Законы стаи - Полина Ром

я взялся допрашивать его основательно. Мари писала на довольно удобной восковой цере все цифры, просто для памятки, да и проверить потом не помешает.

Вопросы я задавал самые простые:

-- Сколько стоит кочан ройса осенью? Сколько – зимой? Что и по какой цене закупают для себя? Что еще растет в огородах?

Староста поглядывал на сопровождавших нас солдат и отвечал. Думаю, довольно честно. Боялся, это было заметно. Успокаивать я не торопился – пусть сперва все объяснит толком.

Считала Мари всегда быстро, но даже без ее подсчетов я понял, что село еле-еле себя обеспечивает. Получше, чем в Пустоши - не голодают, но не более того.

-- Скажи-ка любезный, а раньше как жили? Ну, при старых хозяевах? Ты ведь не мальчишка возрастом, должен бы помнить.

Выяснилось, что раньше жили лучше – луг был огромный, коров держали и овец. Сыроварня была добротная. За сыр в городе хорошо платили: сами сыты были, и на налоги хватало. А потом все одно к одному – хозяин помер, наследников не оставил. Луг стало заболачивать сильно, путней травы не стало, сена толком не накосить, живность болеть взялась от недокорма. Староста вздохнул и безнадежно махнул рукой:

-- Теперя тама, вашсветлось, самая что ни есть болотина. А когда я мальчонкой-та был, знатное сено косили.

Съездили, посмотрели бывший луг. Ни хрена я в сельском хозяйстве не понимаю. Только сложно представить, что раньше это место лугом было. Гигантская низина, краев не видно, вся поросшая низкорослым стелющимся кустарником. Воздух звенит от мошки или гнуса. Земли много, только вся никудышная она, получается.

Староста, прокатившийся с нами на запятках кареты, пояснял:

-- Когда жив был хозяин, он кажинный год по весне селян отправлял канавы-та чистить эти самые, которые отводные. А после смерти его через три али четыре года лето было – сплошь дожжи да ливни, канавы и стали засоряться да рушиться. Поплыла землица-та. Я тот год еще малец был, а помню: отец ездил в Корр, просил людёв на помощь, чтобы вычистить, значит, мусор да гнилье, да берега поправить, да снова воду-та отвести…

-- И что?

-- Так эта, вашсветлось, не дал мэр подмоги-та. От с тех пор год от году только хужей.

Совещались мы с Мари недолго, объявили, что за этот год налог собирать не станем, а в следующем будет видно.

По дороге домой думали, что можно сделать. Теоретически – если все упирается в каналы отводные – их можно восстановить. Но сил и денег на такую работу пока нет. Свадьба отца – дело затратное. Ладно, этот год и без нас они справятся. Если край совсем, можно будет подкинуть муки пару телег. На это доходов хватит.

МАРИ

Подготовка отобрала у меня столько сил, что я мечтала об одном – быстрее бы все закончилось.

Во-первых пришлось приводить в порядок весь дом бывшего мэра – гостей требуется разместить с ночлегом. Пусть их и будет немного, но принять нужно достойно. За материалами я ездила в Астерд дважды. За посудой и мебелью. За тканями и деликатесами. Один раз Оскар выбрал время и съездил со мной: я не рискнула без него закупаться вином.

Во-вторых, по местной традиции, свадебное платье должен был дарить жених. Это тоже хлопот доставило не мало. Портниху я наняла там же, в Астерде. Пришлось набрать лоскутов шелка и ехать к Ленсорам, совещаться с баронессой о цвете и фасоне. По местной традиции после подписания бумаг и до самой свадьбы молодым видеться не положено.

Конечно, наши молодые не так уж и молоды, но традиции – это святое. Практичная баронесса хотела было обойтись шерстью с бархатной отделкой. Но денег мне Оскар выделил очень прилично, и попросил сделать все по высшему разряду:

-- Пойми, Мари, отец уже немолод. Много ли еще в его жизни будет таких радостных событий? Пусть уж натешится, – Оскар смотрел на меня как-то даже просительно.

-- Да я не против!

-- Ну, мало ли… Суммы-то совсем недетские, прямо скажем. Да и у нас с тобой нормальной свадьбы не было.

-- А это-то тут при чем? – искренне поразилась я. – Ты что думаешь, я позавидую?!

-- Фу на тебя! – с шутливым возмущением фыркнул муж. – Я имел в виду, что вы, женщины, любите всякое такое: ну, наряды, вечеринки и прочую суматоху. Посмотреть, кто лучше одет и всякое такое…

Я засмеялась – иногда он меня просто поражал какими-то детскими представлениями о женщинах. Причем не о ком-то конкретно. У него в голове сидит этакий обобщенный образ некой среднестатистической женщины. И образ этот весьма так себе, прямо скажем.

-- Ты хочешь сказать, что я такая?

Оскар растерянно глянул на меня:

-- Да, пожалуй, глупость я ляпнул, – он притянул меня к себе, прижал и тихо добавил: -- Как раз в тебе нет ничего вот этого бабского, склочного и завистливого. Ты мое сокровище, Мари. Лучшее, что мне досталось в жизни. В обеих жизнях.

Как ни странно, мы оба все реже вспоминали прошлую, земную нашу историю. Мне уже давно казалось, что это какой-то старый интересный фильм, который произвел на меня сильное впечатление. Оскар говорил как-то, что и у него похожее ощущение. Видимо, реальность этого мира вытесняла воспоминания.

Когда становишься взрослым – уже не помнишь каждый день детства и юности. Остаются только самые яркие эпизоды. Так и тут – мы врастали в этот мир. Впрочем, это я отвлеклась.

На кухню пришлось набрать помощниц для поварихи тинки Юрсы, и заставить ее провести курс молодого бойца. Все же на свадьбу простую похлебку не поставишь. Она серьезно кивала головой, соглашаясь со мной:

-- Лучше уж, ваша светлость, сейчас их погонять, – она кивнула в сторону трех горожанок. – Что приготовим, попробуете. Может, какое блюдо и захотите изменить. Я вот помню, еще когда помощницей папаши в Рангалле работала, мы для гостей у его сиятельства птицу фаршированную ставили. Очень вкусно, прямо по-королевски! Разного только размера нужно брать. И обязательно – гуся жирного! А в него – курочку, а в курочку – можно перепелку или хоть вот голубя. А в голубя – травки разные ароматные. И все в духовой шкаф. Очень господа это блюдо уважали!

Благо, осенью откормленной птицы было вдосталь, так что проблем не было. Над меню мы возились несколько дней. Кое-что я изменила на свой вкус, но в целом с тинкой Юрсой мы отлично поладили. Пожалуй, если