Поющие пески, Дело о похищении Бетти Кейн, Дитя времени - Джозефина Тэй

Почему?

Генрих нуждался в любых, даже самых легковесных доказательствах для укрепления своего шаткого положения на только что захваченном троне. В народе его почти не знали, и кровных прав на корону он не имел. И все же не использовал огромное преимущество, которое дало бы ему официальное признание преступления Ричарда!

Почему?

Генрих сменил на троне выдающегося правителя, известного по всей стране - от валлийских болот до шотландской границы, человека, пользовавшегося всеобщим признанием и восхищением до исчезновения его племянников. И все же Генрих не воспользовался своим единственным веским козырем против Ричарда - этим непростительным, отвратительным убийством.

Почему?

Только Амазонку, казалось, озаботило несоответствие, поставившее в тупик Гранта; и то не из сочувствия к Ричарду, а потому, что ее совестливая душа восставала против любой несправедливости.

- Не стоит вам беспокоиться об этом, - успокаивала она Гранта. - Найдется какое-нибудь самое простое объяснение, о котором вы не подумали. Оно само придет к вам, если вы станете думать о чем-нибудь другом. Я обычно так и вспоминаю, когда забуду, куда что-нибудь положила. Ставлю, скажем, чайник или пересчитываю стерильные бинты, и вдруг в голову придет: «Боже, да я же оставила это в кармане плаща». Так что вам не надо зря беспокоиться.

Сержант Уильямс отправился в глушь Эссекса помогать местным полицейским выяснить, кто пристукнул медным безменом и ограбил старуху лавочницу, так что Гранту нечего было ждать помощи и от Скотленд-Ярда.

Помощь подоспела лишь тремя днями позднее в лице молодого Кэррэдайна. Грант подумал, что сегодня его помощник выглядит довольным собой. Будучи хорошо воспитанным юношей, Кэррэдайн сначала вежливо осведомился о состоянии здоровья Гранта и, получив соответствующие заверения, вытащил из объемистого кармана пальто листки с записями и уставился сияющими сквозь линзы очков глазами на своего коллегу.

- Книгу Томаса Мора я не принял бы даже в подарок, - заявил он с приятной улыбкой.

- Вам ее и не предлагают.

- Ну и насочинял почтенный старец! И все не по делу.

- Я так и подозревал. Давайте займемся фактами. Вы можете начать со дня кончины Эдуарда?

- Конечно. Эдуард умер 9 апреля 1483 года. В Лондоне. Точнее - в Вестминстере - тогда это было не одно и то же. Там жила королева с дочерьми и, кажется, с младшим сыном. Наследный принц обучался в замке Ладлоу под надзором брата королевы лорда Риверса. При королеве находилось немало ее родственников, все просто кишело Вудвиллами. Вы об этом знали?

- Да. Продолжайте. А где был Ричард?

- На границе с Шотландией.

- Что?!

- Вот именно: на границе с Шотландией. Смерть брата застала его врасплох. Но вы думаете, что он требует коня и сломя голову мчится в Лондон? Ничуть.

- Что же он делает?

- Он устраивает поминальную мессу в Йорке и собирает на нее всех дворян Северной Англии, которые в его присутствии приносят присягу на верность юному принцу.

- Интересно, - сухо заметил Грант. - А как поступил Риверс? Брат королевы?

- 24 апреля он выезжает в Лондон вместе с принцами. А также с двухтысячным конвоем и большим запасом оружия.

- Зачем ему оружие?

- Не спрашивайте меня. Я всего лишь архивариус. Дорсет, старший из двух сыновей королевы от первого брака, занял в Тауэре арсенал и казну и принялся снаряжать корабли, чтобы контролировать Ла-Манш. Приказы Совета были изданы именем Риверса и Дорсета - «дяди короля» и «единоутробного брата короля», соответственно - без упоминания о Ричарде. Что было не очень-то красиво, когда вы вспомните, - если вообще это знали, - что Эдуард в своем завещании назначал Ричарда, в случае несовершеннолетия принца, его опекуном и регентом королевства. Одного Ричарда, заметьте, без всяких помощников.

- Да, это вполне логично. Эдуард, должно быть, всегда верил в Ричарда. Как в человека и правителя. Ричард направился на юг, тоже собрав армию?

- Нет. Ричард выехал с шестью сотнями дворян Северной Англии - все в глубоком трауре. Он прибыл в Нортхэмптон 29 апреля - видимо, рассчитывал соединиться там с отрядом из Ладлоу; так, во всяком случае, думал летописец. Но процессия из Ладлоу - Риверс и юный принц - проследовала дальше в Стоуни Стратфорд, не дожидаясь Ричарда. В Нортхэмптоне Ричарда встретил герцог Букингемский с тремя сотнями людей. Вы знакомы с Букингемом?

- Слегка. Он был другом Эдуарда.

- Да. Он спешно прискакал из Лондона.

- С новостями о том, что там делается?

- Об этом догадаться нетрудно. Вряд ли он стал бы приводить отряд в три сотни, чтобы только выразить свои соболезнования. Во всяком случае, сразу же на месте было проведено заседание Совета, - у Ричарда теперь были все права для проведения законного заседания Совета, - и Риверс с тремя помощниками были взяты под стражу и высланы на Север, в то время как Ричард направился с молодым принцем в Лондон. В столицу они прибыли 4 мая.

- Что ж, здесь все ясно и понятно. И яснее всего то, что, принимая во внимание время и расстояния, сообщение Мора о письмах, в которых Ричард уговаривал королеву не посылать с принцем большого эскорта, является чистейшей выдумкой.

- Согласен, полная чушь.

- На самом деле Ричард поступил так, как и следовало ожидать. Он наверняка знал условия завещания Эдуарда. Все его поступки так или иначе связаны с личной скорбью об усопшем и с заботой о мальчике. И поминальная месса, и присяга на верность.

- Да, конечно.

- Почему Ричард вдруг начал меняться? Когда это случилось?

- Не сразу. Прибыв в Лондон, Ричард обнаружил, что королева, младший принц, дочери и сын от первого брака Дорсет - все укрылись в Вестминстере. В остальном все шло нормально.

- Ричард привез принца в Тауэр?

Кэррэдайн порылся в записях:

- Не припомню. Может, я этого не нашел. Я только… вот, есть. Нет, он поселил мальчика в епископском дворце у собора св. Павла, а сам остановился с матерью в замке Бэйнард. Вы знаете, где это? Я нет.

- Знаю. Это бывшая лондонская усадьба Йорков. На берегу Темзы чуть западнее собора.

- Итак, он жил там до пятого июня, когда с Севера приехала его жена. Затем Ричард вместе с ней поселился в доме, именуемом тогда «Кросби-Плейс».

- Он и сейчас так называется. В XVII веке дом горел, потом его разобрали, а в начале нашего века собрали заново, в Челси. Окно, прорубленное Ричардом, возможно, не сохранилось, но само здание стоит.

- Не может быть! - удивленно воскликнул Кэррэдайн. - Сегодня же схожу посмотреть! А вообще, если подумать, то каким хорошим семьянином был Ричард. Оставался у матери до приезда жены, а потом стал жить вместе с женой. Кстати, «Кросби-Плейс» принадлежал ему?

- Нет, одному из лондонских олдерменов. Ричард, видимо, арендовал дом. Итак, когда Ричард вернулся в столицу, никто ему препятствий не чинил, и менять планы он не собирался?

- Нет. Ричарда признали регентом даже еще до его прибытия в Лондон.

- Как вы это узнали?

- В списках жалованных грамот он именуется регентом дважды… - дайте взглянуть… - 21 апреля (меньше чем через две недели после смерти Эдуарда) и 2 мая (за два дня до прибытия в Лондон).

- Отлично, вы меня убедили. Значит - никакого шума? Никаких намеков на беспорядки?

- Ничего такого я не нашел, 5 июня Ричард назначил коронацию принца на 22 число. Даже велел разослать приглашения сорока дворянам, которые должны были стать кавалерами ордена Бани. Согласно обычаю, король возводил их в рыцарское звание по случаю своей коронации.

- Пятое июня… - задумчиво протянул Грант. - А коронация назначена на двадцать второе… Не так-то много времени у него оставалось, чтобы переиграть все по-своему.

- Сохранилась даже запись о заказе коронационного одеяния принца.

- А что потом?

- Видите ли, - извиняющимся голосом сообщил Кэррэдайн, - я пока добрался только до сих пор. Что-то случилось на заседании Совета - 8 июня, но отчет очевидца есть только в мемуарах Филиппа де Коммена, а их я еще не достал. Правда, мне обещали завтра показать издание 1901 года. Похоже, что 8 июня епископ Батский поведал Совету какие-то важные новости. Вы слышали о епископе Батском? Его фамилия была Стиллингтон.

- Не знаю такого. А вы не нашли других современных Ричарду летописцев, кроме Коммена?

- Из тех, кто писал бы до смерти Ричарда, - ни одного. Коммен излагал ход событий с французской предвзятостью, но не с тюдоровской, так что он более достоверен, нежели англичанин, пишущий о Ричарде при Тюдорах. У меня, кстати, есть для вас чудесный образец того, как люди сочиняют историю. Вы знаете, что Ричарду III, помимо прочего, приписывают преднамеренное убийство единственного сына Генриха VI после битвы при Тьюксбери? Так вот, это выдумка чистой воды. Ее можно проследить с того момента, когда она впервые была рассказана. Отличный ответ людям, утверждающим, будто нет дыма без огня.