Последнее предложение - Мария Барышева

— Перестроить можно все, — Роман прищурился, и его взгляд стал оценивающе-задумчивым, — и я уже вполне представляю как. Место здесь, прямо скажем, неважное… но все равно, можно сделать так… — он склонил голову набок, потирая затылок, и Рита, не выдержав, засмеялась.

— Профессиональное, да? Я слегка забыла, что ты архитектор.

— Вы архитектор? — поинтересовался один из охранников с легкой ноткой уважения. Роман устало кивнул.

— Я архитектор. А скажи-ка, мил человек, нет ли у тебя сигарет?

Мил человек выудил из кармана пачку. Роман вытащил сигарету, щелкнул протянутой зажигалкой, глубоко затянулся, так что сигарета затрещала, и вместе с дымом облегченно выдохнул:

— Черт, хорошо!

Рита за его спиной что-то тихо сказала охранникам, потом осторожно потянула Романа к двери. Уже на пороге он обернулся и увидел, что охранники исчезли, словно по волшебству.

— А где у тебя охрана обитает? — поинтересовался он, и Рита махнула рукой в сторону.

— В левом крыле. Вместе с Тарановым их четверо, но один сейчас на берегу. Охрана, они же технический персонал.

— А в доме кто-нибудь есть кроме тебя?

— Нет. Майя раньше проводила здесь довольно много времени, но… вчера вечером я ее… попросила ее больше не приходить. После всего… я подумала, что это может быть для нее опасно. Наверное, мне нужно и охрану отослать, как ты считаешь?

— Позже. И не страшно тебе тут одной со своим гарнизоном? А вдруг он мятеж поднимет?

Рита в ответ только фыркнула, закрывая дверь.

В просторном пустом холле обнаружился Гай — бульдог величаво возлежал на единственном предмете обстановки — небольшом цветастом диванчике, свесив заднюю лапу. Увидев Романа, он снова зарокотал и начал было подниматься с недвусмысленным видом, но Рита сердито прикрикнула на него, и пес плюхнулся обратно и умостил голову на передних лапах, недобро следя за Романом, который в сопровождении хозяйки шел к лестнице. Когда Савицкий уже поднимался по ступенькам, Гай коротко гавкнул ему вслед — негромко, как бы предупреждая, что в случае чего незнакомцу крепко не поздоровится.

Изнутри особняк, как и площадка перед ним, выглядел запущенным, нежилым и нелепым. Помимо основной лестницы каждый этаж соединялся с другим несколькими узкими хрупкими винтовыми лесенками в самых неожиданных местах. Под узкими ступеньками была пустота, лесенки висели в пространстве «воздушной башни», словно корабельные ванты. Петляли широкие коридоры, и Роман вскользь подумал, что остававшимся на ночь подвыпившим горчаковским гостям, верно, было тяжело добираться до своих комнат. На лестничных перилах и немногочисленной мебели лежал толстый слой пыли, изредка попадавшиеся зеркала в тяжелых аляповатых рамах казались мутными, кое-где встречались и невесомые нити паутины. Рита, заметив его взгляд, пояснила:

— Уборщица обычно приходит дважды в неделю, но в последние две недели я ее не вызывала, сам понимаешь… А пыль здесь накапливается быстро. Сама-то я, в последнее время, редко бываю дома — не то, что раньше…

— Изнутри этот дом кажется еще более дурацким, чем снаружи, — заметил Роман. — Я думал, что Горчаков собирался устроить здесь пансионат, но для пансионата нужна четкая и простая планировка. Здесь очень легко заблудиться.

— Да, я до сих пор иногда как забреду куда-нибудь… — Рита покачала головой. — На самом деле, я не знаю, что конкретно он собирался здесь устроить. Но его всегда очень забавляло, когда гости из разных концов дома кричали «Ау!» или принимались суматошно звонить по сотовому и спрашивать, где они и как им выбраться. Настоящая находка для любителей играть в прятки.

— Я всегда больше любил играть в догонялки, — рассеянно пробормотал Роман, закидывая голову и глядя на квадратные встроенные светильники, расписанные диковинными птицами. — Где книга, Рита?

— Да какая тебе сейчас книга?! — отозвалась она чуть сварливо. — Ты посмотри на себя!

— Смотрел уже — очень даже ничего.

— Ты все равно сейчас не сможешь ничего прочитать. Я вчера разбила компьютер.

— Ты же говорила, что…

— Ну, системник-то целехонек, — Рита криво усмехнулась. — А вот монитор вдребезги. Нужно ждать, пока привезут новый, но еще слишком рано, магазины закрыты. Не ехать же нам в город с винтом?!

— Нет. Кстати, твой пистолет остался там, у Гельцера?

— Нет, — недовольно ответила она. — Понятия не имею, куда он подевался, вчера вечером весь дом перерыла. Наверное, завалился где-то…

— Этого еще не хватало! Поищи снова — это тебе не игрушки!.. — Роман остановился возле одной комнаты, дверь в которую была приоткрыта, и изумленно спросил: — А это что — тронный зал?

Она снова усмехнулась — на этот раз зло и ногой толкнула дверь, так что та, распахнувшись, ударилась о косяк. Роман шагнул вслед за ней в огромную пятиугольную комнату и остановился, глядя на огромное красное с позолотой кресло, стоявшее у стыка дальних стен. Золотистые ручки были выполнены в виде лежащих львов довольно упитанного вида, а на верху спинки примостился золотистый же, расправивший крылья двуглавый орел, обе головы которого смотрели в разные стороны с таким выражением, словно орел только что откусил от чего-то кислого. Перед креслом, и впрямь очень похожим на трон, стоял тяжелый дубовый овальный стол с резными ножками, к которому были придвинуты двенадцать массивных стульев. По обе стороны кресла возвышались бронзовые канделябры на длинных фигурных ножках, на потолке была позолоченная лепнина — сплошь оскаленные звериные морды над перекрещенными алебардами. В двух стенах, расходящихся от «трона» было множество ниш с темно-коричневыми колоннами по бокам, и в нишах этих расположились мраморные скульптуры. По одну сторону стояли классические скульптуры представителей древнегреческого пантеона, по другую — довольно неплохо выполненные статуи мифических существ различных религий. Кроме распространенных гарпий, грифонов, минотавра, гидры и прочих Роман с удивлением увидел вавилонского леогрифа, амамет — помесь крокодила, льва и бегемота из египетской мифологии, иудейскую мантикору и кошмарный гибрид льва и лягушки с огромной зубастой пастью — вполне возможно, ши-цза из китайских мифов. По обе стороны двери стояли рыцарские доспехи, а на стене над ними висела целая коллекция мечей — все клинками вниз — европейские, китайские, японские, русские, скандинавские. Был здесь и огромный двуручный фламберг с волнообразным лезвием, прозванный пламенеющим, и глядя на сверкающий клинок, Роман ощутил в затылке холодок некоей легкой неустроенности, смешанной с таким же легким восторгом. Оружие было настоящим — не те поделки, что продают в магазинчиках неприхотливым любителям увешивать свои стены всякой дребеденью — и казалось очень ухоженным. С одной стороны хищные сияющие формы радовали глаз своей безупречностью и так и тянуло подержать в руках хоть один, примерить черен к ладони, но, с другой, при данных обстоятельствах немного не по себе, когда рядом столько колюще-рубящих предметов. Возле одной из стен расположился массивный камин, и светлое пятно над каминной полкой наводило на мысль о том, что раньше там была картина — вполне возможно, портрет покойного Горчакова. Неподалеку от пятна висела секира, выглядящая как-то одиноко, несмотря на внушительные размеры.