Речные заводи (том 1) - Най-ань Ши

Выслушав старуху, Си-Мынь Цин даже рассмеялся от удовольствия и сказал:

– Хоть имя ваше и не запишут среди знаменитостей, но план и впрямь хорош!

– Не забывайте же вашего обещания насчет десяти лян серебра.

– «Кто хоть корочку мандарина попробует на озере Дунтинху, тот вовеки не забудет этого озера», – отвечал Си-Мынь Цин. – Когда же вы начнете действовать?

– Думаю, что смогу вам ответить сегодня же вечером, – сказала старуха. – Пока не вернулся У старший, я схожу к нашей красотке и постараюсь уговорить ее. А вы отправляйтесь домой да пошлите человека за тафтой и шелковой ватой.

– Вы уж постарайтесь для меня, дорогая мамаша, – просил Си-Мынь Цин, – а я свое обещание выполню.

Простившись со старухой, Си-Мынь Цин пошел в лавку, где продавали шелковые ткани, купил там камки, шелка, тафты да еще десять цзиней шелковой ваты и, вернувшись домой, приказал слуге завернуть все это, вложить в узел еще пять лян серебра и отнести его в чайную старой Ван.

Когда старуха все это получила, она отпустила слугу, а сама вышла черным ходом и направилась к дому У старшего. Жена У радушно ее встретила и пригласила пройти наверх. Обращаясь к ней, старуха сказала:

– Что ж это ты, милая моя, не зайдешь к бедной старухе чайку попить?

– Да что-то мне нездоровится эти дни, – отвечала та, – вот и не хочется никуда идти.

– Есть у вас, дорогая, календарь? – спросила старуха. – Может быть, одолжите мне его отыскать счастливый день для шитья одежды.

– А что вы собираетесь шить, мамаша? – спросила жена У.

– Да я все теперь прихварываю, – сказала старуха. – Боюсь, как бы чего не приключилось, вот и решила приготовить себе погребальную одежду. Спасибо, один богатый человек, что живет неподалеку отсюда, узнав об этом, прислал мне в подарок материи – камки, шелка, тафты и шелковой ваты. Все это лежит у меня уже больше года, а я никак не соберусь сшить себе платье. Но в этом году я совсем плоха стала и потому решила воспользоваться тем, что нынче год у нас високосный, и сшить все, что нужно. Только портной что-то все тянет, говорит, работы у него много. Я и сказать не могу, как измучилась с этим делом.

Выслушав ее, жена У рассмеялась и сказала:

– Боюсь, что не угожу вам, матушка, а если не побрезгуете моей работой, я охотно сошью вам одежду.

При этих словах лицо старухи так все и сморщилось в улыбке, и она сказала:

– Если ты, моя милая, сделаешь все это своими драгоценными ручками, то мне и умирать будет легче. Давно уж я слышала, что ты мастерица хоть куда, да все не решалась просить тебя.

– Что ж тут особенного, – заметила жена У старшего, – раз уж я пообещала, значит сделаю, матушка. Надо только выбрать по календарю счастливый день, и тогда можно приниматься за работу.

– Если ты, дорогая, соглашаешься мне это сделать, – оказала старуха Ван, – так ты и есть моя счастливая звезда и нечего выбирать дня. Да к тому же позавчера я уж просила одного человека посмотреть в календарь, и он оказал, что завтра как раз и будет самое подходящее время. Но я подумала, что для шитья одежды незачем выбирать какой-то особый день, и не обратила на его слова внимания.

– Нет, шитье погребального платья надо обязательно начинать в счастливый день, – сказала жена У старшего. – И если этот день завтра, так незачем и выбирать другой.

– Раз ты согласна сшить для меня эту одежду, – молвила старуха, – так уж осмелюсь попросить тебя завтра же ко мне прийти и начать работу.

– Нет, нельзя, – возразила жена У старшего, – я не могу приходить к вам шить.

– Так ведь я это потому предложила, что хочу взглянуть на твое мастерство, – сказала старуха, – а дом оставить не на кого.

– В таком случае, матушка, – сказала жена У, – завтра я приду к вам с утра.

Старая Ван долго еще ее благодарила и, наконец, ушла, а вечером она рассказала обо всем этом Си-Мынь Цину, и они уговорились, что в условленный день он придет в чайную. В этот вечер ничего больше не произошло.

На следующее утро старуха Ван пораньше прибрала свое жилище, купила ниток, заварила чай и стала ждать гостью. А в это время У старший, позавтракав, прихватил свое коромысло и отправился торговать лепешками. Жена его опустила на двери занавеску, заперла дом и черным ходом вышла на улицу и направилась к старой Ван. Увидев ее, старуха очень обрадовалась и провела гостью в комнаты. Налив крепкого чаю и насыпав на тарелочку орешков, она принялась угощать жену У старшего, а затем, убрав со стола, вытащила припасенную материю.

Жена У с аршином в руках стала размерять и кроить, а потом принялась за шитье. Старуха следила за ее работой и все приговаривала:

– Вот так мастерица! Мне уж седьмой десяток пошел, а я до сих пор не видывала ничего подобного.

Женщина шила все утро, а в полдень старая Ван приготовила лапши, вина и закусок и пригласила гостью закусить, после чего жена У поработала еще немного, а когда день стал клониться к вечеру, сложила работу и ушла домой. Едва она возвратилась, как пришел и У старший с пустым коромыслом. Жена опустила за ним дверную занавеску и заперла дверь, а он, идя в комнату и увидев раскрасневшееся лицо жены, тут же спросил:

– Ты где это выпивала?

– Да у нашей соседки, матушки Ван, – отвечала жена. – Она попросила меня сшить ей погребальную одежду, а в полдень приготовила кое-что покушать и угостила меня.

– Ай-я! – оказал У старший. – Не надо, чтоб она угощала тебя. Ведь может случиться, что и нам о чем-нибудь придется просить ее. Шить-то ты ей шей, а кушать приходи домой, чтоб не вводить ее в расход. Если ты завтра опять пойдешь к ней работать, так захвати немного денег и купи вина и закуски угостить ее. Недаром говорит пословица: «Близкий сосед лучше далекого родственника». Смотри не порти с ней отношений. Если она откажется от угощения, возьми работу домой, а когда все сделаешь, то отнесешь.

Жена выслушала У старшего, и ничего особенного в этот день не произошло.

Так удалось старой Ван осуществить свой план и заманить к себе в дом Пань Цзинь-лянь. На следующий день после завтрака, когда У старший отправился торговать, старуха снова пришла пригласить к себе его жену. А когда та пришла, старая Ван вынесла ей шитье, и жена У принялась за работу, а хозяйка пристроилась рядом, заварила чай и стала его попивать.

Когда наступил полдень, молодая женщина вынула связку монет и, передавая ее старой Ван, сказала:

– Матушка! Разрешите-ка сегодня мне угостить вас!

– Да что ты, милая! – воскликнула старуха, не ожидавшая этого. – Да где же такое видано? Я, старая, пригласила тебя поработать, да ты же еще и тратиться будешь!

– Муж велел мне так сделать, – отвечала жена У старшего. – Он сказал, что если вы, матушка, будете отказываться от угощения, то мне лучше работать дома.

– Ну раз уж он у тебя такой строгий да к тому же и ты сама желаешь этого, я возьму деньги, – поспешила согласиться старая Ван, опасаясь, как бы не испортить все дело.

Она добавила немного своих денег, купила хорошего вина, закусок, а также редких фруктов и принялась потчевать свою гостью.

Теперь послушайте, что я скажу вам, читатель. Любая женщина, как бы умна она ни была, не устоит перед расточаемыми ей любезностями, и из десяти случаев в девяти попадется в ловушку.

Дальше необходимо рассказать, как старая Ван подала сладости и пригласила гостью выпить и закусить. Потом жена У старшего пошила еще немного и, когда стало смеркаться, выразила старухе свою сердечную благодарность и, распрощавшись, ушла домой.

Но мы не будем подробно останавливаться на всех этих мелочах. На третий день после завтрака, едва Ван увидела, что У старший ушел из дома, она с черного хода забежала к своей соседке и сказала ей:

– Ну, милая, опять я пришла беспокоить тебя…

– А я только что собиралась идти к вам, – сказала жена У, спускаясь по лестнице.

Придя в дом старой Ван, они уселись шить, а потом попили чайку, приготовленного хозяйкой. Так жена У старшего проработала примерно до полудня.