмет, а потом как следует там покопаться, уже в нашем мире. Если что найдется закопанное — станет ясно, что там — не Соседняя Страница, а наше доштормовое прошлое.

— Если только какие-нибудь кладоискатели не добрались… — проворчал Сварог.

— Ну, мы же там не золото зарыли… — усмехнулся Канцлер. — Дешевый глиняный горшок со слитком свинца внутри, парочку лошадиных подков и бутылку из грубого стекла. Никто на такой «клад» не позарится, если доберется. Оставит все в яме. И с Нериадой нам с вами следует поработать бок о бок. Видите ли, я решил, не дожидаясь, пока хоть что-то прояснится, повторить операцию «Невод». В тех же масштабах, благо старая аппаратура усовершенствовалась за эти столетия и появилась новая. От вас, как от главы восьмого департамента, потребуется некоторое количество людей и техники, как и от прочих задействованных ведомств.

— Охотно, — сказал Сварог. — Дело полезное…

— Теперь вернемся к вам персонально, — непринужденно сказал Канцлер. — Я не собираюсь против вас ничего предпринимать или замышлять по одной-единственной причине: не вижу в вас угрозы Империи. Если бы я ее видел, живым бы вы отсюда не вышли. Не так просто, но вполне реально было бы организовать вашу «пропажу без вести», оставив следочки, ведущие, скажем, к «Черной Благодати». Вы здорово насолили черным, они на вас злы… Ваши отношения с Яной меня бы не остановили: я не сентиментален, вы знаете. Когда на одной чаше весов — судьба Империи, меня не волнует участь того, что находится на другой. Но пока что угрозы для Империи с вашей стороны я не вижу… А вот польза от вас немалая. К власти вы не стремитесь: отказываетесь жениться на Яне здесь, отказались занять мое место, когда Яна вам это предлагала… В общем, я считаю, нам выгоднее дружить, чем враждовать. Не так ли?

— Согласен, — сказал Сварог.

Канцлер сказал с несколько сокрушенным видом:

— И тем не менее кое-какие ваши хелльстадские тайны меня, признаюсь по совести, тревожат, потому что я о них ничего не знаю, а непонятное, как сто раз говорилось до нас, внушает страх… а страх порой может подвигнуть человека на необдуманные поступки… — он улыбнулся открыто, широко (ну просто отец родной!): — Лорд Сварог, давайте заключим договор, который снимет меж нами последние недоразумения и взаимные подозрения? Вы покажете мне ваш арсенал, который у вас наверняка есть, и дадите слово чести ничего предварительно не прятать. Когда выдастся свободная минутка, вы изучите то оружие, что не успели изучить, и, если отыщется что-то, способное представлять хоть малейшую опасность для Империи, уничтожите.

— В вашем присутствии? — спросил Сварог.

— Необязательно. Если дадите слово чести. Ваши компьютеры меня совершенно не интересуют — что в них интересного? Несколько совершеннее наших, я полагаю, только и всего. А значит, ничего интересного, я не ученый. Вот только вы пообещаете никогда больше не лазить по закрытым архивам, не проникать туда, куда посторонним нет доступа. А я, со своей стороны, дам слово чести, что буду предоставлять вам секретную информацию, которую вы не можете получать обычным путем, — он с улыбкой развел руками. — Как вы понимаете, не всю. Всеми секретами я никогда и ни с кем не делюсь. Но значительную часть гарантирую. Устраивает вас такой договор?

Как будто был выбор…

— Устраивает, — сказал Сварог.

И встал следом за Канцлером, догадываясь, что тягостная беседа подошла к концу. Канцлер протянул ему руку:

— Слово чести, что я свою часть договора исполню.

— Слово чести, что я исполню свою, — сказал Сварог, пожимая ему руку.

— Вот и прекрасно. Можете идти. Ваш экземпляр бумаг заберете в пятой комнате, это на первом этаже. Пока вы дойдете, я с ними свяжусь. Значит, вы в Глан сейчас?

— Туда, — сказал Сварог.

— Желаю найти что-нибудь полезное.

— Благодарю, — сказал Сварог, повернулся и вышел.

«Красиво он меня сделал, — думал он, шагая к своему браганту. — Почище, чем Мюллер Штирлица. Обыграл в два счета, загнал в угол, добился всего, чего хотел, мат не поставил, но ферзя отыграл. Мои выгоды от этого клятого договора туманны и непредсказуемы: быть может, еще сто лет не потребуется какой-нибудь секретной информации, которую нельзя получить обычным путем… Но что остается делать, когда с доски по всем правилам снимают твоего ферзя? Ладно, примем проигрыш по-мужски, без соплей и истерик. К тому же проигрыш не так уж и велик, если рассудить…»

Глава V

ДВОРЦОВЫЕ БУДНИ

Сварог остановился у перил галереи, посмотрел вниз. По обширному залу с колоннами, мягкими диванчиками вдоль стен уже степенно прогуливались несколько особо нетерпеливых парочек. С противоположной стороны зала, от балкона для оркестрантов, доносились звуки, напоминавшие этакий кошачий концерт, — там настраивали музыкальные инструменты. Трудно было поверить, что они, вскоре принявшиеся бы услаждать слух прекрасными мелодиями, сейчас вразнобой визжат и скрипят самым отвратительным образом, словно кошки, которым прищемили хвосты дверями.

Примерно через полчаса должен начаться бал. Если называть вещи своими именами — не более чем танцевальный вечер, какие Сварог с некоторых пор устраивал раз в неделю. Если совсем просто — местная дискотека. Настоящий Королевский бал — это нечто великолепное. Залы и коридоры, богато украшенные цветочными гирляндами, драгоценными тканями и прочими красивостями, иллюминации и фейерверки, а порой и пушечная пальба, менестрели и певицы, акробаты и жонглеры, танцовщицы, клоуны и глотатели мечей. Приглашенные разодеты насколько возможно пышно, кавалеры залиты сиянием драгоценных самоцветов от ушей до каблуков, а дамы — от ушей до подолов. Сейчас же не прибавилось даже цветка в горшочке, все осталось, как и в будни. Словом, обычный танцевальный вечер — но, поскольку речь идет о королевском дворце, столь вульгарное определение не подходит. Не допускает придворный этикет вульгарностей, еженедельные танцульки, хоть ты тресни, положено именовать балом…

Он вошел в приемную своего Малого кабинета. Статс-секретарь встал из-за стола, проворно, но без малейшего подобострастия (Сварог его ценил еще и за отсутствие этого качества, которое не терпел в окружавших его людях). Еще проворнее вскочили, слаженно прищелкнув каблуками, двое в форме снольдерских летчиков: поверх голубых мундиров — черные кожаные куртки (до которых здешние авиаторы додумались совершенно самостоятельно) с золотым орлом на левой стороне груди и крылатым мечом повыше правого локтя, черные береты наподобие гланских с золотыми драконами в виде кокарды. Правые накладные карманы у обоих одинаково оттопыривались — поскольку они возили секретнейшие бумаги, в карманах у них лежали даже не бластеры, а то самое жутковатое оружие, что превращает любое живое существо в облачко пара. Если откровенно, это